Читать книгу "Демон - Мария Эльнорд"

Моя мама кидает на него грозный взгляд и гордо расправляет плечи. Никогда не видела ее такой злой. Питер поглаживает ее по голове, вдыхает запах ее волос, но потом резко скрывается во мраке.

– Я приготовил для тебя небольшой сюрприз, детка, – слышится его довольный возглас. Он появляется со стулом и ставит его напротив меня.

Санитары сажают мою маму, связывая ее веревками. Мне хочется кричать от всего происходящего, но от страха я с трудом делаю очередной вздох. Мама, не отрываясь, смотрит на меня, тихо плача, и по моим щекам тоже льются слезы.

Неужели все закончится вот так?

Питер набирает в шприц жидкость из ампулы.

– Как я обожаю медицину, – усмехается он. – Ты это, конечно, знаешь, моя дорогая. Я всегда был примерным учеником в медицинском колледже, любил учиться… но больше всего любил тебя.

Он щелкает пальцами по шприцу, выпуская пузырьки воздуха, и с конца иглы брызгают капли. Сарра смотрит на него и лишь качает головой, меняясь в лице. Кажется, она догадалась, что это за препарат.

– Ты ведь в курсе, что любое психотропное имеет накопительный эффект, – говорит он, и один из санитаров оголяет мамину руку, перевязывая ее жгутом. – А если превысить дозу, можно лишить человека его личности, сделав его безвольным овощем. Раньше такого эффекта достигали при помощи лоботомии, но я – не изверг. Хотя, от такой дозы даже не знаю… выживешь ли ты.

Меня будто пронзают электрические разряды. Я истошно кричу, надеясь остановить это безумие, но Питер не обращает на меня ни малейшего внимания.

Все не должно закончиться вот так! Я не могу потерять ее снова! Только не сейчас, нет!

Виски пульсируют от напряжения, и я пытаюсь вытащить руку, но кабельная стяжка разрезает кожу, и по пальцам бежит кровь. Подвал наполняет душераздирающий вопль моей мамы, и чувство безысходности поглощает меня, заставляя отвернуться. Не могу смотреть.

Питер откалывает в сторону опустошенный шприц. Глаза мамы закатываются, ее мышцы расслабляются.

– Нет! – плачу я сквозь тряпку во рту.

В моей душе разрастается пустота.

– Я долго искал вас. – Флинн подходит, заглядывая мне в глаза. – Но судьба собственноручно преподнесла мне вас на блюдечке. Сначала твоя мать приехала к своему любимому, изменив фамилию, потом ее красавица-дочурка… Эмили. Знаешь, я ведь решил, что она все-таки начала новую жизнь, вышла замуж в Лос-Анджелесе. Мы с Кингом остались у разбитого корыта, и мне этого было достаточно.

Конченый больной ублюдок!

– Но эта сучка все же вернулась к нему, – рычит он, кинув презрительный взгляд на мою маму. – Любовь – странная штука: одних возвышает, других бросает на дно.

Он делает жест рукой, и санитары скрываются в темноте, оставляя нас одних. Если бы у меня только были свободны руки! Я бы вырвала ими его поганый язык, выцарапала ему глаза, сделала все, что в моих силах! Во мне больше не осталось страха, лишь всепоглощающая агония и ненависть.

– Кто бы мог подумать, что небольшая ошибка даст такие плоды. – Он самодовольно улыбается и достает пистолет. – В университете имеется только одна девушка с фамилией Кларк нужного возраста.

Мои глаза округляются. Тело пробирает дрожь. Так вот, что имел в виду Том, когда сказал, что нападение на Джулию не было случайностью!

– Да-да, Эмили. Ты сама пришла ко мне. С первого взгляда я понял, кто ты.

Его слова бьют больнее рук, ног, режут похлеще кабельной стяжки. Я не могу зажать уши, чтобы не слышать всего этого, не слышать того, что сама знала, о чем сама догадывалась!

– Я все понял, когда твоя мамаша сбежала из палаты, увидев тебя. Она пыталась предупредить свою дочурку, кричала, чтобы ты уезжала из города.

Пожалуйста, замолчи!

Меня душат слезы. Я смотрю на маму, сидящую без сознания. Вижу ее измученное лицо, впалые щеки, на которых всегда горел румянец, и мои кулаки сжимаются.

– Я решил подождать, наслаждался тем, что твой любимый дружок вешал тебе лапшу на уши, пока твоя мамочка гнила в стенах этой больницы.

Из груди вырывается рев, и я кричу, когда его пальцы касаются моего лица. Питер аккуратно смахивает слезы с моих щек. Затем снимает пистолет с предохранителя.

– Я сделаю тебе одолжение, – говорит он, и на его лице появляется сочувствие. – Я знаю, каково это – жить с разбитым сердцем.

Он поднимает оружие. Подвал звенит гробовой тишиной. Только слышен бешеный стук моего сердца.

Раздается щелчок.

Взгляд Флинна меняется. Он резко оборачивается, направляя пистолет в пустоту, где горит пара серо-голубых глаз.

Адам медленно выходит на свет, направив дуло пистолета на безумца. Когда наши взгляды встречаются, его рука вздрагивает, и он громко сглатывает.

– Какие люди, – цедит сквозь зубы Питер. – Как там поживает твоя мама? – Палец Кинга опускается на спусковой крючок. – Совсем забыл, она же умерла, бедняжка. Семья Грин умеет разрушать чужие судьбы!

Они стоят друг напротив друга, нацелив пистолеты точно в головы. Я вижу, как глаза Адама горят в предвкушении. Все во мне затихает: боль от побоев, переживания за судьбу матери, шок от горькой правды. Остаются лишь ожидание и страх: кто сделает первый шаг в бездну.

Я знаю, что Кинг не остановится. Все его демоны разом вырвались на свободу и нашептывают ему: «Стреляй».

Либо убьешь, либо будешь убитым.

Мне больно дышать. Я прикусываю повязку, которой перевязан мой рот. Тряпка пропитана кровью, и я чувствую этот солоноватый привкус на языке. Ребра режет колющая боль, руки онемели от кабельной стяжки.

Слишком много крови.

Серо-голубые глаза Кинга встречаются с моими, и злоба мигом затуманивает его разум. Каждая клеточка тела напрягается.

«Зажмурься», – слышу в голове голос мамы и опускаю веки.

Раздается оглушительный выстрел, и я вздрагиваю всем телом.

«Не открывай, – говорю себе. – Не открывай глаза».

В ушах звенит. Я ничего не слышу, упрямо опустив голову и сомкнув веки. Если Адам мертв, я не хочу этого видеть. Пусть Питер убьет и меня! Пусть сделает это, но не заставляет смотреть!

Кажется, что время останавливается, и только когда я чувствую нежные, знакомые прикосновения и чувствую любимый аромат, мышцы расслабляются. Я поднимаю взгляд и погружаюсь в омут беспокойных глаз, полных горечи и боли.

Адам перерезает веревки, высвобождая меня. Из груди вырывается дикий рев, вызывающий бурную истерику.

– Все закончилось, – шепчет он, обнимая меня. – Все будет хорошо, любимая, я здесь. Все закончилось, все кончено.

Адам покрывает поцелуями мое лицо, пытаясь успокоить меня, но крики становятся сильнее. Душа разрывается, вопит от боли, а сердце взорвалось на тысячи частей.