Читать книгу "Школа боевой магии. Том 1 - Антон Кун"

смотрю на губы… Одни пухленькие, другие чётко очерченные… Их можно целовать… Можно? Какие поцеловать первыми? Ведь это будет мой первый в жизни поцелуй…»

Получалось, я решил влюбиться в Марину. А мог выбрать Ритку и сейчас страдал бы по этой грубиянке…

Пусть я и был под воздействием коммуникативной магии, но решение-то было моё! Поэтому оно меня и держит…

Но что заставило меня выбирать? Я пошёл глубже в воспоминания и увидел причину, по которой сделал выбор – я просто хотел в кого-нибудь влюбиться. Девчонки в школе обходили меня стороной, не впечатлял я их. А тут Марина с Риткой. Такие взрослые и красивые… Сразу всех одноклассниц заткнули бы за пояс! Я бы всем доказал, что я ого-го!

Как ни грустно было, но решение влюбиться в Марину я отменил. Настоящая любовь – это когда по родству душ, а не по решению, тем более по решению на эмоциях или под воздействием магии.

Закончив выписывать, я порвал листок и пошёл проверить движением, всё ли выписал?

На меня двигался Николай. Не просто в мою сторону, а на меня. Я открылся, и он провалился, мне осталось только «прилипнуть».

Время потекло медленно. Я смотрел, как Николай проваливается, сдвинулся, чтобы не мешать его движению, пропустил его, мягко положил ладонь на его спину и развернул так, чтобы мне было удобно идти. Николай засеменил в направлении, которое я задал ему. Он пытался уронить своё тело, убрать опоры, но я ладонью чувствовал его намерение и не позволял перехватить контроль. Я не опирался на него. Стоял на своих ногах.

Я смог взять верх над Николаем! Это было приятно и грело душу.

Изменились ли мои чувства к Марине? Да, изменились. Исчез страх, что она меня отвергнет – для меня это перестало иметь значение. Появилась нежность, точнее она стала глубже. Потому что как бы там ни было, я выбрал её, Марину. И не жалею об этом. Я понял, что люблю её. И не важно, выберет она меня или не выберет, лишь бы уберечь её!

Послеобеденные занятия по ремеслу не отменили. Увидев, какие инструменты приготовил Игорь Петрович, я думал всего минуту. А потом рванул в спальню. Нашарил под подушкой недовырезанный оберег и наткнулся на телефон. Вспомнил, что так и не позвонил Сан Санычу, но времени не было. Сунул телефон обратно под подушку, схватил оберег и поспешил в учебную комнату. Мне предстояло завершить работу. Я почувствовал, что должен это сделать.

На этот раз я работал осторожно и внимательно. Опыт с проткнутой рукой заставлял соблюдать технику безопасности, а то, как оберег притянул Чёрного и как я чуть не загрыз Мишку, заставляло думать о точности линий и глубине прорезки.

Кстати, Мишка всё ещё держался от меня подальше и вообще старался спиной ко мне не поворачиваться. Мне было пофиг. Почти.

Игорь Петрович несколько раз подходил ко мне, показывал. Я видел, что он узнал брусок, но ничего мне не сказал по этому поводу. Просто дал несколько советов по работе с берёзой.

К концу занятий оберег уже стал больше похож на оберег. Деревянный кругляш размером с ладонь, вдоль края – солнечные лучи, а в центре – триглав – трилистник, вписанный в круг. Выпуклые части гладкие, а углубления покрыты рытвинками – равномерными шероховатостями. Это давало ощущение дополнительной глубины.

Работу до конца урока я не закончил. Поэтому сдавать оберег не стал. И опять Игорь Петрович никак это не прокомментировал.

Я оставил Арика и Илью – нужно было до ужина занести амулет в спальню и положить под подушку. Но едва я шагнул к порогу, как мне под ноги выскочил Дёма. Я чуть не наступил на него. В последний момент сумел сориентироваться и перепрыгнуть.

– Что ты делаешь, паршивец ты эдакий?! – спросил я Дёму поднимая его.

И тут Дёма начал мяукать.

Я погладил его успокаивающе и снова направился было в спальню, но Дёма распищался ещё сильнее. Он явно беспокоился, и его тревога передалась мне.

– Что там твой кот орёт, заткни его уже! – потребовал кто-то из кадетов, но я не обратил на него внимания.

– Да что случилось? – спросил я у Дёмы. – Может, тебе больно?

Я сунул амулет в карман и отправился на кухню к Агафье Ефимовне, чтобы она посмотрела Дёму, но она едва увидела нас тут же скомандовала:

– Быстро к Грише!

Я хотел обойти по улице, но Агафья Ефимовна остановила меня:

– Иди тут! Тут быстрее!

И я практически побежал.

Едва я вошёл в комнату Григория Ефимовича, Дёма замолчал, выскользнул из рук и заскочил на кровать. Походил немного, выбирая место, и улёгся.

Григорий Ефимович не спал. Подушка была приподнята, и он полусидел, опираясь на неё. Когда Дёма заскочил на кровать, Григорий Ефимович потянулся, чтобы погладить котёнка.

– Здрасьте! – кивнул я, глядя, как Григорий Ефимович, улыбаясь и кивая в ответ, гладит Дёму.

Я не успел объяснить, что привело меня сюда, как в коридоре послышались шаги. Рефлекторно я отскочил от двери, словно меня сдуло намерением. В следующий момент на пороге возник разъярённый Сан Саныч.

Нет, внешне он был спокоен. Но я достаточно пообщался с ним, чтобы понять: он был взбешён.

Сан Саныч увидел меня и остановился. По его лицу пробежала тень.

– Почему не отзвонился? – пригвоздил он меня вопросом, и я понял, что сейчас мне придёт конец.

Сказать: я забыл? Но я как бы не забывал. Сказать, что не было времени? На звонок время всегда найти можно… Все оправдания казались какими-то детскими, я стоял, как дурак, и смотрел на Сан Саныча, как кролик на удава.

– На территории школы запрещено пользоваться телефонами, – раздался сухой голос. Я не сразу узнал голос Григория Ефимовича.

– Я дал ему телефон и потребовал отчитываться, – напирал Сан Саныч.

– Это правило для всех, – отрезал Григорий Ефимович.

– Он должен был…

– Для всех!

Сан Саныч не ожидал отпора, он опешил. А Григорий Ефимович продолжил:

– Если мы будем нарушать правила, которые сами установили, то грош нам цена.

Сан Саныч недолго посверлил меня глазами, а потом отмахнулся.

– Ладно, с тобой я потом разберусь…

– Он мой студент, и вы разберётесь с ним здесь и сейчас, – перебил его Григорий Ефимович.

– Я не за этим приехал… Есть дела поважнее.

– Хорошо. Влад, иди ужинай. После ужина… – Григорий Ефимович глянул на Сан Саныча, тот едва заметно кивнул. – После ужина зайдёшь сюда.

Мне ничего не оставалось, как выйти.

Мне было очень интересно, что привело Сан Саныча в такое бешенство, явно не то, что я промешкал со звонком. И тут мне