Читать книгу "Падающие звезды - Кайла Стоун"

ткнула большим пальцем себе в грудь. Потом показала на волка, спокойно сидевшего на корточках рядом с ней, с прижатыми ушами и кровью на передних лапах и морде. — Тень.

— Спасибо, что спасли меня, что помогли нам.

Она пожала плечами.

— Вам это требовалось.

— Ты одна? Где твои родители?

Рейвен снова пожала плечами, ее взгляд стал жестче.

— Мертвы. — Она выглядела немного моложе Уиллоу, слишком юной, чтобы находится одной в лесу. Уиллоу снова посмотрела на волка. Он оставался обескураживающе неподвижен, легкий ветерок шевелил его густой мех.

— А Тень… он из заповедника? Одна девочка сказала мне, что в нескольких милях отсюда есть такой.

Взгляд Рейвен метнулся мимо Уиллоу к территории фермы. Она сделала шаг назад и активировала свою парящую доску. Волк бесшумно поднялся на ноги.

— Мы должны идти.

Уиллоу хотела задать еще несколько вопросов, но Рейвен выглядела одновременно и бесстрашной, и настороженной.

— Ты можешь пойти с нами, — поспешно сказала Уиллоу, сама удивляясь своей несдержанности. Джерико и Сайлас вряд ли будут в восторге, но ей плевать.

Рейвен лишь накинула капюшон, закрывая лицо, и вскочила на свою доску. Она свистнула Тени. Прежде чем Уиллоу успела что-либо сказать или сделать, Рейвен исчезла среди деревьев, паря в футе от земли, проносясь над листьями, корнями и низким подлеском, легко лавируя между деревьями и кустами, а волк несся рядом с ней, как бесшумная тень.

Они ушли так же таинственно, как и пришли.

И вот теперь Уиллоу сидела здесь, прижавшись к стене общежития посреди ночи, и надеялась, что ей удастся укрыться в новом убежище и оказаться в безопасности. Но видимость обманчива, и порой обещания оказываются фальшивыми, как золото дурака.

Она знала это лучше, чем кто-либо другой.

Холод земли проникал сквозь штаны. Уиллоу чувствовала его до самых костей. На нее навалилась такая усталость, какой она никогда не испытывала. Ее тело ныло. Глаза горели. Ноги словно не могли больше выдерживать ее вес.

Руки не переставая дрожали. Она терла ладони о брюки, пытаясь избавиться от крови. Но кровь все равно оставалась. Уиллоу не видела ее, но чувствовала, что она там, на коже, просачивается в ее клетки.

Она забрала жизнь. Она знала, что это было необходимо. Она сделала бы это снова, чтобы защитить Бенджи и всех остальных, кто ей дорог. Но ее сердце, ее душа — это совсем другая история. Что-то глубоко внутри нее содрогнулось, испытывая отвращение к содеянному.

Уиллоу снова и снова прокручивала в голове эту сцену: мягкость его живота, то, как легко нож скользит по человеческой плоти, ошеломленное выражение глаз, когда Скорпион рухнул, потрясенный тем, что смерть все же не обошла его стороной.

Как и во многих других жизненных процессах, здесь было «до» и «после». Она убила. Она стала убийцей. Это слово оставило горький привкус на языке. Кто она? Изменилась ли, хотя бы в той мере, в какой не могла этого заметить? Хотела ли она меняться?

Сайлас вышел из общежития, увидел и направился к ней, размахивая бейсбольной битой с шипами из гвоздей. Его лицо выглядело как тень в тусклом лунном свете. Уиллоу ничего не сказала. Она не знала, сможет ли.

Он присел на корточки, положив руки на бедра. Сайлас долго смотрел на нее, опустив взгляд на ее дрожащие ладони.

— Это не длится вечно.

Ей не нужно было спрашивать, что он имел в виду. Уиллоу знала. Она вспомнила, как они с Бенджи оказались заперты в недрах корабля, а на них наставили полуавтомат. Сайлас успел завернуть за угол и застрелить террориста, спасая им жизнь. Она вспомнила, как после этого он побледнел и затрясся. Наверное, это было его первое убийство.

Он встал и протянул биту рукояткой к ней.

— У нас осталось немного времени.

Уиллоу почти заставила себя улыбнуться, но потом поняла, что в этом нет необходимости. Единственное, что никогда не требовалось в отношениях с Сайласом, — это фальшь. Ему просто было все равно. Сегодня вечером это именно то, что ей нужно.

— Ты все еще занимаешься этой фигней? — спросила она.

Его зубы сверкнули.

— Можно сказать, что мне понравилось. Ты идешь?

Она поднялась на ноги. Сжала пальцы в кулаки, затем снова разжала их. Крови не было видно, но она там. И всегда будет.

Уиллоу взяла биту.

— Тогда пойдем.

Глава 39

Габриэль

Габриэль вонзил лопату в твердую землю. Его руки покрылись мозолями, но он упорно продолжал работать. Глаза щипало, но он не плакал. Он рыл землю лопата за лопатой, пока яма под огромным раскидистым дубом не стала достаточно глубокой и широкой.

Мика, Уиллоу и Амелия пришли помочь. Он отослал их прочь с яростными проклятиями. Мика медлил.

— Я видел, что ты сделал. Ты помог нам. Ты спас Амелию.

— Я не смог спасти Надиру, — с трудом выговорил Габриэль.

Мика кивнул, на его лице отразились противоречивые эмоции — печаль, жалость и вина.

— Я знаю. Мне жаль.

Только Мика остался стоять на страже в дюжине ярдов от него, на опушке. Когда через несколько минут пришел Джерико с наручниками, Мика попросил его уйти.

— Оставь его, — сказал ему Мика. Джерико не стал спорить.

Они оставили его наедине с телом Надиры, лопатой в его руках и могилой. Деревья вокруг него стояли молча и неподвижно, как часовые, их черные тени сплетались и извивались. Сквозь ветви над головой пробивался лунный свет, погружая мир в призрачный мрак. Где-то вдалеке раздался заунывный вой.

Габриэль поднял тело Надиры и осторожно опустил в землю. В яме он присел на корточки рядом с ней. Аккуратно накинув платок на волосы, он убрал с ее лица прядки. Скрестил ее руки на груди и подушечкой большого пальца закрыл тусклые, остановившиеся глаза.

У него не было ни веры, ни слов, которые стоило бы произнести.

Он с большой осторожностью засыпал ее землей, последним закрыв лицо. Он работал до тех пор, пока не лопнули мозоли. Его бицепсы горели. Сердце билось в груди и не желало останавливаться.

Закончив, Габриэль замер у ее могилы и не знал, что делать. Его душа была черной, а сердце — пустым. Он верил, что смерть станет для него воздаянием, и в справедливой смерти он обретет покой.

Теперь Габриэль знал, что не обретет ни того, ни другого. Надира умерла за него. Он не хотел этого и не просил. Он не заслуживал этого. Но она все равно пожертвовала собой. Она была доброй, хорошей и невинной, а он совсем не такой. Никакого смысла в ее поступке не было.

Он стоял