Читать книгу "Добытчик - Василий Сахаров"

– Да.

– А ты? – покосился я на Семёнова.

Он пожал плечами:

– Сам не знаю. В душе от несправедливых решений императора всё закипает. А разум говорит, что за мои поступки может пострадать клан.

– Решайся, прямо здесь и прямо сейчас, – поторопил я его.

– Но как же моя семья?

– Твой клан один из самых сильных в Черномории производитель вооружений и боеприпасов, а значит, ссориться с ним не станут. Твоих родственников, конечно, припугнут, не без этого. Однако и мы надавим на императора.

– Как? И вообще что ты предлагаешь?

Несколько часов назад я был верным слугой императора. Сам себе на уме, но о мятеже не думал, признаю это. А сейчас в голове сложился план отделиться от империи. Парадокс? Пожалуй, нет, и в этом нет ничего странного, ибо, как верно подмечено, бытие определяет сознание. Пока ко мне со всей душой, я был верен. И не я первым нарушил прежние договорённости, так что моя совесть чиста.

– Предлагаю захватить Сбыховского и молодого Симакова, разоружить морских пехотинцев и вернуть «Гибралтар» под твой контроль. А затем поторговаться с Метрополией. Если император захочет вернуть члена своей семьи, а главное, драгоценные корабли, он даст гарантии не подвергать репрессиям наших родственников и друзей, а заодно предоставит возможность отправиться в колонии тем, кто пожелает покинуть Черноморию.

Семёнов фыркнул:

– Бред.

Я поймал его взгляд и потребовал:

– Поясни, где здесь бред.

Он не выдержал моего взгляда и опустил голову:

– У Сбыховского здесь усиленный батальон, отборные гвардейцы из Метрополии, а также две роты морпехов, которые находились под моим командованием, и моряки. Это семьсот бойцов, контролирующих ключевые точки базы. А преданные нам люди в это самое время находятся в казармах или на кораблях. За ними наблюдают, и при малейшем подозрении на мятеж люди Сбыховского откроют огонь на поражение.

– Верно, – согласился я. – Но я не предлагаю захватывать базу прямо сейчас, среди бела дня.

– А когда?

– Дождёмся ночи.

– Всё равно не выйдет.

– А я уверен, всё получится. Мои разведчики снимут часовых в порту и возле арсенала. Захватываем штаб и арсенал, суда и казармы. У меня на борту кораблей, помимо моряков, шесть взводов.

– И у меня сотня профессионалов, – вклинился Буров.

Семёнов посмотрел на Кару:

– Значит, ты поддерживаешь этот план?

– Да, – кивнул однорукий наёмник.

– Тогда я с вами. – Семёнов опустил голову, положил на лоб левую ладонь и выдохнул: – Сука, до чего я докатился. Какой позор. Становлюсь предателем родины.

– Это не позор, – сплюнул Буров, – а целесообразность. Если менжуешься, так и скажи, мы тебя поймём и осуждать не станем. Только попросим, чтобы не сдавал нас сразу. А насчёт родины, дружище, поведаю прописную истину. Потерявший чувство реальности правитель и родная земля, которая тебя вскормила и взрастила, понятия совершенно разные.

– Ну да, наверное, правильно говоришь, Кара. – Семёнов поднял голову, посмотрел на меня и потребовал: – Необходимо избежать лишних жертв. Ты обещаешь, что не станешь понапрасну проливать кровь?

– Само собой, тёзка, – отозвался я.

– Нет, ты пообещай.

– Обещаю.

– Я тебе верю и пойду до конца. Смогу поднять три с половиной сотни бойцов. Это те, на кого могу положиться, вольные колонисты и колониальная пехота. В конце концов, это я их нанимал, а не империя.

Основное было сказано, и в течение следующих десяти минут мы обговаривали детали. А потом появился дежурный радист, который сообщил, что Краснодар вышел на связь и с нами готов пообщаться генерал Ерёменко.

Честно говоря, мы не ожидали от этого разговора ничего хорошего. Потребовали связь с куратором, теперь уже бывшим, только чтобы потянуть время и перевести дух. Хотя где-то в глубине души я надеялся, что Ерёменко, этот стальной человечище, с которым мы прошли через войну, опровергнет столичный указ и всё уладит. Как говорится, надежда умирает последней. И разговор с генералом её окончательно добил, поскольку он и не сказал ничего хорошего. Да – указ подлинный. Да – таково решение императора. Да – отныне Сбыховский генерал-губернатор и всю британскую добычу мы обязаны отдать в пользу государства. Да – воины передаются под его командование. Да, ещё раз да и снова да…

Помочь нам Ерёменко ничем не мог. Несмотря на тот факт, что через супругу он в родстве с императорской фамилией, Иваныч сам оказался в немилости. Что ждёт его дальше, он не знал и как бы между прочим обронил, что подумывает убраться куда подальше от столицы, например, к нам в колонии. Что давала информация о его возможном переезде? Пожалуй, ничего полезного или ободряющего. Может, Ерёменко и хотел бы сказать больше, но наверняка в столичном узле связи он не один. Потому-то генерал мог говорить лишь общими фразами или односложно отвечать на вопросы.

Сеанс связи подошёл к концу, и мы вернулись в штаб. Генерал-губернатор, а мы уже признали его власть, потребовал полного отчёта о трофеях, войсках, запасах и состоянии кораблей, а затем начал отдавать приказы. Болван. Ведь он совсем не понимал, как и чем живут колонии, а уже стал распоряжаться. И я с трудом сдержался, чтобы не сорваться. Даже мелькнула мысль, что, если захватить его и молодого Симакова в заложники, можно отдать приказ морпехам и без пролития крови вернуть контроль над базой. Но я понимал, что командиры морпехов, комбаты и ротные, которых мы до сих пор не видели, на шантаж не поведутся. Я точно не повёлся бы, а у них подготовка такая же, гвардейская. Поэтому, как и мои подельники, я соглашался с генерал-губернатором по любому вопросу и не спорил – как тот Герасим, на всё согласен. А Сбыховский посчитал, что сломал нас и, конечно, приписывал эту заслугу себе – вот он какой, твёрдый, сильный, принципиальный и волевой, а мы всего лишь банда анархистов. Ну-ну, пусть так и думает.

Генерал-губернатор отдавал распоряжения до позднего вечера, после чего он нас отпустил, и, когда мы собрались покинуть кабинет, Сбыховский меня окликнул:

– Мечников?

– Да? – обернулся я.

– Задержитесь.

Буров, Семёнов, а за ними Миронов и молодой Симаков, который по-прежнему не проявлял никаких эмоций, вышли, и мы остались один на один.

– А я ведь помню тебя, Мечников. – Покряхтывая, Сбыховский выбрался из-за стола. – В Краснодаре о тебе столько разговоров было, мол, герой, крутой воин и пример для подражания. Многие на тебя равнялись и считали непотопляемым, а оно вишь, как вышло, раньше ты на меня мог свысока смотреть, а теперь всё наоборот.

– Мы уже на «ты»? – В очередной раз я заставил себя сохранять спокойствие.

– Я начальник, а ты подчинённый, – ухмыльнулся генерал и подошёл, – могу позволить себе такое обращение.