Читать книгу "Чужие сны и другие истории - Джон Ирвинг"

После ухода девушек, после фильма, выключив телевизор, Минна ложится не сразу. Она сидит в кровати и думает о выходе на пенсию. Ей сразу вспоминается ферма в Саут-Байфилде, где она выросла. Если мысли Минны и подернуты ностальгическим флером, она этого не сознает и думает лишь о том, как необременительна ее работа в колледже по сравнению с фермерским трудом. В Саут-Байфилде живет ее младший брат с семьей. Через несколько лет Минна думает вернуться туда, влиться в семью брата и вручить ему часть своих сбережений на черный день. В прошлое Рождество она туда ездила. Брат, его жена и дети спрашивали, когда она приедет к ним насовсем. Минна дала уклончивый ответ. Сама она рассчитывает поработать еще годика два, а там видно будет. Племянники и племянницы еще достаточно малы, и им потребуется ее забота. В семье брата ей всегда рады, и никто не посчитает ее обузой.

После теленовостей и фильма Минна думает о Саут-Байфилде: о прошлом и будущем. Воспоминания не вызывают у нее ни злости, ни раздражения, и ее нынешняя жизнь — тоже. У Минны нет воспоминаний о болезненных потерях, расставаниях или неудачах. В Саут-Байфилде у нее были подруги; кто-то из них выходил замуж, разводился, вступал в новый брак. Она же предпочла спокойную жизнь в Бостоне, в тридцати милях от фермы. Родители Минны умерли как-то тихо и почти незаметно, но и по ним она не тоскует. Она не считает дни до пенсии и в то же время уже представляет себя частью большой и крепкой семьи брата. Нельзя сказать, чтобы в Бостоне у нее было много друзей, но друзья для Минны всегда являлись приятными, знакомыми ей людьми, с которыми были связаны однообразные эпизоды ее жизни. Никто из них не был эмоциональным иждивенцем, требующим сопереживания или ее сочувствия. Взять, к примеру, повара Флинна, ирландца, живущего в Южном Бостоне со своей большой семьей. Он постоянно жалуется Минне на качество бостонского жилья, бостонские транспортные пробки, бостонскую коррупцию, бостонское то да се. Минна мало знает обо всем этом, но внимательно слушает повара; своей руганью Флинн напоминает ей отца. Сама она не ругается, однако ей нравится ругань повара. Он всегда умеет подать событие таким образом, что Минне кажется, будто ругань действительно оказывает какое-то действие. Флинн ежедневно сражается с большим кофейником и неизменно одерживает победу. Он осыпает упрямца градом отборных проклятий, трясет, угрожает разломать по винтику. Наконец испуганный кофейник начинает работать. Минна постоянно убеждается: этот спектакль из непристойных выражений и отчаянных жестов приносит результаты. Так ее отец вел себя с трактором, когда зимой тот не заводился. Минна считает Флинна приятным человеком.

Или взять миссис Элвуд — вдову с морщинистым лицом. Морщин у нее намного больше, чем у Минны. При разговоре морщины изгибаются, словно резиновые жгуты, и кажется, что подбородок миссис Элвуд висит на них, как на петлях. Миссис Элвуд — воспитательница спального корпуса. У нее британское произношение. Все знают, что она родилась в Бостоне, но после окончания колледжа провела целое лето в Англии. Несомненно, это было самое замечательное время в ее жизни. Минна обязательно сообщает миссис Элвуд, когда по телевизору будет фильм с Алеком Гиннесом.[61]Воспитательница приходит после новостей, когда девушки уже разошлись по своим комнатам. Миссис Элвуд принимается вспоминать, не видела ли она уже этот фильм, и первая половина картины часто проходит под ее воспоминания.

— Знаете, Минна, по-моему, я уже видела этот фильм, — изрекает миссис Элвуд.

— Самые лучшие фильмы с ним показывают на Рождество, а я всегда их пропускаю, — вздыхает Минна.

— Разве в доме вашего брата нет телевизора? — удивляется миссис Элвуд.

— Есть. Но в рождественскую неделю мы обычно играем в карты или принимаем гостей.

— Минна, вам чаще надо бывать за стенами колледжа, — говорит миссис Элвуд.

А еще Минна постоянно разговаривает с Анджело Джанни. Анджело — бледный, легко смущающийся, худощавый не то юноша, не то мужчина. У него светлосерые глаза, которые лишь немногим темнее его лица. Кроме имени, ничто не говорит о том, что он — итальянец. С таким же успехом его фамилия могла быть Катберт или Кэдуолладер, Деверо или Хант-Джонс. Фамилия никак не вяжется с этим неуклюжим, вечно сконфуженным человеком, который с ужасом воспринимает малейшую неприятность и застывает, точно статуя, когда эта неприятность случается. Возраст Анджело — от двадцати до тридцати лет; он живет в подвале спального корпуса, рядом с кладовкой, где хранится весь его нехитрый инвентарь. Анджело убирает мусор из корзин, моет посуду, накрывает столы, убирает со столов и делает другую подобную работу. Он может справиться и с более сложной работой, если его попросят и несколько раз подробно объяснят, что надо сделать. Анджело исключительно мягок, и его поведение по отношению к Минне представляет собой любопытную смесь глубочайшего уважения (иногда он называет ее «мисс Минна») и странного, робкого флирта, намекающего на истинные чувства. Минне нравится Анджело, с ним она нежна и приветлива, как со своими племянниками. Она понимает особенности Анджело и даже беспокоится за него. Она чувствует: Анджело ходит по шаткой земле. Его жизнь проста и бесхитростна; он привык к замкнутому миру колледжа, привык верить всему и всем. Он беззащитен, и любое столкновение с реальным миром нанесет ему жесточайшие раны. Какие именно — Минна не знает сама, но ясно ощущает неопределенные опасности, подстерегающие хрупкую, безыскусную жизнь Анджело. Минна старается оградить Анджело, рассказать, что к чему, хотя опасности, которые она предвидит для него, весьма расплывчаты. Жизнь самой Минны протекала без всяких потрясений: она ничем не болела, ей ни разу не угрожали, и в ее мир никогда не врывались разрушительные силы. Но за Анджело она боится и потому рассказывает ему назидательные истории, обязательно оканчивая их пословицей. (Минна каждый день вырезает из газеты очередную пословицу и прикрепляет скотчем к плотным черным страницам альбома для фотографий, где снимков совсем немного: коричневатая, с оттенком сепии, фотография родителей, неподвижно застывших перед аппаратом, и цветной снимок детей брата.) Истории Минна придумывает сама; в них нет предисловия, нет указания на время и место, нет даже имен и, конечно же, нет эмоциональной вовлеченности рассказчицы. Возможно, случись это с ней самой, рассказ был бы живее. Пословицы варьируются. Есть собственно пословицы вроде «От малого знания — большая беда», а есть целая коллекция изречений, призывающих к бдительности, рассудительности и осмотрительности. Особое место занимают изречения о вреде излишней доверчивости. Анджело слушает и благоговейно кивает. Он разевает рот и даже перестает мигать. Через некоторое время Минне надоедает его преданное внимание, и она, уже в качестве примечания, добавляет, что ни к чему нельзя относиться слишком серьезно. Это лишь сильнее озадачивает Анджело, и тогда Минна переводит разговор на более легкую тему.

— Знаешь, меня тут недавно наши девушки уговаривали сменить прическу и заплетать косу.

— Это было бы красиво, — отвечает Анджело.

— Видишь ли, Анджело, я не настроена менять прическу, с которой свыклась за столько лет.