Читать книгу "Кесари и боги - Вера Камша"

– Ты слишком много говоришь, – сощурился Диего. – Защищайся, тварь булыжная, я жду! – Гнев отступил, вернее, из огня стал льдом, до предела растянув оставшиеся до схватки мгновенья. Человек против изваяния – это занятно может получиться… Командор выше раза в два, но и бык сильней матадора. Сила и тяжесть – это еще не победа. Особенно у большой воды.

Диего больше не злился. Он рассчитывал. Для схватки с противником, столь явно превосходящим в силе и весе, есть неплохой способ. Вцепиться в клинок гиганта, превратив его в точку опоры или в ось вращения, а дальше да поможет тебе фламенко, дон Диего Муэнский! Так пляшет в луче солнца пылинка. Так спляшем и мы.

Истукан тяжело развернулся и шагнул… назад.

– Наша дуэль кончена, – отрезал он, – в вашем мире мне судей нет. Если я и бросил бы кому-нибудь вызов, то лишь де Ригаско. Родич короля мог избавить меня от гарнизона, я просил его об этом, он не вмешался.

– Хайме, – вдруг спросил Альфорка, – ты правда покрывал этого ублюдка? Зачем?!

– Ради Онсии, – твердо произнес импарсиал, окончательно затоптавший в себе человека. – Все и так ползет, как гнилое полотно. Правда про Хенилью обернется враньем про других. Смотреть в грязь проще, чем на солнце. Обязательно кто-нибудь скажет: если Орел Онсии оказался таким, то и Лев Альконьи не лучше, а потом и до Адалида с Сальвадором доберутся. Дескать, не было ни подвигов, ни славы, ни совести, одна сплошная подлость, а кому подхватить, найдется, всегда находилось… Нет, Маноло, мы не можем себе позволить унижать свои победы.

– Вот ваш приговор, – в голосе истукана гремело торжество. – Я возвращаюсь со спокойной душой. Слава Онсии в надежных руках.

– Не уверен, дон Гонсало, – покачал седой головой де Реваль. – Рука де Гуальдо, увы, надежней моей, но я, как родич герцога де Ригаско, принимаю ваш вызов. Ваша слава, к несчастью, теперь и наша, но сами вы ее не сто?ите. Вы подлец, Хенилья, и вы оскорбили не только Карлоса…

Глава 5

1

– Глупец, – припечатал командор, в ответ Хайме де Реваль слегка пожал плечами. Банальность, что подлецом быть хуже, произнес не он, а Альфорка. Если Хенилья прав, для стрелка эта ночь – последняя, но не может же истукан быть прав во всем, и потом… Потом – остановить «белолобых» казалось столь же невозможным, но ведь они не прошли!

– Спятил? – прошипел и подоспевший Доблехо. Капитан с бывшим командором оказались на удивление единодушны, и Хайме не ответил. Зачем? Пустые разговоры уместны в таверне, до которой они так и не добрались. А жаль.

Диего тоже подошел. Этот, слава Господу, сам был достаточно сумасшедшим, вот и обошелся без дурацких вопросов. Просто топнул ногой, проверяя грунт.

– Береги дыхание, – посоветовал он, – и держись поближе к озеру. Наш красавец вряд ли умеет плавать, а скоростью он и при жизни не блистал. Зато вынослив, зараза…

– Спасибо, – поблагодарил Хайме, доставая шпагу, которая, скорее всего, окажется бесполезной. Об озере он уже думал. И о том, что, став камнем, Хенилья не стал ни быстрее, ни легче, ни глупее.

Громко, вызывающе заржал Пикаро, и словно в ответ командор потянулся за мечом. Широкий клинок сверкнул тусклой слепой белизной. Хайме с непонятной отстраненностью подумал, что скульптор при всей своей дотошности не мог вложить в мраморные ножны мраморный же лепесток длиной в рост человека. Его создала та же сила, что напитала глаза Хенильи горним светом, но рассуждать о ее природе было некогда.

– К бою! – В рыке командора сплелись восторг и торжество. – Во славу Онсии!

– За славу Онсии, – эхом откликнулся Хайме, толком не расслышав собственных слов. Что поделать: если нельзя не драться, приходится драться. Тоже банальность, но на этой банальности мир держится не первый век. И неплохо держится.

Белая громадина двинулась вперед размеренным торжественным шагом, стоять на месте становилось неприличным, и Хайме пошел навстречу, твердо зная, что не побежит и не сдастся.

Услужливая луна заливала Альконью холодным слепящим светом, превращая Лаго-де-лас-Онсас в зеркало, а прибрежную полосу – в причудливую раму. От воды тянуло свежестью, с темного неба, догоняя друг друга, скатывались звезды. Умирая, лето тонет в цветах и звездопадах. Это люди захлебываются кровью и ненавистью. Даже после смерти…

Командор развернулся, обходя гряду валунов, и Хайме поймал себя на том, что предугадывает движения противника. Уже неплохо! Нет, сеньоры, Хайме де Реваль не спятил. Его ноги не вязнут в земле, он не думает, как и куда ступить, и сможет подняться, даже скатившись с обрыва, а вот мрамор не самый прочный из камней, хоть и прочнее плоти человеческой.

До схватки оставалось не больше десятка шагов, обычных, человеческих, когда за плечом Хенильи шевельнулось что-то темное и блестящее. Что именно, де Реваль не понял – глаза, как это часто бывает, оказались расторопнее разума.

– Стойте! – долетевший с ветром забытый голос заставил вздрогнуть. – Хайме, сколько раз тебе говорить: не беги впереди коня!

Белый исполин замер, словно напоровшись на невидимую стену. Тоже узнал?

– Господь не унизил меня подделкой победы, – протрубил он, поворачиваясь к Хайме спиной. Пришелец промолчал. Теперь звезды падали россыпью, будто кто-то пригоршнями швырял крупный жемчуг. В сгустившейся тишине громовыми раскатами раздавались шаги. Две фигуры, светлая и темная, сходились молча и неспешно. Хайме видел прямую белую спину одного и знакомый поджарый силуэт другого. Его величество Альфонс повелел изобразить Льва Альконьи таким, каким тот был при жизни. Не архангелом Михаилом, не Адалидом и не Сальвадором, а герцогом де Ригаско, и скульптор-ромульянец постарался на славу, не забыв даже шрам над бровью…

Первым пришел в себя Доблехо.

– Похоже, ты не будешь драться, – шепнул он. – Карлос всегда отвечал за себя сам.

2

Де Ригаско опять явился, когда его не звали, опять все стянул на себя, но на сей раз Хенилья был доволен. Еще бы, ведь Ригаско мог так и остаться рядом с ним навеки. В королевском храме, в хрониках, в песнях и молитвах, наконец… Вот с этой своей вечной ухмылочкой, которую дон Гонсало всегда ненавидел. Баловень судьбы, герцог был обласкан и после смерти. По Льву Альконьи двор носил траур, по Орлу Онсии – нет. Две выигранные войны, новая провинция, два десятка выданных Папе еретиков во главе с маршалом Танти оказались дешевле бессмысленной драки…

Подвернувшийся под ногу валун напомнил о том, что земля не просто осталась землей, она стала коварной. Нет, полководец не упал, но пошатнулся, к вящей радости карликов, все еще пребывавших под впечатлением от явления оживших исполинов.

Эти гранды цепляются друг за друга, как обезьяны. Молодой де Реваль и тот не смог перешагнуть через дурацкую спесь, а ведь не окажись здесь Альфорки с Доблехо, импарсиал остался бы на стороне разума. И останется, когда его кумир получит урок. Первый и последний, но победа не будет легкой. Только полный невежда считает, что шпага против меча бессильна, а Ригаско при жизни считался отменным бойцом… Вот кто бы прикончил этого де Гуальдо. А потом соблазнил бы твою жену и украл твои победы!