Читать книгу "Война 2020. На западном направлении - Владислав Морозов"

– Мин Херц, это Камрад, с почином вас! – передал ехидный Белов.

– С викторией! – добавил еще кто-то из взводных.

– Поговорите у меня! – заткнул я их и уточнил: – Внимание всем экипажам! Отходящего противника не преследовать!

Дальше мы отошли подальше от шоссе и горящих вокруг него танков, остановившись на своих исходных позициях. Среди вылезшего из машин личного состава началось что-то вроде ликования. Кто-то включил (не иначе как в телефоне или айфоне) известную балладу Расторгуева и иже с ним про то, что поле боя держится на танках и по-другому не бывает, нет, а кто-то фальшиво и гнусаво, но очень громко затянул древнюю песню про то, что помнят польские паны и псы-атаманы коннармейские наши клинки. Этот наивный кандидат в буденновцы XXI столетия явно не знал, что в этой песне слишком много всяких обобщений и прозрачных намеков, а реальный ясновельможный шляхтич, то есть «польский пан», никогда и ни за какие коврижки не сядет даже справить большую нужду на одном гектаре вместе с каким-нибудь «псом-атаманом».

Я открыл люк и, выбравшись на броню, смотрел на скупое в этих местах летнее солнышко и дымы впереди, понимая, что ликовать, наверное, все-таки не стоит. Да, Польша (в очередной раз) умылась. Не раз и не два подмечено, что, как только эти крылатые гусары и иже с ними пытаются всерьез возбухнуть на кого-то из соседей, немного приподнявшись над картофельной ботвой, они неизменно падают обратно с высоты собственного роста, да так, что набирают полный рот чернозема и набивают массу шишек. Да, сегодня это была победа, но победа в почти полигонных условиях. Спасибо, конечно, командованию, что обеспечило нам эти самые условия: оно и понятно – для первого боевого применения нового танка нужна некая «чистота эксперимента». Но интересно, что было бы, если бы сегодня наступали мы сами? И при этом противник имел бы связь, подготовленную оборону со всеми штатными противотанковыми средствами, боевые вертолеты и тактическую авиацию? Думаю, у нас неизбежно вывели бы из строя до трети техники. Поджечь, может быть, и не смогли бы, а вот обездвижить через повреждения ходовой части – вполне. Хотя супостат и в этом случае понес бы тяжкие потери, тем более что боевые вертолеты и авиация есть не только у НАТО. Конечно, штабные стратеги считают, что в идеале наши Т-14 должны действовать в наступлении под прикрытием БМП-Т и обычных пехотных БМП, но на данный момент ни в одной танковой части ВС РФ все еще нет полноценного подразделения поддержки на БМП-Т, а тактика взаимодействия танков с ними не отработана даже на полигонах. Более того, на высшем уровне никто так и не определил, сколько должно быть в войсках этих самых БМП-Т и как их использовать, поскольку в существующую организационную структуру российских танковых подразделений «Терминаторы» не вписываются.

– Это Санса, – возник в наушниках моего танкошлема голос Насти Усыпенко. – Петр Алексеич, вас Пятый на связь по своему каналу! Перевожу!

– Я Двадцать третий, слушаю! – отозвался я, чувствуя, как заметно улучшился звук – все-таки у штаба бригады своя, защищенная, радиочастота для экстренной связи с подразделениями.

– Двадцать третий, – спросил голос комбрига. – Как там у вас?

– В пределах нормы, товарищ генерал! И враг бежит-бежит-бежит. Пархатые большевистские казаки в очередной раз одолели малобюджетную младоевропейскую демократию. И если это не победа, то какого же еще? Теперь сами в наступление пойдем? Прямо на Варшаву?

– А вот с этим ты не торопись, Двадцать третий, и не очень там веселись! Если Родина велит, то пойдете вперед хоть по самые Нидерланды, но это только если велит! В общем, пусть про это думают кто надо и сам знаешь где. А вы там пока переместитесь на запасную позицию номер шесть и ждите.

– Так точно, Пятый! – ответил я.

Ну что же, как говорится, по войне и Сталинград. В микровойнах с разными микрогитлерами закономерно могут быть только микропобеды соответствующего масштаба. Пока же я отчетливо понимал, что дальнейшее развитие событий чревато абсолютно любыми сюрпризами.

Северо-восток Польши. 5 июня. Вторая половина дня.

Даже несмотря на отсутствие связи, польскому командованию стало ясно, что начавшееся наступление на Калининград застопорилось. Посланные по дедовскому методу связные с пакетами, где содержались панические донесения из передовых частей и первые цифры людских и технических потерь, наконец добрались до штабов, а в госпитали и больницы начали доставлять раненых, количество которых превышало все мыслимые представления польских и натовских логистов о максимально возможных санитарных потерях в современной войне – сразу же начались проблемы с койкоместами, кровью, плазмой, перевязочными материалами и прочим.

Кроме того, едва выбравшись из зоны действия российских средств РЭБ, раненые принялись звонить или писать в соцсетях домой, чем, с одной стороны, немедленно перегрузили до полного зависания Интернет и сотовые сети на всей не затронутой боевыми действиями территории Польши. При этом информация от непосредственных участников боевых действий, которая резко контрастировала с данными официальных СМИ (правительственные теликаналы и интернет-ресурсы все так же невнятно сообщали о «перестрелках на польско-российской границе»), немедленно вызвала панику как в виртуальном астрале, так и в окружающей поляков объективной реальности. Не так уж приятно узнать матери, жене или сестре, что ее любимый Мачек или Януш, который вроде бы еще вчера только и делал, что маршировал по плацу в красивой военной форме, гордясь тем, что «служит в самой мощной европейской армии», сегодня вдруг почему-то оказался в госпитале с осколочным ранением или, к примеру, обширными ожогами. Кому это понравится, учитывая, что Польша никому официально не объявляла войну?!

И уже после 14.00 по варшавскому времени польские спецслужбы при активной поддержке соответствующих структур НАТО начали повсеместную блокировку социальных сетей и сотовой связи, по цензурным соображениям удаляя «идеологически вредные» посты в блогах и прочее. Кажется, «демократия» в Польше в этот день победила окончательно.

Между тем польским штабистам стало понятно, что буквально все пошло не по плану, а наступление не просто сорвалось, едва начавшись, – войска понесли ничем не оправданные потери в людях и технике, которые, похоже, были просто чудовищны.

Так, командир 16-й Поморской механизированной дивизии имени Казимира Ягелончика генерал дивизии Болеслав Комуд, прочитав сводки о потерях вверенного ему соединения, мог вполне в духе одного персонажа одной из серий старого советского кинофильма «Освобождение» сказать о том, что его дивизии больше нет, а затем застрелиться. Но Комуд был не психом из Ваффен-СС, а уравновешенным «цивилизованным европейцем» из XXI века и потому стреляться, разумеется, не стал. Он, соблюдая все обороты европейского бюрократического стиля, просто доложил наверх о невыполнении 16-й дивизией поставленной боевой задачи в полном объеме, добавив, что готов немедленно лично вылететь из Эльблонга в Варшаву для доклада в Министерстве обороны. Варшава на это предложение генерала не ответила ничего – там все были в ступоре.