Читать книгу "Охотник за мечтой - Лаура Кинсейл"

– Я не знала, мадам, – ответила Зения.

– Кровь Даймона Питта, огонь с Востока, – задумчиво произнесла леди Белмейн, – тяжелое наследие, можно сказать, роковое. Там встречались и великие люди – я не хочу сказать, что ваши дед и прадед не относятся к выдающимся личностям, но существует и темная сторона, с которой нельзя шутить. Ваша мать в своих склонностях заходила слишком далеко, потворствуя своим страстям.

Зения не могла отрицать правдивость слов леди Белмейн и молча отвернулась к окну.

– Вы не считаете, что ваша мать страдала неуравновешенной психикой? – спокойно спросила графиня.

– Нет. Я знаю, что для европейцев… то есть я знаю здесь людей, которые так полагают, но на Востоке все по-другому, мадам. – Она взглянула на графиню. – Там жизнь более жестокая, и мать приспособилась к ней.

– Я понимаю. Но вы не приспособились.

– Нет, мадам, нисколько. Я ненавидела ту жизнь.

– Вы очень привязаны к моему сыну? – после некоторого молчания спросила леди Белмейн, не изменив своего ровного тона.

Зения в замешательстве снова отвернулась, не зная, что ответить.

– Буду откровенной, – продолжала графиня. – Я предпочла бы, чтобы вы не становились его женой.

– Да, мадам, я знаю.

– Вы, конечно, уверены, что причина – ваше незаконное рождение и недостаток воспитания. Если бы я не познакомилась с вами, я, безусловно, пришла бы в ужас от такого брака в нашей семье, но дело обстоит совсем не так. Не могу сказать, что вы, Зенобия, сами по себе не нравитесь мне.

– Благодарю вас, мадам, – смутившись, тихо откликнулась Зения.

– Пока мы считали, что наш сын мертв, я действительно хотела видеть вас своей невесткой. Вы тихая и сговорчивая женщина, и тогда не было другого выбора, понимаете? Но теперь я вынуждена сказать, что получается трижды опасная кровь, соединение самых дурных наклонностей из наследства Питта… Я слышала припадки вашей дочери в последние недели, и они меня пугают.

– С Элизабет все в порядке, – поспешно отреагировала Зения. – Просто лорд Уинтер слишком много позволяет ей.

– Думаю, Зенобия, вы совершенно не понимаете свою дочь, – с абсолютно бесстрастным лицом заявила леди Белмейн. – Думаю, вы не понимаете и моего сына. Мой муж тоже никогда не понимал его. – Она вытащила руку из муфты и быстро засунула в ридикюль платок, который держала в руке, но Зения успела заметить разорванный кружевной край.

– Что я должна понимать, мадам? – напряженно спросила Зения.

– О, если вы сами не видите, то я, вероятно, не смогу вам объяснить. Но ни один из них не будет привязан к дому. Ни один из них не будет сидеть в клетке. Я потеряла своего сына, потому что мой муж не хотел его понять. Совсем недолго, пока Арден оставался мальчиком, я его, возможно, понимала. Во всяком случае, пока его задатки не проявились в нем естественным образом. Их не следовало допускать, но меня подвело собственное воспитание; я полагала, что он послушный и управляемый, как я. И совершила самую большую ошибку. Я знала его, как мой муж никогда не знал его. Я знала его, как саму себя.

– С моей дочерью все в полном порядке, – резко повторила Зения.

– Я не сказала, что каждый избалованный ребенок обладает дурным… – начала графиня, слегка приподняв брови и краем глаза глядя на Зению.

– В ней нет ничего дурного! – с горячностью воскликнула Зения.

– Но то, что определенные черты не проявились в вашем характере и не заявили о себе, еще не означает, что ваша кровь очистилась от них. И это полностью справедливо в отношении моего сына.

Тяжело дыша, Зения смотрела на графиню.

– Вы можете сказать, что я не права? – спросила леди Белмейн. – Что он не осуществит какое-нибудь немыслимое свое желание, чего бы оно ни стоило?

Потупившись, Зения так туго обмотала вокруг пальцев шнур своего ридикюля, что они начали неметь.

– Даже если бы вы выросли под самой респектабельной крышей Англии, я бы возражала против вашего брака с моим сыном, – заявила леди Белмейн. – Нет смысла провоцировать беду, объединяя вновь родственную линию, которая породила неуравновешенную натуру вашей матери. Но у вас уже есть дочь, и мы молимся, чтобы ее миновало такое несчастье. А если бы вы захотели освободить моего сына и себя от грозящего ужасами союза, я бы всеми силами помогла вам и проследила, чтобы вы и моя внучка ни в чем не нуждались.

Зения смотрела, как шелковая упряжь покачивается в такт движению экипажа, и думала о нервных припадках Элизабет, о том, какое наслаждение получал лорд Уинтер от опасности, свободы и одиночества, о приступах ярости у своей матери. Зения и сама говорила себе, что лорд Уинтер никогда не останется дома, не сможет остаться, и все же, когда леди Белмейн сказала то же самое напрямик и без обиняков заявила, что Элизабет будет такой же, ей стало дурно от страха.

– Граф сообщил, что если я не сделаю так, как он советует, – с трудом начала она, – Элизабет будет… – Зения не могла произнести унизительного слова, – будет как я.

– Ваш отец и его жена много времени прожили во Франции, не так ли? Думаю, вам понравилось бы жить в уютном доме недалеко от Парижа. Или, быть может, на швейцарском курорте с минеральными водами, где миссис Брюс собирается зимой провести курс лечения. Можете быть уверены, я прослежу, чтобы моя внучка воспитывалась в подобающих условиях и не знала ни в чем нужды. У вас будут деньги на школу или гувернеров, смотря, что вы выберете, и на все, что вы захотите иметь в смысле одежды, слуг и домашнего хозяйства. Вам не следует бояться, что вы будете изгоем в обществе. Разумеется, речь идет о пребывании на континенте.

Зения молча смотрела в окно. Она тосковала по отцу, по Марианне и по недолгому приятному времени, проведенному на Бентинк-стрит. Она хотела сделать так, как будет лучше всего для Элизабет, хотела спокойствия и надежности, хотела, чтобы ее дочь росла в полной безопасности. И в то же время не могла забыть лорда Уинтера и отчаяния в его голосе: Не знаю, смогу ли я с этим справиться. С болью в сердце Зения признавала, что он не мог остаться, не разрушив себя, не став таким, какой была его мать, у которой все чувства превратились в лед. Зения понимала, что он непременно уедет, и тогда он может взять с собой Элизабет, если она даст ему права на дочь. Повернувшись, Зения увидела, что леди Белмейн смотрит на нее с пристальным вниманием.

– Не нужно говорить о нашем разговоре ни графу, ни моему сыну, – посоветовала графиня. – Если вы позже захотите поговорить со мной, мы будем беседовать наедине.

Занимаясь штопкой, миссис Лэм в течение первого часа все время с беспокойством поглядывала в окно, наблюдая за лордом Уинтером, который играл с дочерью на лужайке неподалеку от террасы. Конечно, свое мнение она держала строго при себе, но оно подтверждалось тем, что малышка счастлива, гуляя под открытым небом. Именно прогулки не хватало мисс Элизабет – немного побегать и покувыркаться на свежем загородном воздухе. Миссис Лэм была абсолютно уверена, что девочка одета достаточно тепло, а лорд Уинтер, очевидно, находился в хорошем настроении и не собирался уходить с ней далеко. И все же няня с тревогой думала о леди Уинтер. Она пережила несколько неприятных минут, когда увидела, что граф вышел на террасу и разговаривает с сыном, но они расстались, видимо, дружески, и миссис Лэм, вздохнув с облегчением, отвернулась и взялась пришивать заплатку к сорочке. Через некоторое время она собралась позвать их на завтрак, несмотря на то что они взяли с собой корзину с едой. К тому же мисс Элизабет, безусловно, необходимо поменять подгузник, а ее отец, видимо, не беспокоился по такому поводу. Но когда миссис Лэм закончила пришивать заплатку и выглянула в окно, виконт, прихватив плетеную корзину и держа на руках мисс Элизабет, направлялся в дальний конец лужайки. Мгновение миссис Лэм смотрела на них, прижав к губам пальцы. Хотя она не имела права иметь собственное мнение, несмотря на гораздо больший опыт обращения с детьми, чем тот, которым могла похвастаться леди Уинтер, тем не менее ее убеждение состояло в том, что характер мисс Элизабет требовал большей свободы, если она не вела к болезням и травмам. Девочка напоминала ей сильный побег, который заставляют расти на чересчур малом пространстве. Миссис Лэм могла понять безграничную преданность молодой вдовы своему единственному ребенку, но теперь, когда лорд Уинтер вернулся… впрочем, не дело миссис Лэм судить о супружеских отношениях леди Уинтер, но трудно оставаться слепой и не замечать очевидной натянутости между мужем и женой. Миссис Лэм не нравилось смотреть, как мисс Элизабет превращают в пешку, и она очень боялась, что леди Уинтер склонна простирать свою власть над ребенком далеко за пределы разумного. Миссис Лэм решила дать гуляющей паре еще час, прежде чем потребовать, чтобы они вернулись домой помыться и немного вздремнуть, и, взяв ножницы, снова склонилась над расстеленной на полу тканью. Когда прошел еще час, она снова взглянула в окно – лорда Уинтера и Элизабет на лужайке не оказалось. Миссис Лэм тихо охнула и бросилась за своим пальто.