Читать книгу "Клан - Килан Берк"

Тьма рухнула на него, словно чтобы излить свой яд или выдохнуть поганый воздух из собственных легких в его, Джошуа, и он размахнулся, целясь острым краем осколка песчаника туда, где, по его расчетам, должна быть голова. В последнюю секунду на его руке стиснулась хватка, оборвав движение, и мальчик в смятении почувствовал, как камень выскальзывает и падает на землю.

Он открыл рот, чтобы прокричать предупреждение.

Человек навалился на него, снова выдавив весь воздух, и прижал руки к земле.

Он захрипел, боролся с весом нападающего, втягивал воздух.

– Не надо, – сказал его противник.

Джошуа вдохнул. Попытался крикнуть.

Его ударили в рот.

Казалось, что нападающий взял камень и врезал им по лицу. На миг перед глазами Джошуа замерцали звезды, зубы зашатались и посыпались в горло. Он закашлялся. Легкие горели. Он чувствовал кровь. Губы саднило. И все же он сопротивлялся, метался под человеком, сидевшим на его ногах и зажимавшим коленями руки. Чудовищное лицо того во тьме было почти невидимо – будто он был един с тьмой.

Нет, паниковал он. Не может быть. Он меня осквернит. Он слишком близко. Папа меня…

Вдруг тяжесть оставила одну из рук – человек что-то рванул зубами. Во время ослепительной вспышки ужаса, какого он еще никогда не чувствовал, Джошуа показалось, что это его плоть. Она с треском оторвалась от костей. Но нет, он знал звуки, с которыми свежуют тело, а эти были совсем не такие. Скорее всего, это скотч, чтобы связать или заткнуть ему рот. Тут же за первой мыслью последовала вторая: его рука свободна.

Он сжал кулак, вкопался второй рукой в каменистую почву и со всей силы подскочил, чтобы выбить противника из равновесия. Успех. Колено соскользнуло и со второй руки, человек закачался. Одним быстрым движением Джошуа метнул левой рукой в лицо врага пригоршню камней и песка. Второй ударил наудачу, но удар вопреки надеждам лишь скользнул по скуле. Силу Джошуа питал адреналин, и он уперся ладонями в землю, чтобы выползти из-под нападающего.

– Хватит, – сказал тот, но попытки Джошуа стали отчаяннее.

Он молотил кулаками, и тот поймал один из них, сжал так, что Джошуа боялся, кость треснет как хворост. Он замахнулся второй рукой, все еще прижатый к земле, с животным ревом в горле.

Свободная рука врага выстрелила вперед, и Джошуа увидел серебристую пленку рулона скотча, которая прижалась к его носу. Он отдернулся, снова высвободив кулак, и руки нападающего схватились за его горло, подняли и ударили оземь.

Оглушенный, Джошуа думал просто признать поражение, а не возвращаться к Папе отравленным. Нападение покажется шутками по сравнению с тем, как отец решит его очистить, если потребуется. Но победил инстинкт, и он пытался прийти в себя, чтобы с новыми силами броситься на врага и разорвать на части голыми руками, как его учили. Но мысли туманились – враг наклонился к нему, усиливая давление на горло, не давая вздохнуть, из-за чего кровь стучала в голове громом.

Прикинься, подумал он вдруг и взглянул на человека, чье лицо было чистейшей ночью, пустое, как обратная сторона луны. Прикинуться. Пойти на обман. Так он и сделал.

Лицо Джошуа перекосилось. Он заплакал, насколько позволяла нехватка воздуха.

Сперва руки человека не ослабевали и нажим не пропадал, но он почувствовал по напряжению в теле, что тот сбит с толку.

– Бо… же… помо… ги… – хрипел Джошуа, давясь, пока слезы текли ручьем по щекам в грязь. – Про… сти… мя…

Рыдая, Джошуа перебирал в памяти случаи, когда он лежал на дороге или в лесу, всхлипывая и одновременно прислушиваясь, как приближаются незнакомцы с озабоченными голосами – «Мальчик, что с тобой? Ты ранен?», – только чтобы обнаружить себя в кольце, пока Джошуа поднимался и отряхивался, а его рука опускалась к ножу за ремнем.

Нож.

Если бы вспомнить, что нападающий сделал с ножом, когда его отнял.

Хватка ослабевала. Джошуа не смел поверить удаче. Хотя дыхание по-прежнему давалось с трудом и обжигало горло, это был прогресс, первый шаг к тому, чтобы перейти в атаку.

Нож.

Он сунул его себе за пояс. Джошуа был почти уверен. Он опустил глаза, представил, что видит бледную рукоятку. Удвоил старания. «Пожалуйста… простите…» – и чудо, одна из рук поднялась от горла. Вторая осталась, но только прижимала к земле, не душила. И снова глаза Джошуа нашли место, где он представлял – видел – нож. Его руки больше ничего не удерживало, и он позволил им постепенно, мучительно медленно подползти к ремню человека.

– Простите меня… – хныкал он, пока пальцы, как пауки, поднимались по его ногам к бедрам противника.

Тут рука человека вернулась, и хотя было слишком темно, чтобы разглядеть, что в ней, не узнать щелчок курка было невозможно.

– И ты меня, – сказал койот.

* * *

Выстрел прогремел в долине как объявление войны, и Аарон вздрогнул. В битве по этому сигналу в бой бросились бы войска, представлял он. Но сегодня не будет ничего драматического. Не сходя с места, он медленно отвернулся от ствола сосны. В лесу у опушки темнота была непроглядной, что его устраивало, но он знал, что все равно не стоит делать резких движений. Чтобы решить его участь, хватит треска сломанной ветки или резкого выдоха. Глаза устремились к источнику звука – там он увидел высокую тень, чуть темнее заднего фона ночи со звездами, которая поднялась и тут же скрылась на другом склоне горы.

Они добрались до Джошуа, подумал Аарон. Огонь в груди требовал рвать кору на дереве ногтями и кричать, что он сделает с Людьми Мира. Но он не двигался, и это понятно – в десяти метрах был один из них, скрывался в высокой траве у самого защитного круга деревьев, с пистолетом в руке и биноклем у глаз. Не броситься на него, как индейский воин из прошлого, про которых любила рассказывать Лежачая Мама, было сущей пыткой, но он отлично знал, к чему приведет необдуманный поступок: койот сразит его до того, как он выйдет из-за деревьев. Поэтому он ждал, неподвижный как сосны, и наблюдал.

Скоро человек сделает ход, и тогда Аарон будет готов.

34

Пит всматривался в ночь, опасаясь долго глядеть на Клэр, чтобы она не ругалась, как уже было несколько раз во время этой долгой поездки. Путешествие заняло девять часов, а казалось, что целую вечность, и каждый километр подтачивал давнюю иллюзию о девушке, которую он думал, что любил. Он не мог понять, что с ней произошло. Она такая с больницы или берегла враждебность только для него? Если так, он представить не мог, чем ее заслужил.

– Помедленней, – сказала она ему, и он тут же поднял ногу с педали.

Снаружи не было ничего, кроме бесконечных полей, но Пит знал их лучше всего на свете. Он тысячу раз ездил по этим дорогам и подозревал, что Клэр просит остановиться потому, что тоже их узнала.