Читать книгу "Чёрные крылья зиккурата - Морвейн Ветер"

— А были у тебя ещё господа? — почти что ласково спросил он.

Риана стиснула зубы и в упор посмотрела на него.

— Ответь и я отдам медальон.

Риана долго молчала. Когда же она заговорила, было видно, что слова даются ей с трудом.

— Хорошо, пусть остаётся у тебя. Так что прикажешь… хозяин?

Маркус поморщился. В сердце кольнула боль. Награда оказалась совсем не такой, какую он ожидал получить.

— Прикажу… — Маркус снова одел медальон на шею. — Подчиняться моим приказам, только если считаешь их правильными. Не покидать меня и говорить мне правду. Скажи, Риана… — Маркус приблизился ещё на шаг, и теперь его дыхание почти касалось губ валькирии. Та не отрываясь смотрела в зелёные глаза. Тело её оставалось напряжено, как струна, но Риана не пыталась отступить. Маркус какое-то время молчал, вдыхая ставший привычным аромат. Прислушиваясь к стуку сердца около самой своей груди, — ты хоть чуточку… — охрипшим голосом продолжил он. — Хочешь повторить тот поцелуй?

— Да, — выдохнула Риана и отвела взгляд. Она проклинала себя за слабость, но не хотела врать.

— Тогда остальное я как-нибудь получу без медальона.

Маркус развернулся и, не говоря больше ни слова, двинулся прочь.

Глава 23. Наедине

Чудесный край гейзеров и источников тянулся по обе стороны от них все последующие несколько дней. Кони шли медленно, усталые после долгой дороги, окончившейся ничем. Сант основательно пал духом — добыча, которую ему удалось увезти, была далеко не так велика, как он надеялся. Маркус и Риана держались рядом, и Клементе становилось всё тяжелее смотреть на них. Потому, когда на третий день Дариус сообщил, что собирается отделиться и поехать своей дорогой, Клемента вызвалась отправиться с ним.

— Я присмотрю, чтобы он не натворил ничего, вернувшись в Рим, — так она объяснила Маркусу свой порыв.

— Тогда и девчонку забери, — рассеянно ответил он, отчего Цереру взяла ещё большая тоска.

— Вам должен кто-то готовить еду.

— Я справлюсь, — заверила Риана, и в тот же день двое римлян и юная валькирия свернули на запад, а Маркус с Рианой замедлили путь и сделали внеплановый привал.

Риана чувствовала, что Цебитар не слишком спешит. Сама она стремилась в Рим ещё меньше, чем патриций. Однако именно Маркус первым завёл об этом разговор.

— Такое чувство, что ты готова воспользоваться любой возможностью замедлить ход, — сказал он, наблюдая, как Риана разводит костёр.

Валькирия искоса посмотрела на него, но занятия своего не прекратила.

— Ты упрекаешь меня, — констатировала она. — Но я не просила тебя брать меня с собой. Более того, я ни разу не нарушила твоих распоряжений. Если мне требуется больше времени, чем обычно, чтобы отыскать дичь, ты всегда можешь меня за это наказать….

— Риана, прекрати! — Маркус не выдержал и сорвался на рык. Потянул валькирию к себе, заставляя уронить кресало в пожухлую траву.

Риана легко рухнула на спину, и Маркус навис над ней, вглядываясь в серые глаза. Зрачки рабыни переполняли страх и холодная злость.

— Я ничего не приказываю тебе, — Маркус заставил себя успокоиться и коснулся пальцами её щеки. Риана закрыла глаза, так что мыслей её теперь было не понять. — Я просто задал вопрос.

Рука патриция непроизвольно скользнула ниже, вдоль стройной шеи, и замерла у самой ключицы.

— Зачем? — тихо спросила Риана, не открывая глаз.

Маркус сглотнул, не в силах видеть, как трепещет чувственная венка под его рукой.

— Зачем — что? — глухо спросил он.

Риана открыла глаза и не отвечала. Она сама успела забыть смысл вопроса, когда пальцы Маркуса заскользили по её шее.

— Зачем ты разговариваешь со мной? — выдохнула наконец она и тут же поправилась, когда рука Маркуса двинулась ниже и сквозь кожаный корсаж огладила бок: — Зачем касаешься меня… так?

— Потому что хочу, — Маркус, к своему стыду, обнаружил, что его перестаёт интересовать разговор. Мысли вертелись вокруг того, как избавиться от этой твёрдой преграды и ощутить тело Рианы кожа к коже, исследовать рукой.

Он заставил себя отогнать наваждение и сосредоточиться на пристальном взгляде серых глаз. Если и был в них страх, то Маркус уже не мог его разглядеть — слишком помутилось в голове.

— Ты привлекаешь меня. Это странно для тебя?

— Нет.

Маркус поднял бровь, и Риана, постаравшись отвлечься от медленных поглаживаний настырной руки, попыталась пояснить:

— Я знаю, что мой народ будит в твоём народе фантазии. Наша хрупкость вызывает у вас желание сломать.

— Тебя я бы хрупкой не назвал.

— И в этом особая пикантность, так?

Маркус резко убрал руку, потому что слова Рианы слишком удачно попали в цель. Однако уже через секунду снова опустил ладонь на землю около её головы.

— Может, и так, — признал он. — Что с того?

Риана какое-то время молчала.

— Мы с тобой в тупике, — произнесла наконец она. — Ты хочешь использовать меня и как убийцу, и как постельную рабыню. Но знаешь, что вынужден выбирать — потому что если возьмёшь меня силой, я уже не стану тебе служить. И ищешь способ обойти правила, которые не хочешь соблюдать.

Маркус скрипнул зубами. В это мгновение желание перевернуть Риану на живот и «взять силой» действительно было очень велико.

— Если я захочу взять тебя силой, — сухо сказал он. — Я возьму. Моя ловушка состоит в том, что я хочу больше, чем экзотический секс с крылатым существом. Поверь, мне есть из чего выбирать.

— Тогда я не понимаю тебя.

— Я тоже, — признал Маркус нехотя, — не до конца понимаю себя. — Помолчал и добавил: — Но я не причиню тебе вреда. Не хочу видеть в твоих глазах страх.

Риана молчала. Так долго, что Маркус уже собрался отстраниться от неё.

— Ты же понимаешь, — тихо сказала она. — Что мне не нравится та игра, которую ты ведёшь.

— Твои собратья рождались не из чрева матери. Но я видел картины твоего народа и не верю, что вы не знали любви.

Риана повела плечом. Протянула руку и осторожно, будто на пробу, коснулась щеки патриция.

— Мой народ знает любовь, — тихо сказала она. — И мы не связываем её с потребностью заводить детей. Дело не в них… Дело во мне.

Она сделала глубокий вдох.

— Объясни, — мягко, но настойчиво потребовал Маркус. Риана ещё раз вздохнула.

— Я была рождена для войны. Только для войны. Мне не рассказывали легенд о любви. Всё, что я знаю о ней — я знаю из обрывков, которые видела в римских городах до того, как попала в плен. И из того… что рассказывал мне мой первый господин.