Читать книгу "Ретранслятор - Владислав Жеребьев"

— Так вы что, просто так перли? — орал, прыская слюной и размахивая руками, старший. — Не могли рабов вперед пустить?

— Так их и положило, — смущенно вещала рация.

— Второе направление, дикие, трое, прошу поддержки, — вновь взрывалась рация, рикошетя криками раненых от сводов и больно ударяясь в барабанные перепонки. — Слышите, дикие, второе направление. Подкрепление.

— Три десятка псиоников, второй туннель! — Ханой сверкнул глазами, и кто-то из свиты тут же юркнул во тьму исполнять приказание хозяина.

— Как же так? Почему меня тогда не накрыло? — Сенечка горестно слушал эфир, то и дело бормоча что-то невнятное себе под нос и виновато озираясь по сторонам. — Я же мимо вышек должен был пройти.

— Должен, — комендант усмехнулся и щелкнул пальцами. В туннеле тут же организовалась полянка в виде раскладного столика, двух переносных табуретов и пачки сигарет с пепельницей. — И тут есть несколько вариантов. Первый и самый простой…

— Третий туннель, выбили. Начинаем штурм бункера. Как слышите, прием.

— Слышу нормально.

— Дайте подкрепление, командир. Часть псиоников выведена из строя ударниками. Другие до сих пор не могут прийти в себя от первой волны обороны.

— Действуйте самостоятельно. На первом направлении автоматика, второй под дикими. Резерв выделить не могу. Отбой.

Положив рацию на стол, Ханой закрыл лицо руками и, зарычав в бессилии, вдруг потянулся за сигаретой. Рука коменданта застыла, будто натолкнувшись на невидимую преграду, и присевший было на табурет адъютант похолодел. Взгляд у Ханоя был безумный, ледяной, такой, что, хватая за душу, вырывал ее из нутра. Взгляд если уж не серийного убийцы, то чего-то настолько нехорошего и неприемлемого, что и описать было сложно.

— Мы должны взять испытателей. — Наконец, через силу вымолвил Ханой, скрипнув зубами. — Обязательно. Со всеми их архивами, записями и электроникой. Только так и никак иначе, или все, что происходит тут, зазря, попусту пар в воздух. Материалы, а главное — основы перехода, находятся где-то внизу, и если мы не успеем, то не сможем предотвратить…

В соседней клетке довольно заухало.

— Давно ты здесь?

— Не очень. — Довольный голос Мишани я встретил будто манну небесную, и если бы не сковавшие меня путы и толстые стальные прутья „подстаканников“, то наверное, попытался бы обнять.

— Ребенка в клетку, сволочи, — возмутился я, однако радостное уханье воришки заставило меня усомниться в его плачевном положении.

— Да не заперт я, дядя, — радостно поделился он. — Я по воздуховоду сюда добрался, из детской комнаты.

— Сбежал? — усмехнулся я в темноту. — Молодец. Вывести нас отсюда можешь?

— Попытаться можно всегда, — почти по-взрослому рассудил Мишаня, — однако пока не очень представляю как. Воздушные туннели узкие. Многие перегорожены. Пару раз пришлось даже вентилятор стопить, так что теперь я без кроссовок.

— Будут тебе кроссовки, — из темноты сообщил Дима. — Новые, красивые, любые на выбор. Ты только ключ там найди от наручников.

— Ах, так вам это что ли мешает. — Довольно хохотнув, Мишаня вновь исчез в воздуховоде. Некоторое время его даже слышно не было, и я начал было думать, что хитрый мальчишка покинул нашу компанию, посчитав, что ситуация, в которой мы находились, настолько неудачная, что даже не стоит пытаться нам помогать. Однако я ошибся. Поблуждав по узким пыльным закоулкам вентиляции, воришка нашел второй выход и, отодвинув решетку, облегченно вывалился наружу, отчаянно чихая и отплевываясь.

— Уф, пыльно-то как. Сразу видно, половина не работает. Апчхи! — Свесившись с потолка на руках, мальчишка какое-то время примерялся, а затем, разжав пальцы, ухнул вниз и, ловко приземлившись на ноги, поспешил к моей камере.

С наручниками он возился не больше минуты. Тонкие пальцы паренька скользили по поверхности браслета, ловко орудуя тонкой проволокой, и вот, щелкнув, он поддался. С оковами на ногах получилось примерно так же, а вот запор на решетке ввел паренька в ступор.

— Этот не знаю, как открывается, — честно признался он, виновато пожимая плечами. — Странный какой-то. Тут вроде как два ключа надо. Один обычный, а второй в самом ключе, в виде чипа запрятан… Без первого второй и вовсе не шевельнется.

Задать бы мне тогда вопрос, откуда мальчишка знает такие подробности, так может и жизнь потом стала бы проще, но на волне эйфории от близкого освобождения я не заметил странной осведомленности Мишани и, отослав его вскрывать браслеты пира, с энтузиазмом принялся ломать замок собственной темницы.

Надо ли говорить, что у меня тоже ничего не получилось. Прутья да и сама дверь были сделаны с тем расчетом, чтобы оставить пленника на виду и в то же время лишить его возможности покинуть клетушку. Вмонтированные одновременно в пол и в потолок, толстые пруты лишали даже малейшей возможности выломать их без подручных средств вроде лебедки или домкрата, а хитрые петли и замок, придуманные далеко не простаками, также мешали покинуть помещение.

Вдруг мигнул свет, и я, замахав руками, попытался предупредить мальчишку, но тот и без слов все понял. Метнувшись в дальний угол, где были свалены пустые картонные коробки и ветошь, воришка ласточкой юркнул в убежище, да так ловко и быстро, что не успел я глазом моргнуть, как мы с пиром вновь оказались в своих камерах-стаканах одни-одинешеньки.

— Браслеты! — Я осторожно приладил наручники на свое место, с тем лишь расчетом, чтобы они просто, прилегали к рукам. Не хотелось в самый ответственный момент быть скованным по рукам и ногам. Моему примеру последовал и Дмитрий. Едва он успел разместить свои путы, как дверь распахнулась, окончательно зажегся свет, загудев где-то под потолком в привинченных к бетону каркасах, и, абсолютно не таясь и не опасаясь за собственную жизнь, нас посетила Василиса.

Ввалившись в карцер, девица продефилировала к центру комнаты и, с иронией обведя взглядом притихших узников, скрестила руки на груди.

— Сидим, мальчики? — усмехнулась она, однако не было в ее голосе той уверенности, с которой она начинала разговор раньше. То ли и правда гонор подрастеряла, а может, настойчивый Ханой, взяв в оборот защитников бункера, портил настроение и упорно „перемешивал карты“.

— Сидеть не воевать, — пожал я плечами.

— Однако повоевать придется, — моя собеседница загадочно улыбнулась, показав ровные белые зубки. — И тут у нас есть два варианта. Либо ты на нашей стороне добровольно, либо действительно включать тебя в проект „Заря“. Решать тебе, но я бы на твоем месте отдала предпочтение вольнонаемному труду.

— То есть ты сейчас, — я даже воздухом поперхнулся от такой наглости, — угрожаешь мне и требуешь, чтобы я вот так вот все бросил, вскочил с места и побежал воевать с Ханоем и его приспешниками, коих не меньше сотни, по собственной инициативе? У вас там у всех глобальное помешательство или данный эффект локален?