Читать книгу "Бриджит Джонс. На грани безумия - Хелен Филдинг"

16.00. Пришел охранник, принес миску какого-то отвратительного риса и кое-что из моих вещей, которые позволяется иметь в камере. Ими оказались трусы, две фотографии: на одной Марк Дарси, на другой Джуд, показывающая Шерон, как достичь оргазма, – и какая-то измятая бумажка, валявшаяся у меня в кармане джинсов. Я хотела спросить охранника насчет посла, но он только покивал головой и сказал что-то непонятное.

16.30. Ну вот! Даже когда все совсем плохо, в темноте обязательно вспыхнет лучик света. Измятая бумажка оказалась тем самым листком, который Марк дал мне на собрании литературного клуба, – листком со стихотворением, которое читал мой папа. Искусство. Буду читать стихотворение и думать о прекрасном.

Редьярд Киплинг

Если

О, если головы не потеряешь ты,

Когда теряют все и в том тебя винят…

О господи! О ГОСПОДИ! В Таиланде все еще рубят головы?

Четверг, 21 августа

30 кг (оч. хор., но вес воображаемый), алкоголь: 14 порц. (тоже воображаемые), сигареты: 0, калории: 12 (рис), сожаления о том, что не поехала в отпуск в глухую деревушку в английской провинции: 55 приступов.

5.00. Ночь провела жутко, съежившись на «матрасе»: старом, набитом носками мешке, кишащем блохами. Удивительно, как быстро можно привыкнуть к грязи и отсутствию комфорта. Самое худшее – это запах. Поспать мне удалось часа два, и это очень хорошо. Только момент, когда я проснулась и вспомнила, что со мной произошло, таким не назовешь. Британского посла нет как нет. Не сомневаюсь, это по какому-то недоразумению. Все будет хорошо. Нельзя падать духом.

10.00. В дверях появился охранник, а с ним какойто надменного вида тип в розовой рубашке.

– Вы британский посол? – завопила я, чуть не кидаясь на него.

– Нет-нет. Помощник консула. Меня зовут Чарли Палмер-Томпсон. Очень рад познакомиться. – Он пожал мне руку, и рукопожатие это было бы по-британски приятным и обнадеживающим, если бы он машинально не вытер после этого руку о брюки.

Он расспросил меня о случившемся и записал всю информацию в книжку в кожаном переплете. По ходу моего повествования он то и дело приговаривал: «Ага-ага. Господи, кошмар какой», – как будто я ему рассказываю про перипетии футбольного матча. Я сильно заволновалась, потому что: a) было непохоже, что он уяснил, насколько серьезно мое положение, б) было непохоже, чтобы он относился к самым светлым умам Великобритании (никакого высокомерия с моей стороны), в) было совсем непохоже, что произошедшее со мной воспринимается как явное недоразумение и что меня через две минуты освободят.

– Ну так что же? – спросила его я, поведав всю историю еще раз с самого начала. Объяснила ему про Джеда, про то, что наверняка это он взломал нашу хижину и вообще все спланировал.

– Понимаете, в чем проблема, – Чарли доверительно склонился ко мне, – каждый, кто здесь оказывается, рассказывает какую-нибудь историю, и она, как правило, очень похожа на вашу. Так что, если этот ваш Джед во всем не признается, положеньице сложится не из легких.

– Меня приговорят к смертной казни?

– Господи, что вы, нет. Не думаю. Максимум, что вам грозит, это десять лет.

– ДЕСЯТЬ ЛЕТ? Я же ни в чем не виновата!

– Да-да, понимаю, все этот подонок, – с готовностью закивал он головой.

– Я даже не знала, что наркотики в сумке!

– Конечно-конечно, – произнес он извиняющимся тоном человека, допустившего небольшую оплошность в разговоре за бокалом вина на вечеринке.

– Вы сделаете все от вас зависящее?

– Безусловно, – ответил он, вставая. – Да-да.

Он сказал, что принесет мне список адвокатов на выбор и что может сделать от моего имени два звонка: сообщить, что именно со мной произошло. Я оказалась в довольно затруднительном положении. С прагматической точки зрения лучше всего было бы позвонить Марку Дарси. Но тогда он узнает, что я снова вляпалась в неприятности, а мне этого совсем не хочется, особенно учитывая, что в прошлом году он столько сделал для моей мамы в истории с Жулиу. Так что в итоге я попросила позвонить Шерон и Джуд.

Теперь, судя по всему, моя судьба полностью в руках этого мальчика из богатенькой семьи, вчера вылупившегося из Оксфорда. Господи, как же здесь отвратительно. Ужасная жара и вонь. И так все странно. Ощущение полной нереальности.

16.00. Совершенный мрак. Всю жизнь я жила с чувством, что со мной случится нечто ужасное, – и вот это произошло.

17.00. Нельзя вешать нос. Надо стараться не думать о плохом. Пожалуй, почитаю стихотворение, а на вторую строчку внимания обращать не стану.

Редьярд Киплинг

Если

О, если головы не потеряешь ты,

Когда теряют все и в том тебя винят,

И, верен сам себе, когда в тебя весь мир

Не верит, сохранишь спокойный твердый взгляд;

И если час невзгод не дрогнув переждешь,

И не солжешь в ответ на ложь в чужих устах,

И гнева у других ни капли не возьмешь,

Но фальши избежишь и в позе, и в речах;

И если сбережешь не для досужих дум

Свой разум, опьянить его не дашь мечтам

И встретишь наравне победу и беду,

В душе одним лицом считая этих дам;

И если подлецы, в капкан ловя глупцов,

Твой гений исказив, в тебе не сломят дух,

И если, увидав, как плод твоих трудов

Разбит, орудья ты не выпустишь из рук;

И если ты рискнешь, победы все сложив,

На кон поставить их и проиграть тотчас,

Чтоб, рук не опустив, путь заново пройти,

Не жалуясь на рок, что дал тебе упасть;

И если, износив ткань сердца, нервов, жил,

Ты все ж заставишь их служить тебе опять

И сможешь продолжать идти, когда внутри

Лишь Воля будет жить, твердя им:

«Так держать!»;

И если будешь строг, беседуя с толпой,

Обласкан королем – народа не предашь,

Не раненный никем: ни другом, ни врагом, —

Всем важен, но ни в ком не вызывая страх;

И если бег секунд, безжалостных порой,

Наполнишь смыслом ты, им будешь господин,

Тогда Земля и все, что есть на ней, – твое,

Но, что еще важней, – Мужчина ты, мой сын!

Очень хорошее стихотворение. Очень хорошее, почти как книга для работы над собой. Может, поэтому-то Марк Дарси мне его и дал? Возможно, он каким-то образом почувствовал, что я попаду в беду! Или просто хотел мне намекнуть, что стоит изменить отношение к жизни. Вот нахал. Не уверена, хочу ли быть господином секундам, и вообще, что я сын. И встречать наравне победу и беду мне сложно, поскольку о победах в своей жизни вспоминать как-то не приходится. И все же. Постараюсь заставить служить себе сердце, нервы, жилы и т. д. и быть стойкой, как солдат Первой мировой, солдат колониальной армии или кем там был Редьярд Киплинг. Мне ведь даже легче: не грозит передовая и гибель под пулями. К тому же, сидя в заключении, я совсем не трачу денег, а это способствует улучшению моего финансового положения. Да, нужно подумать о том, какие в моей ситуации есть плюсы.