Читать книгу "Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет - Яков Моисеевич Миркин"

они есть. Быть победителем. Но в чем? Сегодня главная победа — в экономике. Ее рост, быстрое увеличение внутреннего спроса, уровень технологий, способность генерировать идеи, инновации и быть мастерской мира, а не только крупнейшим поставщиком сырья и оружия. Открытость, живость, любовь к новенькому, к людям, сильные стимулы, пряники, а не только кнут. Темпы роста в 5–7 % взрывают любые санкции. Перед таким большим растущим рынком никто не способен устоять. Все региональные конфликты будут рано или поздно заморожены (пример — Китай).

Стать таким победителем — именно в этом вызов и уроки исключительных по силе санкций 1919–1920 гг.

1921–1929. Совершить чудо. НЭП[719]

Февраль — март 1921 года. Вашу власть вот- вот должны снести. Но почему? В Гражданской — победа. Старая элита забита, изгнана. Ура, военный коммунизм! Прямое распределение людей и вещей, взять, разнести по сметам и пунктам, отдать по воле сверху. То, что вы хотели, — полновластие, полнолуние! Есть только ваше слово — других нет. Есть только ваша партия — других нет. И других людей, влияющих, громкоговорящих — тоже нет. А если есть, то где-то там, в подполе или земле. Есть только вы. И еще — молодецкий, смазанный, весело порыкивающий аппарат насилия. Понял, сделал, затоптал.

Но вас обязательно снесут. У вас голод, холод и разрушенная промышленность. Карточки, мобилизации. Не труд, а трудовая повинность. Голодные волнения в Петрограде, мятеж в Кронштадте. Инфляция в сто тысяч процентов. Тамбов, Урал, Сибирь, Украина, Кубань — по всей стране тлеет «крестьянская война».[720] Какая дальше продразверстка? В 1920 г. 84 % населения России — в деревне.[721] Убьют. Производство чугуна в 1920 г. в 30 с лишним раз ниже, чем в 1912 г. «Пахотных орудий» меньше в 24 раза. Муки — почти в 3 раза. Тканей — в 15 раз. Число предприятий и рабочих сократилось в 3–5 раз.[722] В 1920 г. промышленное производство — всего лишь 17 % от уровня 1913 г.[723]

Вас скоро вынесут со свистом, потому что ваш режим — нечеловеческий. Да, конечно, война! Да, либо вы, либо вас, но так не живут. Человек не может вынести страха и пайка как постоянного способа существования. Жизни как продразверстки. Ему нужны воля, риски, собственность, обмен и свободное имущество, чтобы двигаться, конкурировать, жить.

Но у вас есть гигантское преимущество — Ленин. Человек безжалостный, трезвый и еще — создающий идеи. Гениальные, изворотливые. Способный перевернуться в позиции, добиться нужного решения, гнуть свое до победы. «На экономическом фронте, с попыткой перехода к коммунизму, мы к весне 1921 г. потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским… гораздо более существенное и опасное».[724]

Как давно в Москве не слышали это «мы»! Сколько лет никто из великих не признавался в ошибках! Когда у власти монополия на истину, когда она всегда права, то наверху, «там» все меньше людей, способных публично сказать: мы ошиблись и теперь меняем свой курс. Живешь в ложных представлениях о том, что происходит в России? Тогда жди высочайших рисков впереди.

Итак, перевернуться! Гибкость ума и поведения поражает. Вместо унылого следования, год за годом, «коммунистическому производству и распределению», пока новую власть не снесут крестьяне — вместо этого налоги, торговля, коммерция, собственность! Возврат к рынку, частнику и — о, ужас! — эксплуатации наемного труда, концессиям! Снова пустить на порог «иностранных хищников». Но зато — людей накормить, крестьян успокоить, выиграть время, накопить жирок. Нет, не страшно! Тем паче, оставив себе, государству, «командные высоты» — костяк экономики. Чтобы не зарывались! И ни в коем случае — свободы слова и идей, свободы партий, чтобы не мог победить рыночный человек.

Этим нельзя не восхищаться, как мастерским шахматным ходом, к чему бы он ни привел! А к чему? С точки зрения правоверного коммуниста — в адское пекло.

Куда ты завел нас?

Привет тебе, буржуазия! В 1924/25 гг. — ее уже 232 тыс. чел., в 1926/27 гг. — 284 тыс. чел. Из них средняя и крупная — 84 и 105 тыс. чел. соответственно. И даже владельцы цензовых промышленных предприятий — 7 тыс. чел. А еще «мелкие полукапиталистические предприниматели», кустари с наемным трудом. Их грозная сила — 325 тыс. чел. в 1924/25 гг. и 376 тыс. чел. в 1926/27 гг. В деревнях миллионы тех, кого потом назовут кулаками. Пока же они — «хозяева-предприниматели». В 1924/25 гг. — 4,8 млн чел., в 1926/27 гг. — 5,9 млн чел.[725]

Все эти люди в 1930-х исчезнут.

Свобода делать. Свобода торговать. И даже денационализация. За это раньше была бы пуля. Всю мелочь вернули в частные руки. Отдали в аренду, пусть восстанавливают. А государству оставили «командные высоты» — 4500 крупных предприятий, 80 % промышленных рабочих.[726] Тресты, синдикаты, коммерческий расчет, планы и вертикали, чтобы легче управлять.

Что еще? В 1917–1918 гг. банки слили в один Народный банк?[727] А потом совсем прикрыли? Ну и ладно! Уже в 1926 г. сияют вывесками сотни банков и обществ взаимного кредита. В 1918 г. убили ценные бумаги? Ну и что? В 1922–1924 гг. созданы более 160 акционерных обществ, с капиталами от 100 тыс. золотых рублей. В 60 % обществ есть акционеры-частники.[728] Октябрь законопатил облигации? Ответ 1920-х — больше двух десятков выпусков облигаций. Хлебных, сахарных, золотых, выигрышных. Векселя? Эта чума капитализма? В 1920-х все устлано векселями, чтобы ускорить расчеты. Векселя и ссуды под них — это больше 1/4 активов банков.[729]

Кто там заколотил биржи в 1917 г.? К осени 1926 г. в России уже 114 товарных бирж. Купи-продай продовольствие, текстиль, металлы, все, что угодно. А при них 10 фондовых отделов. Чем торгуют? Валютой, ценными бумагами. Для души в ГУМе, на Ильинке в Москве «американки» — черные биржи, доллары с рук. 40 % членов бирж — частники.[730]

И, наконец, счастье — денежная реформа 1922–1924 гг.! Деньги стали твердыми. Тут тебе и золотой рубль, и серебро, и конвертируемый червонец, и казначейские билеты.[731] Совзнаки ушли в мир иной. Мир снова обрел ценность, измерение.

Что еще? При военном коммунизме цены стали сметными? Нет проблем! Освободить их у частников, а в госсекторе взять под контроль! В 1922 г. в 2–9 раз превысили довоенные[732]

Нет больше отъема, продразверстки, но есть налоги! Сначала натуральные, а затем денежные. В 1920-х возникли десятки налогов, от местных до центральных. Чудесные имена: промысловый, уравнительный, трудгужналог, с ресторанных счетов, налог с высоких ставок заработной платы, надбавка в пользу последгола и т. п.[733] Куча акцизов. Винная