Читать книгу "Ремейк кошмара - Антон Леонтьев"

— Ну да, в наше время такое состряпать за десять минут на компьютере, конечно, невероятно сложно, — сыронизировала Юлия, заметив, что тип прикрывает пальцами свои истинные имя и фамилию.

Спрятав удостоверение в карман рубашки, лже-Роман присел перед Юлией, взял ее крепко за руки и заявил:

— Повторяю: нас нанял ваш отец. Сначала чтобы установить причину аварии, в которой погибла ваша мама. Потом чтобы оберегать вас. Потому что он исходил из того, что вам может угрожать опасность. Потом он сам скончался, и мы раздумывали, что же теперь делать, ведь заказчик мертв. Однако он заплатил нам гонорар за полгода вперед. Можно было просто перестать работать…

Юлия скривилась. Точно, мошенник!

— …Можно было вернуть наследнице, то есть вам, деньги. Или можно было продолжить выполнять ту работу, за которую нам было заранее заплачено. Так как шеф — это я, то мною было принято решение в пользу последнего варианта.

— И почему же, разрешите вас спросить? — Юлия с трудом высвободила руки из-под ладоней своего собеседника.

— Потому что я понял: после убийства ваших родителей следующая на очереди — это вы!

Юлия, усмехнувшись, заявила:

— Ну вы и горе-сыщик! Да, мои родители умерли, но их я убила! Я! А вы даже этого не раскусили…

Лже-Роман, снова опустившись на табуретку, заметил:

— Ничего подобного! Это вам ведь Черных рассказал?

Юлия медленно кивнула.

— А с чего вы взяли, что это правда? Он ведь целенаправленно подводил вас к мысли, что вы убили родителей. И что вы, как я понял, являетесь серийной убийцей. Хотя этому нет ни малейшего доказательства!

Юлия закричала:

— Это я! Я! Я видела все эти сны… Имеется несчастная жертва, моя первая жертва, которая нарисовала мой портрет… Я помню, что убивала…

Тип, будучи совершенно серьезным, сказал:

— Сны можно вызвать при помощи соответствующих медикаментов. Как и ложные воспоминания. А что касается свидетельницы… Она, как и эта ваша Иванова, может быть обыкновенной подставой! С целью вложить вам в голову, что убийца — это вы!

Юлия дико закричала. Лже-Роман бросился к ней, пытаясь как-то унять, но она молотила по его груди кулаками.

— Я убийца, я! Я это знаю, это так! Я убила этих детей, своих родителей, а вначале своего брата…

Осекшись, Юлия подозрительно взглянула на лже-Романа.

— Или вы будете плести, что и Васютку я не убила? И что у меня, быть может, младшего брата не было? И что мы тут находимся в 1659 году до нашей эры?

Она успокоилась так же внезапно, как и начала кричать. Обеспокоенные ее воплями, в зал влетели лже-медсестра с лжеврачом, однако лже-Роман жестом выпроводил их.

— В этом-то и заключается трагика и подлая методика тех, кто пичкал вас ложными воспоминаниями. Или лишал воспоминаний настоящих. Да, бесспорно, младший брат у вас был, и звали его Василий. И он в самом деле умер на ваших глазах, подавившись куском яблока в летнем лагере «Веселые бельчата». И…

Он запнулся, и Юлия завершила его мысль:

— И я убила его! Убила! И не говорите мне, что это ложное воспоминание. Я знаю, что убила его…

Лже-Роман, присев около нее, мягко заметил:

— Не думаю, что ложное, потому что… Потому что ваш отец, который мне доверял, однажды обронил озадачившую фразу, что вы казните себя за ужасный проступок в детстве и что он вас давно простил…

Юлия окаменела. Неужели отец все знал — возможно, не с самого начала, но со временем понял, что она убила Васютку…

Или этот тип нагло врал?

Если, конечно, этот тип вообще существовал и она в самом деле беседовала с ним невесть где.

— Я вам не верю! — заявила Юлия. — Мой отец никогда бы не стал говорить о таких вещах с посторонними…

— Повторяю, что он мне доверял, а после смерти вашей матушки, которая была убита, нуждался в человеке, которому мог бы доверить свои горести…

Но если так, почему отец не обратился к ней? Юлия впилась в подлокотники кресла-качалки.

Потому что между отцом и ней стоял убитый ею Васютка. Потому что если отец в самом деле знал, то… То вряд ли бы решился излить свое горе ей.

— Успокоились? Так вот, я думаю, что кто-то очень хитрый, зная о том, что вы совершили в детстве и что это гнетет вас, решил использовать это в своих целях. И, манипулируя чувством вины за ужасный в самом деле проступок, стал вкладывать вам в голову мысль о том, что вы совершили кучу иных убийств. Которые вы не совершали!

Юлия только усмехнулась. Ну да, конечно. И вообще она белая и пушистая.

— Я убила Васютку!

Лже-Роман снова схватил ее за руки.

— Убили… Или не убили… Вы же не голову ему проломили, а просто не вовремя позвали помощь… Это совершенно разные вещи! Это никакое не убийство…

— Я убила! Я хотела, чтобы он умер, и он умер. Я бы могла его спасти, но, видя, как он синеет у меня на глазах, поняла: надо подождать всего пару минут, и все разрешится само собой. Идеальное убийство…

Тип замолчал и тихо добавил:

— Мне очень жаль… Но даже если это так, то вы совершили его ребенком. А дети часто совершают ужасные вещи, последствия которых они не в состоянии просчитать. С точки зрения закона вы абсолютно чисты — вам ведь тогда и двенадцати не было.

— Я убийца! — закричала Юлия. — И убила потом родителей. И всех этих детей…

— Да не убивали вы своих родителей! — перебил ее тип, и Юлия вдруг похолодела от ужаса: а что, если он прав и ее родителей убил…

Убил именно этот тип, который сжимал, словно тисками, ее руки?

— Мне больно! — сказала Юлия, но лже-Роман давление не ослабил. — Мне больно!

Тот наконец отдернул свои грабли, и Юлия заметила, что на ее запястьях остались темно-синие пятна.

— Извините… Я не хотел… Мне очень жаль…

Взирая на бормочущего типа, Юлия поняла, что он может быть жестоким и даже безжалостным. А что, если он прав, потому что он уж слишком подозрительно и, главное, безосновательно настаивал на том, что родителей убила не она.

Потому что этот субъект прекрасно знал: их на самом деле убил он сам.

И не только родителей, но и несчастных детей?

Юлия, чувствуя, что ей не хватает воздуха, пришла к невероятной мысли: но если это так, то тогда… тогда Великий Белк — это вовсе не она сама, а…

А тип, заложницей которого она теперь стала.

Внезапно все стало на свои места. Юлия, чувствуя, что с ее плеч свалилась невероятная тяжесть, поняла — ей ни в коем случае нельзя дать понять этому типу, что она в курсе реального положения вещей.