Читать книгу "Цветок для Ее Величества - Райан фон Рюбен"

— Ваше величество, простите мою спешку, в которой я, с вашего позволения удалюсь… чтобы… оказать последнюю честь своему выдающемуся наставнику.

Тунберг покинул зал приемов с низко опущенной головой не столько из уважения к королю, сколько для того, чтобы избежать взглядов присутствующих. Нарастающий гомон голосов и удивленный шепот распространялись позади него до порога, где Тунберг моментально развернулся и поспешил вниз по главной лестнице. Его шаги на полированных мраморных ступенях эхом отражались от сводов. Еще не дойдя до последней ступени, он кликнул караульных, чтобы те отперли перед ним громадные тяжелые чугунные ворота.

Оказавшись на улице, он побежал дальше, хотя его элегантные шелковые туфли промокли от снега. Из внутреннего дворика он мчался мимо длинных выгнутых крыльев дворца со сводчатым галереями, которые казались руками великана, пытавшегося удержать Тунберга.

Только когда дворцовые ворота остались далеко позади, он замедлил шаг и опустился в снег на колени. Холод, который высасывал жизнь из его легких, измотал его совершенно.

Позже вечером во всем Стокгольме — от королевского зала для приемов до залитых пивом столов в последней портовой таверне — говорили о мужчине, печаль которого была так велика, что он наверняка пробежал бы весь путь до самой Уппсалы, если бы слезы не слепили его.

Глава 54

Апрель 1779 года, Уппсала

Холодным сырым весенним утром Тунберг вышел из экипажа и приблизился к высоким кованым воротам, украшенным гербом университета Уппсалы.

На одной из поросших мхом колонн возле ворот висела обычная деревянная табличка, на которой было написано одно-единственное слово — «Линней». Обычный латинский шрифт, черные буквы, выжженные на дереве. Белый фон в большинстве своем уже осыпался. Под табличкой на потрескавшихся, крошащихся камнях кто-то выцарапал узор и два слова: «PRINCEPS BOTANICUS»[16].

Сразу за воротами располагались три пруда, которые некогда украшали роскошный вход на главную аллею парка. Теперь же пруды были лишь частично заполнены стоячей грязной водой, над которой роились комары. Аллея делила сад на две основные части, каждая была обнесена изгородью. Эти живые изгороди тоже пришли в запустение. За ними никто не ухаживал. Легендарный ботанический сад Линнея, состоящий из двух частей, зарос и совершенно захирел.

Тунберг попытался открыть одну из створок ворот, налег на нее плечом, но та оказалась закованной ржавой цепью. Он последовал вдоль изгороди до места, где обнаружил обветшалый двухэтажный домик, находящийся у дороги. Тунберг нашел дыру между кирпичной стенкой и изгородью, через которую и пролез.

В парке он ходил по мокрым дорожкам, все время останавливаясь, чтобы посмотреть на жалкие остатки тысяч кустов и растений, которые трепетно собирали, описывали и высаживали в соответствии с их видовой принадлежностью. Тунберг становился на колени, осматривая сломленные или подгнившие растения, чтобы понять, можно ли их еще спасти. Большинство табличек, на которых были написаны названия растений, истлели, от грязи совершенно ничего нельзя было разобрать. Все заполонили улитки и сорняки.

Он обошел остатки сада и сделал вывод, что масштабы повреждений слишком велики, чтобы можно было хоть что-нибудь спасти. Если бы только он вернулся раньше! Повесив голову он отправился обратно к дыре в изгороди, но в этот раз он выбрал более длинный путь мимо оранжереи.

И тут он увидел его.

Цветок своей слепящей белизной ярко выделялся на фоне сочной зелени. Кое-где по углам теплицы цветы выжили среди осколков стекол и буйных колючих сорняков.

Тунберг вновь опустился на колени и осторожно вырвал сорняки. Когда он закончил, то увидел, что это его сокровище из Паарла. Среди всей разрухи уцелел только этот цветок. Теперь Тунберг заметил и деревянную табличку, валявшуюся среди обломков. Она выглядела новее остальных. Когда швед очистил ее от грязи, то смог прочитать название, которое Линней написал лично: «Gardenia Thunbergia» — гардения Тунберга.

В этот момент исследователь почувствовал, как слезы подступили к его глазам. В онемевших от холода пальцах он держал не просто цветок. Неожиданно он коснулся чего-то еще более легкого и нежного, представлявшего совершенно иной мир.

Тунберг сунул табличку обратно в горшок, взял его с собой и вышел из оранжереи. В последний раз он остановился, чтобы взглянуть на сад — на это море погибших стеблей и начинаний.

Глава 55

21 ноября 1805 года, Канада

— Из-за паводков и небрежного отношения сад Линнея был безвозвратно разрушен, лишь немногие виды растений можно было спасти. Тунберг убедил короля, что он предоставит свой личный сад тому на замену. Ботаник намеревался возродить там сад Линнея как наследие лучшего ботаника, который когда-либо жил на земле.

Одновременно в этом поступке было и почитание человека, которого Тунберг считал отцом.

Самое большое желание Тунберга заключалось не в том, чтобы утолить жажду приключений или следовать своему предназначению. Он стремился к тому, чтобы получить признание человека, который удивлял его больше, чем все другие. Именно Линней отправил Тунберга в Париж, чтобы тот выучился на врача. Именно он послал Тунберга на мыс Доброй Надежды, чтобы тот сошел там за голландца и смог отплыть в Японию. Линней стоял за всеми значительными открытиями в жизни Тунберга. Когда Карл возвратился из своих странствий победителем, то не стремился купаться в лучах славы и вызвать уважение короля, а просто ждал теплых дружеских объятий, доброй улыбки, крепкого рукопожатия и привычной отеческой фразы: «Хорошая работа!»

Тунберг в конце концов решил, что его призванием будет продолжить работу, которую начал Линней, — взрастить сад заново: восстановить камень за камнем, цветок за цветком, стебель за стеблем.

С тех пор он посвятил себя наследию Линнея. Королевства передавались по наследству из поколения в поколение, но так или иначе исчезали в сумраке истории. Однако наследие Тунберга и знания, которые тот добыл, изучая растения, останутся на все времена.

Молчание воцарилось в комнате, лишь ветер потрясал оконные стекла.

— Поможет ли вам это написать статью, Джек? — поинтересовался старик.

Все взглянули на Джека, который прекратил писать и лишь уныло смотрел в окно.

— Если будешь что-то писать, не забудешь про львов, да? — озабоченно спросил Роберт.

Джек криво ухмыльнулся и ответил младшему брату:

— Очевидно, львы — это единственное, о чем вообще стоит написать.

— Вот уж нет, Джек. Не так плоха эта история! — Джордж Грант подошел поближе, встал рядом с сыном и положил руку ему на плечо. — Знаешь, иногда нужно изложить историю, какой она есть на самом деле. Возможно, такой ее не все захотят услышать. Но подобное ведь не каждый день происходит, не так ли?