Читать книгу "Профессор Криминале - Малькольм Брэдбери"

Слышно было их довольно далеко — я в это время ускользнул уже оттуда и осматривал угрюмый замок, всюду ища Илдико. И наконец нашел — внизу, в темнице: держа в руке бокал, она дружески беседовала с Хансом де Графом. «Ищу, ищу тебя!» — сказал я. «Ты ведь знаешь, что я не любительница лекций», — ответила она. Последовала вспышка — нас сфотографировал де Граф. «Прошу прощения, — сказал он. — Я пойду, там, наверху, сейчас прием». «Хватит с меня, Илдико, — вскипел я, когда он ушел. — Объясни в конце концов, что у тебя такое происходит с Криминале?» «Ничего, — сказала Илдико. — Я и не вижу его». «То-то и оно, тащилась ведь из Будапешта, чтоб его увидеть». «Ну, я вне подозрений, — отвечала она. — А вот о тебе сей милый юноша мне задал множество вопросов». «Де Граф? — проговорил я. — И какие же?»

«Где ты работаешь, что ты вообще собою представляешь, — отвечала Илдико. — Он говорит, что никогда еще не видел русского, который бы совсем не говорил по-русски. Может, тебе все же стоит хоть немножко привенгериться?» «И что же ты ему сказала?» «Ничего, — ответила она. — Что я едва с тобой знакома. Так ведь?» «У меня случился с Криминале долгий разговор. Он мне рассказывал, как его жизнь испортил секс». «А обо мне он говорил?» — спросила Илдико. «Да нет, — ответил я. — И я не заикнулся». «Хорошо, — одобрила она. — С такими вещами лучше быть поосторожней». «Ты о чем? — спросил я. — Что происходит?» Но толпа участников конгресса с карточками и бокалами в руках уже сходила вниз, чтоб обозреть темницу. «Возвращайся туда, продолжай вертеться среди них, — сказала Илдико. — Поговорим на пароходе. Мне охота осмотреть это кошмарное местечко».

И я вернулся в главный зал. Стулья уже вынесли, все было подготовлено к приему. Там имелась выпивка, изрядное количество, там собрались фотографы, притом какие! В конечном счете сливки мировой фотографии, и все щелкали друг друга и, конечно, Басло Криминале. Он находился там, где он любил бывать, — в центре внимания, он был окружен толпою. Я пролез поближе. «Вы прочли такую замечательную лекцию, — сказала очень симпатичная румынка. — Только пятеро участников уснули, прекрасный результат. И вы так тонко чувствуете эротику! Я хочу, чтоб вы меня сфотографировали обнаженной!» «Давайте договариваться, — согласился Криминале. — Завтра?» «Басло, миленький, тебе пора на пароход, — проговорила мисс Белли, трогая его за рукав. — Они вконец тебя уморят». Илдико была права: говорила она совершенно как Сепульхра; может, это Криминале так действовал на людей. «Этой милой даме хочется, чтоб я ее сфотографировал», — ответил Криминале. «Не забудь, что утром тебе в банк», — сказала Белли. «Можно ведь пойти туда в любой момент, — ответил он. — Почему всегда, когда тебе высказывают восхищение, пора идти куда-то?» «Тебе высказывают восхищение все кому не лень», — нетерпеливо откликнулась Белли и увидела меня. Судя по всему, она меня узнала; глаза ее расширились. Повернувшись, она что-то зашептала Басло Криминале. Начиная понимать причины сдержанности Илдико, я улизнул, чтобы пройтись по замку.

Илдико увидел я уже на пароходе. Наше возвращение в Лозанну проходило под порывистым холодным ветром. Поискав средь разгулявшихся фотографов, я наконец нашел ее одну в заднем салоне; съежившись от холода в своем (моем) «Я люблю Лозанну», она выглядела чрезвычайно несчастливой. «Пора поговорить, — сказал я. — Мне охота знать, что все же происходит». «И мне тоже, — отвечала Илдико. — Он с ней по-прежнему?» «Да, — ответил я. — Он хочет поснимать одну там голой, а Белли хочется с ним прогуляться в банк». «Когда, завтра?» — поинтересовалась, выпрямляясь, Илдико. «Угу, — ответил я. — Она и правда с каждой минутой все больше смахивает на Сепульхру». «Басло так устроен, — объяснила Илдико. — Находит себе новую милашку, а потом теряет интерес к ней. И обнаруживает, что на самом деле любит прежнюю. Когда сбежал с Сепульхрой, то все время говорил, что больше любит Гертлу». «А зачем сбегал?» «Ну, ясно, потому что Гертла погубила б его, если б он остался», — заявила Илдико.

Я поглядел на нее. «Погубила? Как?» «Она спала с одним там, — объяснила Илдико. — С начальником тайной полиции как будто бы». «Гертла? Спала с начальником госбезопасности? — переспросил я, пораженный. — Я-то думал, что они были против режима». «В таких делах имеет смысл быть по обе стороны одновременно. Может, она думала, что это ему помогает. В те времена так делали. Но ничего хорошего из этого не вышло. Он был опозорен в глазах всех своих друзей». «Да, когда супруга основного радикала водит шашни с главой госбезопасности, — сказал я, — это вряд ли помогает». «Он и сам крутил романы, — заявила Илдико. — Он тогда еще влюблен был в Пиа. Ты видел ее голой в Будапеште, помнишь?» «Я?!» «Ты видел ее голой, верно? — повторила Илдико. — Ну, в Будапеште, на стене. Пиа, его берлинская жена, он говорил всегда, что никого так не любил».

«А почему же бросил?» — удивился я. «Уж слишком много она знала про него, — сказала Илдико. — Я думаю, о связях его с Ульбрихтом и гэдээровским режимом. Странное то было время для него». «Он продолжал с ней видеться?» — спросил я. «Она сразу умерла, как только он ушел, — сказала Илдико. — Но говорил он о ней больше, чем о любой другой. Да и по карточкам заметно, лучшие — ее. За исключением, возможно, карточек Ирини». «Ирини?» — удивился я. «На ней женат он так и не был, — сообщила Илдико. — О ней я вовсе ничего не знаю. Об Ирини он вообще молчок, в отличие от Пиа». «А что произошло с Ирини?» — спросил я. «Откуда же мне знать? — сказала Илдико. — Я знаю только, что из-за нее он чуть не влип по-крупному. Ирини тоже умерла, задолго до того, как я с ним познакомилась, пойми».

«Давай-ка по порядку, — попросил я. — Стало быть, сначала была Пиа, слишком много знавшая о Криминале. После — Гертла, спавшая с начальником госбезопасности». «Нет, между ними, ты забыл, была Ирини». «Ах, ну да, из-за которой Криминале чуть не влип по-крупному — сказал я. — А потом?» «Потом Сепульхра, та могла его удерживать лишь тем, что она знала про него, — сказала Илдико. — Не выпить ли мне соку?» «Погоди-ка, что же она знала?» «О всех прочих. И о закулисных тех делах, я говорила тебе. Может быть, и о других вещах». «Каких?» «Ты знаешь, что она причастна к написанию его книг? — сказала Илдико. — Говорят, что больше половины созданного им на самом деле создано Сепульхрой». «Я думал, что Сепульхра выполняла только секретарскую работу». «Говорят, «Бездомье» — плод ее трудов», — сказала Илдико. «Так почему же он ее бросает?» — спросил я. «Он думает, что мир переменился и что можно все оставить позади, — сказала Илдико, — но он не прав. Что было, никуда не денется. Не убежишь от самого себя. Всегда найдется кто-нибудь, кто помнит. Ну, теперь ты знаешь все».

«Нет, не совсем, — сказал я. — В этом перечне кое-кого недостает». «Думаю, что многих, — отвечала Илдико. — У Криминале было много женщин. Он ведь венгр». «Я имел в виду тебя», — сказал я. «Обо мне давай не будем», — попросила Илдико, «Но я желаю знать, когда вы встретились, когда все это между вами было». «Главное, что все это прошло, — ответила она. — Несколько лет тому назад. Ему требовалась помощь с его книжками на Западе. Я говорила тебе». «Почему же он тебя оставил? — спросил я. — Ты тоже много знала?» «Что я знаю, я тебе рассказывала в поезде, — сказала Илдико. — Мы все о нем не в меру много знали. Но после происшедших перемен он думает, что он теперь свободен, он считает, будто бы всего, что было, больше нет, что ничего не надо исправлять». «Зачем же ты поехала за ним сюда?» — спросил я. «Это я из-за тебя, — ответила она. — Мне было хорошо с тобой. А ты что вытворяешь? Притащил сюда, засунул в жуткую дыру, бросаешь то и дело...» «Я думал, ты ради него», — сказал я. «Нет, теперь я вовсе не желаю его видеть», — ответила она.