Читать книгу "Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр"

22 ноября 1963 года Джонсоны ехали в президентском кортеже в двух машинах позади от открытого лимузина Кеннеди. События того дня навсегда изменили жизнь их семьи – точно так же, как и семьи Кеннеди.

Миссис Джонсон не верила, что в президента стреляли, до тех пор, пока кортеж не подъехал к госпиталю. Взглянув на президентский лимузин, она увидела «на заднем сиденье нечто розовое, отдаленно напоминающее россыпь цветов. Это была миссис Кеннеди, распростертая на теле умирающего президента».

Подойдя к первой леди, ожидавшей у операционной, Леди Берд изумилась тому, какой одинокой она выглядела. «Такие, как она, всегда кажутся тебе надежно защищенными своим окружением», – написала она в своем дневнике. Леди Берд обняла Джекки и прошептала: «Помоги нам Господь».

На обратном пути в Вашингтон, в самолете, в салоне которого стоял гроб с телом президента, Леди Берд снова подошла к ней. Джекки сказала ей то же, о чем позже говорила Уэсту: она рада, что в последние мгновения жизни мужа была вместе с ним. «А если бы меня там не было?» – вслух размышляла Джекки.

На предложение Леди Берд найти кого-то, кто поможет Джекки переодеться из запачканного кровью костюма «она ответила отказом – едва ли не со свирепостью в голосе, если подобное можно сказать о столь мягком и возвышенном человеке». Это было душераздирающе. «Безупречная, со вкусом одетая женщина в запятнанном кровью костюме» производила шокирующее впечатление.

«Пусть все видят, что эти мрази сделали с Джеком», – с вызовом сказала ей Джекки. (Ее темно-розовый костюм был точной копией модели дома Chanel, сшитой малоизвестным американским портным. Первая леди выбрала его, чтобы избежать критических нападок за чрезмерное пристрастие к дорогим иностранным маркам.)

Страна была охвачена горем и смятением. Шестнадцатилетняя Люси Бэйнс Джонсон ужасно боялась, что в новостях, которые она узнает не из первых рук, что-то недоговаривают и что ее родители тоже пострадали. Учитель объявил о случившемся во время урока испанского в вашингтонской Кафедральной школе, где училась Люси. «Никто не сказал ни единого слова о моих папе и маме», – вспоминает она. Учеников сразу же распустили, и она бродила по школьному двору в полном одиночестве и оцепенении. «И тут я вдруг вижу, что Секретная служба проявила редкостную сообразительность и прислала за мной человека, которого я хорошо знала, – одного из личных охранников отца. Я развернулась и побежала прочь от него, будто стараясь скрыться от неизбежности. Но убежать от агента Секретной службы я, конечно, не могла». Агент схватил ее со словами: «Извини, пожалуйста, Люси, мне так жаль». Она стучала кулачками по его груди и кричала «Нет!!!». Люси говорит, что он так и не сказал, что президент убит, – «видимо, эти слова просто никак не выговаривались». Она узнала, что с ее родителями все в порядке, только после того, как спросила: «А что с папой и мамой?»

Через девяносто девять минут после официального объявления о смерти президента Кеннеди вице-президента Линдона Бэйнса Джонсона привели к присяге на борту президентского самолета. Спустившись по трапу самолета на авиабазе Эндрюс уже в качестве президента, он сказал ожидавшим его репортерам: «Мы понесли неоценимую утрату. Для меня это личная трагедия. Я знаю, что весь мир разделяет скорбь, которую испытывают сейчас госпожа Кеннеди и члены ее семьи. Я сделаю все, что могу, все, что в моих силах. Я взываю к вашей и Божьей помощи».

Тень трагедии повисла над Джонсонами в первые несколько месяцев в Белом доме. Переходный период проходил трудно, поскольку некоторые лояльные Кеннеди члены администрации не доверяли новому президенту, считая его крикливым неотесанным хамом. (В ходе предвыборной кампании даже Джекки Кеннеди как-то отозвалась о Джонсоне как о «сенаторе-деревенщине».)

Несмотря на случившиеся в жизни Кэролайн Кеннеди необратимые перемены, ее мать хотела, чтобы устоявшийся порядок жизни дочери оставался неизменным как можно дольше. По просьбе миссис Кеннеди Леди Берд Джонсон разрешила девочке продолжать занятия с группой подружек в подготовительном классе, специально оборудованном в Солярии на третьем этаже, вплоть до конца первого семестра (середины января). Каждое утро маленькую Кэролайн привозили к Южному портику, а вечером забирали оттуда же домой. Лифт привозил Кэролайн с одноклассницами в настоящую классную комнату с доской и партами. Другие ученицы были детьми старых друзей президентской четы. Уроки балета иногда проходили на Южной лужайке. «Резвились словно птички в своих розовых трико, тюлевых пачках и балетках», – вспоминает Летиция Болдридж.

После смерти отца Кэролайн не перестала навещать свою бывшую комнату на втором этаже и не упускала случая попрыгать на батуте, вспоминал Дж. Б. Уэст. «За исключением нескольких особо сентиментальных слуг, внимания на нее не обращали. Новыми принцессами были Линда и Люси [дочери-подростки Джонсонов]».

Ежедневные встречи с Кэролайн служили Нелсону Пирсу источником утешения, а не скорби. «Мы были так рады, что она не оставила учебу и своих подружек. Конечно, она была еще совсем маленькой, так что за школьными занятиями о смерти отца как-то забывалось. Она была среди других ребятишек, и ей было хорошо», – сказал он мне. (По окончании семестра Люси и Линда сделали из Солярия «уголок тинейджера» с набитым колой холодильником, огромным телевизором и двумя стереопроигрывателями.)

После убийства меры безопасности в Белом доме были усилены. Буфетчик Линвуд Уэстрей вспоминает, что весь обслуживающий персонал подвергся новой проверке правоохранительных органов, включая внимательное изучение прошлого и опросы друзей и родных. «Двум парням не удалось пройти, хотя до этого их признали годными. И их сразу же убрали отсюда». Уэстрей говорит, что после убийства его телефон поставили на прослушку. «Они хотели убедиться, что люди занимаются именно тем, чем им положено заниматься».

Гибель Кеннеди изменила ход истории и произвела глубокое личное впечатление на обожавший его персонал резиденции. Некое ощущение простоты исчезло из залов государственной резиденции навсегда.

* * *

Почти сорок лет спустя Белый дом потрясли драматические события совершенно иного рода. Под безоблачным голубым небом летнего утра резиденция была охвачена бурной деятельностью. Семья Буш устраивала традиционный ежегодный пикник для членов Конгресса и их семей. Южную лужайку украсили сто девяносто фуршетных столов. Главный шеф-повар Уолтер Шайб вместе с Томом Перини, любимым поставщиком стола президентской семьи из техасского заведения Buffalo Gap, работали над созданием праздничного барбекю в техасском стиле на полторы тысячи гостей. Помимо прочего, предусматривались походные кухни и запеканка из зеленого чили с кукурузой.

Прогноз погоды на время пикника обещал тепло и безоблачное небо. Горничные наводили порядок в Королевской спальне второго этажа, где накануне ночевали Джордж Буш-ст. с супругой Барбарой. Экс-президенту и его жене предстоял утренний авиарейс, поэтому они уехали в 7 утра. Президент Джордж Буш-мл. был во Флориде, где посещал начальную школу в Саратоге.

Несмотря на царящую вокруг суматоху, утром 11 сентября 2001 года Лора Буш в уединении и полной тишине одевалась в семейной спальне на втором этаже и репетировала речь, с которой собиралась выступить перед сенатской комиссией по образованию. Предстоящий визит на Капитолийский холм с докладом о проведенной ранее этим летом по ее инициативе конференции по раннему развитию слегка нервировал ее.