Читать книгу "Рожденный очаровывать - Сьюзен Элизабет Филлипс"

– Ну да, как только стану мультимиллионершей, немедленно исправлюсь.

Он выхватил бумажник, отделил пачку банкнот и сунул ей в карман джинсов.

– Твое финансовое положение только сейчас значительно улучшилось. Итак, где велосипед? У нас еще много дел.

Она вытащила деньги. Сплошь пятидесятки. Глаза, прикрытые желтыми линзами, злобно пялились на нее.

– Интересно, за что ты столько заплатил?

– Ни за что. Это для тебя.

– Ясно. Но чем я их заработала?

Он прекрасно понимал, к чему она клонит. Но не ей состязаться с ним в хитростях и обходных маневрах.

– Ты весь уик-энд провела в Ноксвилле, выбирая мне мебель.

– Я помогала Эйприл выбрать мебель, за что была более чем вознаграждена шикарными обедами, первоклассным отелем и массажем. Кстати, за это огромное спасибо. Давненько мне не было так хорошо.

– Ты моя кухарка.

– До сих пор ты съел ровно три оладьи и остатки от ужина.

– И ты выкрасила мою кухню.

– Часть кухни и потолок в столовой.

– Ну вот видишь!

– А за это ты всю неделю меня кормил, давал крышу над головой и повсюду возил. Так что мы почти квиты.

– Похоже, ты ведешь целую бухгалтерию? Как насчет той фрески, которую ты рисуешь в столовой? Вернее, фресок! Мне нужны все четыре, по одной на каждую стену. И я прикажу Хиту сегодня же составить чертов контракт.

Она сунула деньги в карман его рубашки.

– И не пытайся манипулировать мной. Плевать тебе на фрески. Это вообще идея Эйприл.

– Не плевать. Мне с самого начала понравилась ее идея, а сейчас нравится еще больше. И это идеальное решение проблемы, которую ты же и создала. Но ты по какой-то причине все еще колеблешься. Объясни мне. Объясни, почему ты так расстроена мыслью о необходимости нарисовать фрески для человека, у которого ты в долгу.

– Потому что не хочу.

– Я предлагаю тебе честную работу. Или предпочитаешь пахать на тронутую старую клячу?

– Не трудись тратить на меня свое красноречие. Пока что для меня нашлась только одна работа – в твоей постели, и даже такая идиотка, как я, понимает, что после этого я не могу взять у тебя ни цента.

У него хватило наглости ухмыльнуться.

– А что, мы действительно были в одной постели? Насколько мне помнится, трудился один я. А ты хочешь все свести к деньгам? Прекрасно. По-моему, это тебе следует мне платить. И я пошлю тебе счет. На тысячу долларов. Это будет только справедливо. Ты должна мне тонну зелени. За оказанные услуги.

– Тысячу долларов? Если бы. Мне пришлось вспоминать всех прежних любовников, чтобы хоть немного возбудиться.

Но удар явно не достиг цели, потому что он рассмеялся. Не злобным смехом, который поднял бы ей настроение, а весело и звонко. Очевидно, его немало позабавили ее слова.

– Девушка!

Блу поморщилась. Нита выбрала именно этот момент, чтобы выйти из салона. Только что выкрашенные алые когти сжимали набалдашник трости.

– Девушка! Иди помоги мне перейти улицу.

Дин одарил Ниту омерзительно жизнерадостной улыбкой.

– Доброе утро, миссис Гаррисон.

– Доброе утро, Дик.

– Дин, мэм.

– Мне так не кажется, – фыркнула старуха, сунув сумку Блу. – Возьми это, девушка. Она тяжелая. И посмотри на мои ногти. Худо будет, если я узнаю, что ты тратила мой бензин, пока я была в салоне.

Дин привычно сунул большие пальцы за пояс джинсов.

– Теперь, когда я увидел, как чудесно вы ладите, мне стало куда легче на душе.

Блу поспешно схватила Ниту под руку и повела через улицу.

– Ваша машина припаркована вон там.

– Я пока еще не слепая.

– На обратном пути я заеду к вам домой и захвачу велосипед, – окликнул Дин. – Доброго вам дня.

Блу притворилась, что не слышит.

– Вези меня домой, – велела Нита, усаживаясь в машину.

– Как насчет банка?

– Я устала. Выпишу тебе чек.

«Всего три дня», – сказала себе Блу, украдкой оглянувшись на грузовик. Дин все еще стоял, поставив ногу на пожарный гидрант. На руке его повисла одна из местных красоток.

Когда они вернулись домой, Нита потребовала от Блу прогулять Танго, чтобы они могли лучше познакомиться. Поскольку Танго, которому исполнилась уже тысяча лет, едва ходил, Блу оставила его храпеть под кустом гортензии, а сама присела на поребрик тротуара и постаралась не думать о будущем.

Нита хитростью вовлекла ее в приготовление обеда, но сначала пришлось убрать на кухне. Когда она вытирала последнюю кастрюлю, в переулке за домом появился серебристый грузовик. Она увидела, как оттуда вышел Дин, забрал велосипед, оставленный у черного хода, бросил его в кузов грузовика, после чего повернулся к окну, у которого она стояла, и почтительно коснулся полей ковбойской шляпы.

Сначала Джек услышал музыку. Потом увидел Эйприл. Сейчас, в начале одиннадцатого, было уже темно, и она сидела на полуразвалившемся крыльце коттеджа под покривившимся металлическим фонарем и красила ногти на ногах.

И словно не было всех этих лет...

В своем облегающем черном топе и розовых шортах она выглядела так молодо, что он забыл о необходимости смотреть под ноги и споткнулся о древесный корень за разбитым палисадником.

Эйприл подняла голову, но, увидев его, тут же вернулась к своему занятию. Вчера он отвратительно вел себя с ней, и она ничего не простила.

Весь день она неустанно трудилась, давая указания наконец-то появившимся малярам, споря с сантехником, наблюдая за разгрузкой фургона с мебелью, и при этом подчеркнуто избегала его. Джеку слишком хорошо были знакомы взгляды, которыми провожали ее мужчины...

Он остановился у крыльца и прислушался к пронзительной музыке. Она примостилась на старом стуле, поставила ногу на сиденье и полюбовалась своей работой.

– Что ты слушаешь? – спросил он.

– «Скалхед Джули»! – бросила она, упорно разглядывая ногти.

– Это еще кто?

– Альтернативная группа из Лос-Анджелеса.

Ее длинные, неровно обрезанные волосы упали на лицо, когда она протянула руку, чтобы убрать звук. Большинство женщин в ее возрасте коротко стригли волосы, но она никогда не следовала общим стандартам. Раньше, когда все носили длинные волосы, Эйприл сделала себе суровое простое каре, подчеркивавшее поразительные голубые глаза и сделавшее ее центром всеобщего внимания.

– Ты всегда отличалась способностью обнаруживать новые таланты, – заметил он.

– О, с тех пор я отстала от жизни.