Читать книгу "Техно-Корп. Свободный Токио - Виталий Вавикин"

– Это может перевернуть мир, – говорил им Ючи, но от этого они, казалось, еще активнее пытались поставить на проекте точку.

Их пугали перемены. Всех пугали. Даже Ючи. Иногда ему снились сны, как мир превращается в одну огромную нейронную сеть, а все люди становятся искрящимися сгустками света внутри прозрачных капсул, подключенных к сети. Обслуживают этот мир запрограммированные синергики. Другие синергики присматривают за источниками питания. Третьи ремонтируют первых и вторых. Кошмар этого сна состоял в том, что Ючи не видел себя в этом мире. Он не был подключен к сети, но и не имел собственного тела. Ему позволено было только смотреть – и все. И так до конца дней. Обычно извлеченное сознание могло жить в капсуле около месяца, и во сне Ючи убеждал себя, что скоро все закончится, но потом понимал, что живет так уже больше года, и начинал кричать от беспомощности и отчаяния.

Его будила бывшая девушка по имени Файлин. Когда-то он любил ее. Когда-то она не была синергиком, но потом случилась авария, Ючи не смог срочно подыскать для нее донорское тело, поэтому интегрировал разум в синергика. Тогда это казалось разумным. Впрочем, разумным это было и сейчас. За долгие годы Ючи доработал новое биоэлектронное тело Файлин, довел до идеала. Тело, которое будет жить после того, как сознание Файлин исчерпает отведенный ему природой ресурс – восемьдесят плюс-минус сорок лет.

Несколько раз Ючи пробовал загружать сознания бедняков в существующую нейронную сеть, но переход всегда был чреват критическими потерями памяти, да и существовали в этой неадаптивной среде сознания не больше суток. Потом начинался распад… А желающих продлить свою жизнь, обрести новое тело становилось все больше и больше.

Какое-то время удовлетворить спрос могли коррекционные тюрьмы класса «Тиктоники», возведенные по всему миру, где заключенным предстояло пройти ряд нейронных циклов исправления, и если в итоге система признавала их неспособными к возвращению в мир, то их личность стиралась до первичных базисов. После этого преступник становился практически живой машиной, которая начинала свою жизнь с нуля. Именно таких заключенных и начали использовать в качестве доноров. Использовать незаконно, но богачи готовы были платить целое состояние за здоровое тело, поэтому процедура действовала и развивалась. Стоявшие у власти технократы предпочитали закрывать глаза на правонарушения, совершенствуя системы коррекции, а не ужесточая внутренние проверки и требования к охране. Тактика была выбрана верная, потому что вскоре количество доноров в коррекционных тюрьмах снизилось втрое, а затем и вовсе сошло на нет. Так что теперь оставались лишь донорские тела бедняков да синергиков.

Юмико – сознание девочки в теле взрослой женщины по имени Кейко.

Кейко была технологическим нигилистом, приговоренным к коррекции сознания в «Тиктонике». А Юмико… С Юмико все было сложно. Ряд случайностей привел ее к тек-инженеру Ючи и его бывшей девушке, ныне синергику с сознанием человека – Файлин. Именно Файлин сделала Юмико первую нейронную татуировку памяти, потому что девочка пожелала, имея тело взрослой женщины, иметь соответствующий разум. Потом в ее тело Файлин интегрировала нейронный модуль судьбы, способный превратить полученную информацию в математические формулы. Такие же нейронные татуировки были интегрированы и тек-инженеру Ючи, но внутри него не было пойманного в ловушку сознания бывшего хозяина этого донорского тела.

Кейко. Ее сознание было в клетке. Система коррекции не извлекала сознания заключенных, а нарушала связи, обрезала воспоминания… Кейко стала первой, кто смог заявить о себе, достучаться до нового хозяина своего тела. Нет, она не могла общаться с Юмико напрямую. Их диалог превратился в непостижимую череду формул жизни и событий. Причины и следствия.

Сознание ребенка было пластичным и пытливым, открытым новому, неузнанному. А сознание Кейко помогало Юмико анализировать, оценивать. Их союз превратился в идеальный процессор. Нейронный модуль памяти запихивал в мозг всю информацию, которую могла собрать Юмико, модуль судьбы помогал провести анализ, упорядочить информацию и вывести необходимые формулы. Файлин была горда проделанной работой – интеграцией нейронных татуировок в тело Кейко. Впрочем, это не было самым сложным из того, что она делала. Особенно когда приходили якудзы клана Тэкия. Вот их нейронные модули были по-настоящему громоздкими и невозможно сложными для интеграции. Если бы не тело синергика, которое было твердым и спокойным, как камень, то ошибки при интеграции жидких чипов были бы неизбежны. Но Файлин-синергик не совершила за долгие годы ни одной ошибки. Ее работа стала эталоном для мастеров нейронной татуировки. Как работа Ючи уже была эталоном для токийских тек-инженеров. Да и клан якудза, клан Тэкия, был практически образцовым кланом. И теперь в образец, эталон превращалась Юмико.

Ее сознание работало как машина, анализируя настоящее, выводя формулы будущего. Причины и следствие. Ючи, пользуясь нейронными модулями памяти и судьбы, тоже мог предвидеть простейшие варианты, но Юмико шла дальше. Она сканировала мир – сотни нейронных новостных и информативных программ заполняли ее мозг. Десятки тысяч событий, миллионы судеб и бесконечная череда случайностей, которые уже произошли и которым еще предстоит случиться.

Одной из таких случайностей была судьба Шайори и Семъязы – пары, спасшей Юмико после смерти ее отца. Странной пары – якудза, прошедший коррекцию в «Тиктонике», и дочь главы клана Гокудо, отправившего убийц, чтобы забрать жизнь Семъязы и вернуть Шайори в клан, где ей предстоит понести наказание – смерть. Отец уже отсек дочери кисти рук за проступки. Теперь у нее были установлены имплантаты вместо рук. Настал черед головы. Она опозорила клан. И отправленные за ней якудзы четвертого уровня глубины бусидо не остановятся.

Они уже устроили историческую резню в реабилитационном центре «Тиктоники», пытаясь добраться до Семъязы и Шайори. Это событие взбудоражило народ. Грань была пройдена. Начальник тюрьмы застрелил одного из убийц, использовав запрещенные интеллектуальные пули. Наномеч не смог спасти молодого якудзу. Но второй убийца вырезал почти всю охрану «Тиктоники». Реабилитационный центр был усыпан разрубленными телами силовиков, залит кровью и содержимым вспоротых кишечников. Стоявшие у власти демократические технократы негодовали. Тоталитаристы заокеанских и северных стран подливали масла в огонь, приводя в пример устройство своих стран, подчеркивая защищенность жителей и надежность правоохранительных систем.

– Незначительное ограничение прав и свобод ради защищенности будущего и настоящего допустимо, – говорили они, и впервые токийские демократические технократы были готовы согласиться с ними.

О том, что резня в «Тиктонике» унесла жизнь дочери доктора Накамуры, никто не вспоминал. Комиссия извлекла из тела Юмико, ее настоящего детского тела, интеллектуальные пули начальника тюрьмы Рафа Вэдимаса, но предпочла замолчать, проигнорировать этот факт. К тому же кроме ребенка в реабилитационном центре погибла еще не одна дюжина силовиков, у которых были свои семьи и свои дети, оставшиеся без отцов.

Тоталитарные корпократы заокеанских стран предлагали долгосрочные кредиты для строительства фабрик по производству новой модели боевых синергиков, которые заменят силовиков. Тоталитарные технократы Севера предлагали ужесточить систему контроля и пересмотреть устройство гуманитарного образования, способного привить мышлению подростков необходимые для стабильного развития общества ценности, одобренные голосованием. Но больше всех в этом политическом хаосе досталось кланам якудза.