Читать книгу "Забытые - Сара Блэдэль"

Выслушав Розен, Рик была склонна согласиться с ней в том, что вряд ли её бывшая соседка Бодиль добровольно захотела жить вместе с братом. На взгляд Луизы, только одно могло связывать Бодиль и Йоргена, а именно, что Бодиль чувствовала себя виноватой в том, что не уследила за своим младшим братом, провожая его домой из детского сада.

Луиза обнаружила, что, пока она сидела на кухне, оклеенной цветастыми обоями, ей пару раз звонил Мелвин. И поскольку ей всё равно приходилось стоять в пробке, можно было воспользоваться этой паузой и наконец поговорить с ним – она и так слишком долго откладывала этот разговор.

– Ну что, договор готов, – сказал её сосед, и в голосе его звучало такое торжество, что все протесты застряли у Луизы в горле.

– Так ты его купил? – только и спросила она.

– Нет, это не я, а МЫ купили домик в садоводстве, – поправил её пенсионер и пояснил, что она тоже должна поставить свою подпись под договором. – Бумаги все у меня. Я обещал Йонасу, что мы поедем посмотреть наш «дворец» сегодня вечером. Он как раз вернулся домой из Роскилле.

Рик глубоко вздохнула. Она же тоже в глаза не видела этого участка в садоводстве! Но тут уже она сама была виновата, что не сумела вовремя отказаться от участия в этом предприятии.

– Там недавно меняли электропроводку и сантехнику, – сообщил Мелвин и добавил, что, по его мнению, им всё же придётся перекрасить кухню и гостиную. – Но это уже тебе решать.

Женщина улыбнулась его восторгам.

– А сад совершенно восхитителен, – продолжал её сосед с энтузиазмом, – там высажены и ягодные кусты, и картошка, и пряные растения.

– Надеюсь, для газонов тоже место остаётся? – вставила Луиза и вдруг заволновалась, найдётся ли там место для её шезлонга.

– Лужайки со всех сторон, – успокоил её Мелвин. – И участок так удачно расположен, что солнце попадает на него целый день и даже вечером.

– Не терпится увидеть самой, – сказала Рик, заразившись его радостью, и подумала, почему бы ей, собственно, и не завести домик в садоводстве.

Когда поток машин наконец снова пришёл в движение, она вырулила на крайнюю полосу, сказав, что подпишет договор, как только будет дома.

– А вы с Йонасом поезжайте и не ждите меня, – добавила Рик. – Я сегодня могу задержаться до ночи.

Ступив в «Крысиное гнездо», она увидела, что на стуле у стены там сидит и куксится Лиллиан Йохансен. На лице у сотрудницы интерната было написано, что беседовать с полицией у неё нет ни малейшего желания. Эйк сидел, сложив руки перед собой на письменном столе.

Было ясно, что они ждали её, так что Луиза поскорее скинула с себя кофту и поздоровалась с этой мадам, которая так неприветливо разговаривала с ней, когда она первый раз позвонила в Элиселунд.

– Лиллиан работала там в последний год жизни близнецов, и она только что рассказала мне, что ухаживала за ними в то время, когда они в феврале восьмидесятого года лежали с воспалением лёгких в лечебном отделении. – Эйк обратил взор на строптивую дамочку, сидевшую на стуле для посетителей. – Будьте добры, повторите, что там произошло в последний вечер?

Он повернул ламели в жалюзи так, что дневной свет проникал внутрь только тоненькой полоской.

Перед Йохансен стояли нетронутая чашка кофе и стакан воды. Корпулентная женщина сложила руки под грудью, и всем своим видом показывала, как ей неприятен этот разговор.

– Вы ничего не могли бы изменить, – пришёл ей на помощь Нордстрём. – Вы же тогда ещё только учились.

Лиллиан ничего не сказала – она так и сидела молча, глядя прямо перед собой.

Полицейские довольно долго ждали, чтобы она заговорила, и в конце концов Эйк потерял терпение.

– Перед тем как ты пришла, – начал он, обращаясь к Луизе, – Лиллиан рассказала, что её удивило, что девочек разместили в той части лечебного отделения, которая располагалась в подвале и была изолирована от остальных помещений. Ведь никаких явных признаков воспаления лёгких у них не наблюдалось. У них не было ни характерных симптомов, ни повышенной температуры, но когда она указала на это Бодиль Парков, та велела ей покинуть подвал и вместо двойняшек взять на себя заботу о посещении пациентами туалета в том крыле, где размещались мужчины. Лиллиан должна была следить за тем, чтобы самые тяжёлые пациенты сходили на горшок.

Луиза потянулась за чистой чашкой и налила в неё кофе.

– Хотите? – спросила она, протягивая её Йохансен.

Не поднимая глаз от поверхности стола, та покачала головой.

– В ту ночь, когда умерли близнецы, часть лечебного отделения в подвале вообще закрыли для всех, кроме Парков и главврача, то есть получается, в тот вечер и в ту ночь они взяли дежурство на себя, – продолжил Нордстрём. – На следующее утро флаг оказался приспущенным, и с тех пор близнецов никто не видел. Но никто не видел и того, чтобы их оттуда увозили.

– Эйк, – перебила его Рик. – Пусть лучше Лиллиан расскажет об этом сама.

Мужчина замолчал, бросив на неё раздражённый взгляд, а потом кивнул Лиллиан, показав, что она может продолжать, но тишина вновь затянулась, они так и сидели в ожидании. Нордстрём несколько раз порывался нарушить молчание, но Луиза сердитым взглядом остановила эти попытки.

Так они просидели девять минут. Не произнося ни слова, Рик рассматривала заусеницы на своих неухоженных руках и время от времени поглядывала на Йохансен и вдруг увидела, как по полным щекам этой женщины потекли слёзы. Луиза бросила взгляд на Эйка, но он откинулся назад, сложив руки на затылке, и, казалось, задремал.

– Я вначале не знала, что происходит внизу, в изоляторе, когда они его запирали, – начала Лиллиан монотонным голосом. – И я затрудняюсь сказать, давно ли это было известно остальным. Во всяком случае, когда решётка на двери была закрыта, они близко не подходили.

Луиза подалась вперёд, а Эйк потянулся за блокнотом. Так что он, может, вовсе и не спал, подумала его напарница.

– Как-то вечером я туда спустилась, чтобы забрать папку с историей болезни пациента, которого на следующий день собирались перевести в Центральную больницу, – продолжила Йохансен.

– Это когда близнецы лежали там с воспалением лёгких? – спросила Рик, боясь, что она опять замолчит.

– Нет, – ответила Лиллиан, сжав руки. – Это было гораздо раньше.

Какое-то время казалось, что она вновь впала в ступор, но внезапно сотрудница интерната снова заговорила, и когда она подняла глаза, в них читалось возмущение.

– И тут они идут, и он с ними, – сказала она. – Парков и главный врач вывели его из ванной комнаты, держа под руки с обеих сторон. Одежды на нём не было, и они вели его в самые дальние палаты, которые мы называли инфекционным изолятором.

Видно было, что ей не по себе. Она отвела глаза, и стало ясно, что продолжение истории даётся ей нелегко.