Читать книгу "Зеркало любви - Галина Гончарова"

Первым слово взял Рид:

– Вереш, если вы были любовником и другом Лэ, то знали многое о ее делах, верно?

– Верно, милорд. Что вас интересует?

– Какие дела были у Лэ с его высочеством Найджелом?

Вереш вздохнул.

– Уж простите, милорд. Яд он у нее покупал. Для вашего брата.

Рид не кричал. Не ругался, не вскакивал, не… просто в один миг он так постарел, что казалось – ему не тридцать три, а все девяносто девять лет. Ссутулился, на лице проступили все морщины… Матильда не выдержала.

Плевать на этикет, на условности, на все.

Тонкие пальцы легли поверх руки Рида, сильно сжали.

Ты – не один в этом мире. Я здесь. Я рядом.

Маркиз посмотрел с благодарностью. И решительно взял себя в руки. Встряхнулся, собрался.

– Вереш, попробуйте рассказать нам все с самого начала. Вы как считаете, где у этой истории начало?

– Сложно сказать, милорд. Наверное, она началась около двух лет назад, может, чуть больше, когда нас посетила леди Сорийская.

– Френсис Сорийская?

– Да, со своей кузиной. Дианой Лофрейнской.

Рид сдвинул брови.

– И что им было нужно?

Разговор прервался по вине трактирщика, который лично, не доверяя слугам, поставил на стол поднос и принялся сгружать с него снедь. Большой кувшин с вином и чуть поменьше – тут шиповниковый отвар, для госпожи, тарелки с нарезанным мясом и сыром, со свежим хлебом, с копченой рыбой, с разной зеленушкой…

– Уж простите, господа, а только приготовить еще ничего не успели толком. Разве что яичницу сболтать?

Рид поглядел на Вереша и кивнул:

– Давай. На… Барист?

Кивок.

– Мария-Элена?

Герцогесса кивнула. Мясо пахло так, что она чуть слюной не захлебывалась. И вообще – она не эфемерное хрупкое создание. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

«Малена!»

«Тильда! – рыкнула в ответ герцогесса. – Это неэтично, когда у прекрасной дамы урчит в животе. Да так, что голодные тигры завидуют».

«Не надо было тебе «Полосатый рейс» показывать».

«Правильно. А завтракать – надо».

– На всех.

– Сейчас сболтаем. С ветчинкой, с зеленушкой, господа. Как в лучших домах будет, не извольте беспокоиться.

С тем трактирщик и удалился. А Малена утащила кусочек вкусно пахнущего мяса.

Рид лично налил ей отвара шиповника. Кисленький… И разговор продолжился. Вереш начал с самого начала:

– Ласти… она ведь дочка степняка. Ее мать в свое время в плен попала, потом сбежать смогла, здесь замуж вышла. А Ласти родилась уже после побега. Здесь, но отец ее был… оттуда. И внешность у нее была тоже… такая. Своеобразная. Травницей она была хорошей, но народ к ней идти не хотел – степняцкое отродье. Дети обзывались, мы с ними дрались…

– Вы? – уточнила Матильда.

– Мы. Я с ней с детства рос, я ее… любил. Простите.

Вереш сделал несколько глотков вина, потом покачал головой, выплеснул вино прямо на пол (судя по пятнам, он тут даже не сотый такой) и протянул кубок:

– Налейте мне тоже шиповника? Боюсь, срубит, а спать сейчас не ко времени.

Барист тут же исполнил его просьбу.

– Так вот. Ласти пыталась просто травами заработать, руки у нее из нужного места росли, потом ее несколько раз обманули, предложили в любовницы взять, еще по мелочи… она озлилась. И стала Лэ Стиорта. Мы влезли в долги, купили лавку, начали вести торговлю, и дело пошло на лад. Люди, они ж странно устроены. Скажешь им: не ори на супруга, спи с ним два раза за ночь, улыбайся поласковее, и не будет он по бабам гулять, – так нет. Не она виновата, порчу на нее наслали. А дашь зелье да скажешь, что четыре раза в день надо мужу с улыбкой в еду подливать, да называть только солнышком, да еще ночью стараться, чтобы приворот закрепился, – из кожи вон вылезет. А в чем разница?

– В степени дурости, – ответила Матильда. – Вы этим и занимались?

– Ну да, и этим, и травами тоже, Ласти неплохой травницей была. Не ее вина, что так сложилось.

Это понятно. Не ее, а то еще парень в себе замкнется и ничего не расскажет. Шервуль с ней, с ведьмой. Все равно мертва уже…

– Вот, эти две твари хотели получить настой, чтобы ребенка сбросить.

– Сучки, – не удержалась Матильда.

И почему-то мужчины покосились на нее одобрительно. Хотя ругаться – некрасиво.

– Настой Ласти им продала, а потом пришел – Он.

– Кто?

– Ласти называла его Господин. Всегда так, с большой буквы. И Ласти легла под него почти мгновенно. Он много чего обещал. Жениться, сделать ее благородной дамой, забрать с улицы Могильщиков, клялся… она к нему бежала, как на крыльях…

– А вы терпели?

– А я ее любил. Дурак, да?

Матильда поглядела на Рида. И уверенно ответила:

– Если и дурак, то счастливый.

– Ее уже нет.

– Зато в вашей жизни было это чувство. Я вот ни об одной минуте не пожалею.

– И я, – отозвался Рид.

И глядя на их переплетенные пальцы, все было понятно без слов. Вереш вздохнул и продолжил рассказ, прерываясь, только чтобы сделать глоток отвара.

– Он Ласти в это и втянул. Когда к нам пришел принц, я знал, что это плохо кончится. Я начал за ней следить. Ласти ходила в одно место, на Кожевенную улицу. Я…

– Кто был ее любовник? Имя? – подался вперед Тальфер.

– Виконт Трион.

– Сын начальника департамента Дознания?

– Не Тарейнский?

– Ромуальд?

Рид, Барист и Матильда отреагировали по-разному. Переглянулись и задумались. Первым высказался Барист:

– А при чем тут Тарейнский?

– А вы думаете, одному такое под силу? – прищурился Вереш. – Все они там. Трион – по нему почему-то бабы сохнут. Канцлер – мозг, его сынок – тоже в деле.

– А власть они как делить будут? – Вопрос для Тальфера был не лишним. Власть – по определению не колбаса, на части не поломаешь. И потому умные люди не участвуют в заговорах. Они понимают, что побеждает тот, кто останется в живых. А вот когда начнут резать претендентов… вот ведь загадка?

– А мне, простите, не докладывали. Знаю, кто в заговоре, и то в основном от Ласти. Принца использовали, как уличную шлюху, потом выкинут. Или отцеубийцей представят. Ласти убили. Трион-младший и убил, лично ручки запачкать не побрезговал, паскуда…

– Жаль, доказательств у вас нет, – вздохнул Рид. – Слова – это хорошо, но мало.