Читать книгу "Мертвые не умирают; Месть за нелюбовь - Светлана Алешина"

Люда на минуту остановилась, как будто снова увидев страшную картину, но желание рассказать о своих муках готовому слушать человеку возобладало, и она продолжила:

– Совсем я плохая стала от этих проклятых бессонных ночей. Не помню ничего. Вот даже милиции забыла про черную статуэтку сказать. Ох!

– Черную статуэтку? – заинтересованно переспросила Лариса. – Какую черную статуэтку?

– Которая стояла на вот этом самом месте, – ответила Людмила.

И ткнула пальцем в крышку полированного столика, стоящего прямо перед ней.

– Здесь стояла, отсюда и пропала. Да вы наверняка и сами должны были ее видеть, – пояснила она.

– Не помню, – искренне пожала плечами Лариса. – А она у вас давно была?

– Так я же говорю, что путаться в последнее время стала!

Домработница так сердито посмотрела на Ларису, как будто она и была виновата во всех ее несчастьях.

– Но вроде бы она появилась именно тогда, когда этот мужик приходил.

– Какой мужик? – Лариса поймала себя на мысли, что ей хочется как следует потрясти эту простую женщину, чтобы она выражалась попонятнее и побыстрее.

– Коллекционер, кажется, – своим бесцветным, тихим голосом продолжала Людмила. – Такой нормальный мужчина… Средних лет. Прилично одетый. Не толстый, не худой. Только руки у него немного дрожали и глазки бегали. А так – мужчина хоть куда!

– И когда же этот хотькудашный мужчина приходил? – чуть насмешливо спросила Лариса.

– Да с неделю назад. За два дня до того, как все здесь… – Люда шмыгнула носом. – Ну, в общем, как все это произошло.

– За два дня до смерти Ирины Николаевны? – настойчиво уточнила Лариса.

– Да.

– Так, а статуэтка когда пропала? – продолжала вести свой допрос Лариса, уже даже и не пытаясь замаскировать его под обычный разговор.

В принципе этого и не нужно было делать, поскольку только четкие вопросы могли заставить домработницу говорить по существу.

– Я точно не знаю, – ответила та, – но скорее всего в день убийства.

– А почему вы так думаете? – спросила Лариса.

Но ответить девушка не успела. Вернулась Орнагын. Лицо казашки оставалось бесстрастным, но Лариса была готова поклясться, что она чем-то взволнована. Напряжение находящихся рядом с ней людей Котова, как, впрочем, и почти всякая женщина, могла распознавать безошибочно.

– Людмила, – строго обратилась Кандабурова к домработнице, и Лариса впервые почувствовала в ее манере вести себя замашки властной дамы. – Проснись, наконец! Долго я еще буду выполнять сама твои обязанности? И, будь добра, отнеси один кофе с коньяком в маленькую приемную.

Величественно отдав эти распоряжения, Орнагын так же манерно повернулась к Ларисе и произнесла, обращаясь теперь к ней с той долей любезности, с которой в обществе просят оставить их в покое:

– Кажется, мы обо всем уже поговорили? Тогда… Видите ли, меня ждут. – И, слегка отведя глаза, после паузы добавила: – По делу.

Но Ларису не так просто было смутить намеками на нежелательность ее присутствия где бы то ни было. Тем более что вопросы к Орнагын у нее еще оставались.

– Простите, – спокойно сказала она, – но мне бы не хотелось опять в скором времени беспокоить вас. У меня еще пара вопросов, если вы не возражаете, хорошо? Или, если хотите, я могу подождать, пока вы разберетесь со своими делами. Для меня это очень важно.

Однако оставлять настойчивую гостью одну не входило в планы казашки.

– Что ж, задавайте свои вопросы, – согласилась она, продолжая, однако, стоять, всем своим худым телом возвышаясь над Ларисой и намекая тем самым на краткосрочность их беседы.

Лариса, подавив раздражение, не стала просить казашку присесть, предпочитая не акцентировать на этом внимание, а просто спросила:

– Скажите, Ольга Сергеевна, вы, случайно, не знаете, как появилась у Каменской черная статуэтка, стоявшая одно время здесь, на столе? И что за мужчина приходил к ней накануне убийства?

Орнагын тяжело вздохнула и метнула разъяренный взгляд на домработницу, все еще стоящую около стола и рассеянно прислушивающуюся к разговору.

– Ну, что ты опять встала как вкопанная! – закричала Орнагын на нее. – Иди работай. Я же сказала тебе, что делать. По пять раз повторять надо?

И только когда за Людмилой закрылась дверь, казашка повернулась к Ларисе.

– Что, эта дуреха сказала вам про мужика со статуэткой, да? – спросила она, не в силах сдержать раздражение.

Лариса молча кивнула, наблюдая за изменением эмоционального состояния собеседницы. А та неожиданно присела, готовясь, видимо, снова к разговору.

– Так она же ничего не знает про него. Да и я не знаю, – начала Орнагын. – Хотя это и не важно. Ну, приходил какой-то мужик, вроде коллекционер. Посидел, поговорил немного и ушел. Мы и не видели его больше. И никакого отношения к убийству он не имеет – уж в этом я почти точно уверена. Так, случайный знакомый.

– Но ведь что-то ему от Ирины нужно было? – заметила Лариса.

– Или ей от него… – усмехнулась Кандабурова. – Нет, врать мне не хочется, но что там были за дела, я не могу говорить.

– Но вы понимаете, что сейчас, когда Ирины уже нет, любая мелочь важна, – пристально поглядела Лариса на Орнагын. И, не дождавшись реакции со стороны Кандабуровой, спросила: – Так что же это за дела?

– О, самые обыкновенные женские дела, – вдруг насмешливо ответила Орнагын. – Да вы ведь и сами женщина. Значит, должны понять. – Кандабурова мечтательно оперлась подбородком на руку и неожиданно запела: – Приходили меня сватать на хромой кобыле. Все приданое забрали, а меня забы-ыли!.. Эх, помню, мы еще в детстве эту частушку пели. В лагере.

– Так что же, получается, этот мужик к Каменской свататься приходил, да? – рассмеялась Лариса.

– Ну, не он, конечно, сам, – улыбнулась Кандабурова. – Он для нее вообще-то несколько староват был. Он вроде бы своего племянничка сватал. Эх, красив, говорит, у меня племянничек-то – первый парень на улице, все девки засматриваются! А он, видите ли, и не глядит на них. Говорит, мне бы настоящую женщину, умную и зрелую. А с этих-то соплюшек что возьмешь?

– А Ирина что? – не переставала удивляться Лариса.

– А что Ирина? Ну, любила она молоденьких мальчиков, любила! – с вызовом посмотрела на Ларису горбунья. – Впрочем, как с тем у нее дело-то кончилось, я не в курсе. Но мужик тот больше не приходил. А я ей лишних вопросов старалась не задавать. У каждого ведь есть право на личную жизнь. Захотела бы, сама рассказала.

Кандабурова остановилась и выжидательно посмотрела на Ларису. И ей не оставалось ничего другого, как подняться с дивана.

– Ну хорошо, – сказала она. – Спасибо за помощь. Не буду вас больше задерживать.