Читать книгу "Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг"

«Питер Джефферис, – сказала я. – Питер Джефферис, мужчина,который всегда останавливается в номере 1163, если только не пишет своих книг усебя в Алабаме. Он – естественный отец. Но он белый!» Она наклонилась ко мнееще ближе и сказала:

«Нет, он не белый. Белых мужчин не бывает. Внутри, там, гдеони живут, каждый мужчина черный. Ты можешь не поверить мне, но это так. Внутрикаждого из них царит полночь, в любое время суток Господних. Однако мужчинаможет превратить ночь в свет. По этой причине то, что исходит от мужчины исоздает ребенка внутри женщины, – белого цвета. Естественное не имеет никакогоотношения к цвету. А теперь закрой глаза, милая, потому что ты устала – такустала! Ну-ну, не надо! Не сопротивляйся! Мамаша Делорм не собирается причинитьтебе никакого вреда, крошка! Я всего лишь положу тебе в руку одну вещицу. Вот –нет-нет, не смотри, просто зажми в руке».

Я сделала, как она мне сказала, и почувствовала какой-токвадратик. Мне показалось, что это стекло или пластик.

«Ты вспомнишь все, когда наступит время вспомнить. А сейчасспи. Ш-ш-ш.., спи…, ш-ш-ш…» – Вот так все и произошло, – закончила Марта. –Единственное, что я помню потом, – как я бежала вниз по лестнице, словноспасаясь от дьявола. Я не помню, от чего я бежала, но это не имеет значения: япросто бежала. Я вернулась туда потом только однажды и, когда попала туда, невидела ее.

Марта замолчала, и подруги огляделись вокруг, будто толькопроснулись от одинакового сна. «Ле синк» начал наполняться посетителями – времяприближалось к пяти, и служащие заходили сюда пропустить пару стаканчиков послеработы. Хотя ни одна из женщин не сказала об этом вслух, им обоим вдругзахотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Даже сняв свои фирменныехалаты, они чувствовали себя неловко среди людей с портфелями, толкующих осделках, акциях, долговых обязательствах.

– У меня дома есть рисовая запеканка с овощами и мясом ишесть банок пива, – сказала Марта неожиданно робким голосом. – Я могу разогретьее и охладить пиво.., если тебе хочется услышать все остальное.

– Дорогая, мне кажется, я просто обязана выслушать тебя доконца, – сказала, нервно хихикнув, Дарси.

– А я считаю, что должна рассказать тебе все, – ответилаМарта, но не засмеялась и даже не улыбнулась.

– Вот только разреши, я позвоню мужу. Скажу ему, что немногозадержусь.

– Давай, – согласилась Марта. Пока Дарси звонила, она ещераз проверила, в сумочке ли ее драгоценная книга.

***

Запеканка – насколько они вдвоем смогли осилить – быласъедена, и перед каждой стоял стакан с пивом. Марта снова спросила подругу,действительно ли она хочет услышать все остальное, и Дарси подтвердила своежелание.

– Смотри, кое-что из того, что происходило дальше, не оченьприлично. Я хочу сказать тебе об этом заранее. Кое-что из этого похуже, чемфотографии в тех журналах, что оставляют в своих номерах одинокие мужчины,когда уезжают из гостиницы.

Дарси знала, о каких журналах говорит Марта, но не моглапредставить себе, чтобы ее чистенькая подтянутая подруга каким-то образомассоциировалась с фотографиями, помещенными в них. Марта принесла изхолодильника по свежей банке пива и продолжила рассказ.

***

– Я вернулась домой еще до того, как полностью пришла всебя. Я не могла вспомнить, что же происходило у Мамаши Делорм, и поэтомурешила, что лучше всего, безопаснее всего – вообразить, что это был сон. Однакопорошок, что я взяла из бутылочки Джонни, не был сном. Он все еще лежал у меняв кармане, завернутый в кусочек целлофана от коробки сигарет. Мне больше всегохотелось избавиться от него и наплевать на все колдовство в мире. Может, я непривыкла шарить по карманам Джонни, тогда как он то и дело шарил по моим,надеясь найти там доллар или два.

Но у себя в кармане я нащупала не только злополучный пакетик– там было что-то еще. Я достала этот предмет, посмотрела на него и поняла: нетникаких сомнений в том, что я была у нее. Но я все еще не могла точноприпомнить, что происходило между нами.

Это была маленькая квадратная пластмассовая коробочка скрышкой, через которую можно смотреть и которую можно открыть. Внутри не былоничего, кроме старого высушенного гриба. Впрочем, после того, что я слышала отТавии, мне кажется, это не съедобный гриб, а скорее поганка и, наверное, изчисла тех, что вызывают такие страшные ночные кошмары, когда хочется покончитьс собой, что многие и делают.

Я решила спустить этот гриб в туалет вместе с порошком,который Джонни вдыхает носом, но когда пришла пора действовать, не смогласделать этого. Мне казалось, что Мамаша Делорм находится со мной в этой комнатеи удерживает меня. Я даже боялась посмотреть в зеркало в гостиной, опасаясь,что увижу ее стоящей позади меня.

В конце концов я высыпала порошок Джонни в кухонную мойку, апластмассовую коробочку положила в шкафчик над ней. Я встала на носки изапихнула ее как можно дальше – до самой стены, наверное. А потом забыла о ней.

Марта замолчала на мгновение, нервно барабаня пальцами постолу, и затем сказала:

– Пожалуй, нужно рассказать тебе подробнее о ПитереДжефферисе. В романе моего Пита пишется о войне во Вьетнаме и о том, что онузнал об армии за время своей службы в ней. Книги Питера Джефферисарассказывали о том, что он называл великой второй, особенно когда был пьян ивеселился с друзьями. Первый роман, «Сияние небес», он написал, еще когдаслужил в армии, и он был опубликован в 1946 году.

Дарси внимательно посмотрела на подругу, молча, не произносяни единого слова, а затем заметила:

– Вот как?

– Да.

Может быть, теперь ты понимаешь, к чему я клоню. Наверное,тебе будет проще понять, что я имею в виду, когда говорю о естественных отцах.«Сияние небес», «Блеск славы».

– Но если твой Пит прочитал книгу мистера Джеффериса, развене может быть, что…

– Конечно, может. – Марта небрежно махнула рукой. – Но этогоне случилось. Разумеется, я не собираюсь убеждать тебя. Ты или убедишься сама,когда я закончу свой рассказ, или не поверишь. Я хотела рассказать тебе немногоподробнее об этом мужчине, о Джефферисе.

– Продолжай, я слушаю, – сказала Дарси.

– Я видела его очень часто с 1957 года, когда началаработать в «Ле пале», до 1968-го, когда он заболел – у него было что-то ссердцем и печенью. Он так много пил и так вел себя, что меня удивляет, какэтого не случилось с ним раньше. В 1969 году он приезжал с полдюжины раз, и япомню, как плохо он выглядел, – он никогда не был толстым, но за это время такпохудел, что походил на щепку. Впрочем, он продолжал пить, не обращая вниманияна то, какое у него лицо, желтое или нет. Я слышала, как он кашлял и как еготошнило в туалете. Иногда он даже плакал отболи, и я думала: ну вот и все,теперь он увидит, что с собой делает, и бросит пить. Но он не бросил. В 1970году он приезжал к нам всего два раза. С ним был мужчина, на плечо которого онопирался и который помогал ему. И все-таки он продолжал пить, хотя стоиловзглянуть на него, и становилось ясно, что ему нужно кончать со спиртным.