Читать книгу "Robbie Williams. Откровение - Крис Хит"

Роб уточняет, что, правда, была одна крошечная деталь, которую неправильно истолковали.

«На самом деле это я так поел».

* * *

Роб постит в блог на своем сайте:

«Мы с Гаем впервые за много лет поработали вместе. Странно, но мы хорошая команда;) Праздник просто. Я лю йево».

Тедди получила свою первую песенку, называется «Go Gentle». Но возможно, выйдет под другим названием. Я ее ей спел вчера, когда мы гуляли по нашему участку. Я ее нес в люльке, так что ей как слушателю некуда деваться было. Думаю, ей понравилось… потом ее вырвало. Сложная публика!

* * *

Во время их совместной работы все время всплывают байки про старые времена. Всякие-разные. Я за годы слыхал многое про эксцентричность Гая — если не сказать резче — но теперь он сам здесь, и баланс выровнялся.

Вот одна байка:

«Ты помнишь, как тогда ты в Дублине забрался в мою постель, — спрашивает Гай, — снова?»

«Да, — отвечает Роб. — Да, было это чудно́. Часов шесть утра, меня клинит от „Джека Дэниэлса“ и кокса».

«А я заснял на камеру, подумал „привет, это отлично“, — сообщает Гай всем в студии. — А он даже не заметил, что его снимают».

«Заметил, еще как заметил!» — возражает Роб.

«Правда, что ли?»

«Ага! Я решил, что это хорошая идея и ее стоит на пленку записать».

«Да, забавная съемочка. Бухой в стельку».

И вторая байка. Рассказывает Гай:

«Когда мы писали „Strong“, он поднял меня в четыре часа ночи. Мы с Эммой спим такие, а он мне говорит: песню хочу писать. Чего, сейчас? А он под красным вином. Там отель такой в Кельне шикарный у нас был. И он: да мне пофиг, песню я писать хочу. Ну мы и написали „Strong“. За час примерно. На следующее утро я, проснувшись, подумал: что произошло? Кажется, я написал песню!»

Байка номер три.

Гай рассказывает, как Роб слушал инструментальный трек к одной из версий «Let Me Entertain You», когда они делали первый альбом.

«А там шло соло на саксофоне, — рассказывает он. — Он слушает трек и не реагирует на соло это совершенно. А когда музыка доиграла, он подходит ко мне, хватает меня за горло и говорит: „Если ты еще раз пропишешь саксофон на моем альбоме, я тебя убью. Ты понял?“ И ушел просто. Чего говорить — саксофон убрали. Кстати, офигенное соло было. Но вообще он прав оказался: трубы гораздо круче звучат».

Я уточняю у Гая — а что он сам чувствовал в этот момент?

«Испугался. Вот на самом деле страшно было. Ужасно. Во время записи этого альбома были моменты, когда он был, так скажем, немного эмоционален».

Я спрашиваю Роба — а он сам это помнит?

«Нет», — отвечает он.

Но похоже на правду?

«Угу».

О чем ты, наверное, думал?

«Мне саксофон в то время очень не нравился».

Наконец, байка четвертая (и пятая).

Гай спрашивает: «Ты помнишь ту вечеринку в моей квартире в Аркуэй (район Лондона. — Прим. пер.), когда ты мою гитару из окна выбросил?»

«Не бросал я никаких гитар», — говорит Роб с пренебрежением.

«Бросал, бросал».

«Да ладно?»

«Конечно. Мою джонленноновскую гитару».

«И где она приземлилась?»

«На улице».

«И что ж ты сделал, чтоб меня так разозлить, — удивляется Роб. — Она разбилась, кстати?»

«Гитара погибла просто. Жаль, я не вставил обломки в рамочку — получилось бы произведение искусства миленькое. А я ее в помойку выбросил».

«Я может в живую изгородь целился?»

«Мне кажется, тебя что-то раздражало. Ты однажды на Озере Комо очень хорошую гитару мою выбросил, просто потому, что не сумел ее настроить».

Это вот Роб помнит и по-своему может оправдать. «Это ж двенадцатиструнка была, а их вообще настраивать муторно. Ко мне в номер зашел глава полиции, когда я уже собирался ее в Озеро Комо выбросить. Он за нами приглядывал. А я посмотрел на него и он начал…» Тут Роб принимается изображать, как его совершенно неожиданно вдруг стали подбадривать выбросить гитару. «Мы оба смотрели, как телевизор уходит, и потом друг друга ладонями в воздухе — дай пять!»

«Что с этой гитарой странно было, — рассказывает дальше Гай, — это то, что мы все сидели-ужинали, а он пораньше ушел, а тут вдруг вокруг отеля все эти поисковые прожектора, полицейские катера. И пожарный во всем обмундировании мне мою гитару протягивает: „Я это из воды достал!“ Гитара совершенно испорченная. И, опять-таки, жаль не сохранил…»

«Мне кажется, я просто хотел, чтоб ты откликнулся», — говорит Роб.

«Ну и всего-то делов: вернуться к столу и сказать, слушай, Гай, помоги гитару настроить?» — говорит Гай.

«Ну, я подумал, что гитара пролетит из окна, — объясняет Роб, — к вам сидящим, и так и получилось, и, как я думал, вы сразу сообразите, что ее надо настроить…»

* * *

До отъезда Гая из Лос-Анджелеса написана четвертая песня. На сей раз — не свинговая. Назвали «All Climb On». Также они переписали свою старую песню «Where There’s Muck There’s Brass», которая Робу никогда не нравилась, а теперь вдруг он ее оценил. В финале путешествия они переслушивают все.

Когда заканчивается «Go Gentle», Роб выглядит удовлетворенным. «Такая приятная песня, правда ж?» — спрашивает он.

Он заявляет, что нашел более радикальную версию старого решения: «Я соберу обратно старого Робби Уильямса».

* * *

Сентябрь — декабрь 2016 года

Все бесконечные беседы, которые Роб ведет по поводу The Heavy Entertainment Show и его нынешней жизни, всегда поднимают вопрос о возобновлении сотрудничества с Гаем. Есть темы, о которых Роб говорит в более или менее одинаковых выражениях — для удобства и уверенности. К концу года есть уже множество интервью, которые я за него мог бы дать, в принципе. Посему очень интересно, что почти каждый раз, когда его спрашивают про Гая, он находит новые слова для описания их партнерства — и его сильных и слабых сторон — и как они двое соответствуют друг другу и где у них разлад. Такое чувство, что он находит новые слова потому, что сам для себя пытается разобраться.

Послушайте:

«Я думаю, что мы оба чудаки, и наши чудачества сцепляются, как шестеренки».

«Работать с Гаем — это здорово, это бесит, это приятно, мило, обогащает, сводит с ума, это глупо, чудесно. В общем — все сразу».

«Мне Гай всегда был эдаким старшим наставником. Мы в жизни в одинаковом положении — оба отцы, семейные, оба с эго, а эго наши постоянно кто-то ранит, и мы лечим эти раненые эго тем, что пишем хиты. То есть все то же самое, что всегда было между мной и Гаем: мы — противоположные личности, которые отлично сочетаются».