Читать книгу "Мамай. История "антигероя" в истории - Роман Почекаев"

Таким образом, Мамай, опять-таки, предстает перед нами не мятежником против законной власти, а вполне легитимным высшим сановником, достойным противником Токтамыша — одного из соискателей трона, оказавшегося удачливее других «пришлых» ханов, с которыми в течение двадцати лет боролся бекляри-бек, поддерживая претензии потомков Бату на власть. И Токтамыш, прекрасно понимая это, с полным доверием принял на службу потомков Мамая, имея основания полагать, что они будут служить ему так же верно, как их отец служил другим, столь же легитимным ханам.

О потомках Мамая в Литве и на Руси

Как уже было сказано, судьба прямых потомков Мамая, связавших свою жизнь с дальнейшей службой золотоордынским ханам, неизвестна после 1391 г., когда «сын Мамака» попал в плен к Амиру Тимуру.[634] Гораздо больше сведений о другой ветви потомков бекляри-бека, которая эмигрировала в Литву. Точная дата этой эмиграции не установлена. По мнению А.А. Шенникова, один из сыновей Мамая в 1390-е гг. бежал в Литву и поступил на службу к великому князю Витовту.[635] По другой версии, потомки Мамая оказались на службе у Витовта только в 1399 г. — после битвы на р. Ворскле, столь неудачной для литовского государя.[636]

С битвой на Ворскле связана легенда о происхождении рода князей Глинских. Л.Н. Гумилев приводит популярное изложение этой легенды, согласно которому после разгрома литовцев войсками Золотой Орды «Витовта вывел в глухой лес казак Мамай, один из потомков знаменитого темника. В лесу они блуждали три дня, пока Витовт не обещал своему проводнику княжеский титул и урочище Глину. Тот немедленно нашел дорогу…».[637]

Со временем Глинские вошли в число наиболее знатных родов Литовского княжества, неоднократно возглавляли войска в многочисленных военных кампаниях. Случалось им руководить боевыми действиями и против Крыма.[638] Вполне вероятно, что во время этих походов они сражались и со своими близкими родственниками — крымскими Киятами!

Дочь одного из князей Глинских, Елена Васильевна, вышла замуж за великого князя московского Василия III Ивановича и в 1533 г. стала матерью Ивана IV Грозного, который, таким образом, по женской линии являлся потомком Мамая. Неизвестно, были ли князья Глинские потомками бекляри-бека от дочери хана Бердибека и, соответственно, текла ли в жилах Ивана Грозного также кровь Чингизидов. Сам он, впрочем, на родство с домом Чингис-хана никогда не претендовал и отклонял льстивые попытки восточных правителей приписать ему таковое.[639]

Вероятно, именно в 1530-е гг. появляется «Подлинный родослов Глинских князей», в котором Мамай уже не в политическом памфлете, а в официальном генеалогическом сочинении именуется «царем».[640] Исследователи вполне справедливо объясняют присвоение бекляри-беку ханского титула желанием приукрасить происхождение Елены Глинской — матери первого русского царя.[641]

Все вышесказанное, впрочем, казалось бы, не имеет прямого отношения к судьбе образа Мамая, к формированию отношения к нему. Однако это не совсем так.

Во-первых, тот факт, что «Родослов Глинских» являлся официальным генеалогическим сочинением и что потомки Мамая не только не скрывали своего происхождения, но даже носили родовое прозвище Мамай.[642] Отметим — в то самое время, когда уже были созданы «памятники Куликовского цикла», авторы которых характеризовали Мамая как врага Руси и православной веры. При Иване Грозном появилась также Никоновская летопись, в которой Мамай также представал настоящим дьяволом во плоти. А между тем Глинские пользовались в Московском государстве большим влиянием именно при этом царе — своем родственнике!

Во-вторых, помимо «Родослова Глинских князей» сохранился еще один весьма примечательный документ начала XVI в. — послание последнего золотоордынского хан Шейх-Ахмада, адресованное как раз князьям Глинским. Хан пытался заручиться поддержкой могущественного татарско-литовского рода и, в частности, отмечал в своем письме: «Кияты князья Мамаевы истинные дети, там рядом с братом моим, а здесь рядом со мной в моём царстве, справа и слева уланы, князья, четыре корачи большие, у меня нет слуг больших и лучших, чем Кияты князья…»[643] Как видим, сам золотоордынский хан в официальном документе называет «истинных детей Мамая» своими «большими и лучшими слугами», тем самым опровергая обвинение Мамая в узурпации власти и противостоянии с Золотой Ордой! Имя Мамая стало, таким образом, своеобразным брендом его рода, гарантией лояльности его потомков законным ханам, символом их влияния и могущества. Генеалогия потомков Мамая и послание Шейх-Ахмад-хана — документы, достаточно малоизвестные не только широким кругам, но и специалистам-историкам. Тем не менее они имеют важное значение для того, чтобы понять, как же на самом деле относились к Мамаю в Золотой Орде и на Руси. Как видим, отношение это было далеко не таким враждебным, каким его пытаются представить «обвинители» бекляри-бека — создатели мифов о нем.

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

VAE VICTIS!

Итак, книга о Мамае завершена. Как мы убедились, было два совершенно разных Мамая — политический деятель, действовавший во второй половине XIV в., и его образ, сложившийся в историографии и имеющий весьма мало сходств с «Мамаем историческим». Изучение образа Мамая привлекло наше внимание именно потому, что на его примере наиболее ярко можно наблюдать это различие между историографическим образом и его реальным прототипом. Однако такие несходства можно обнаружить при изучении биографии любого монарха или государственного деятеля прошлого. Разница будет лишь в том, окажется ли такой образ приукрашенным или, напротив, очерненным. А это уже напрямую зависит от судьбы «прототипа».