Читать книгу "«Князья, бояре и дети боярские» - Михаил Бенцианов"

Смутная память об испомещении в Каширском уезде бывших послужильцев сохранялась в XVII в. В местническом справочнике упоминалась служба в 1492 г. Чеглока Лихорева по кабальному холопству у некоего князя М. Реткинского, с последующим верстанием по Кашире[573].

Близость к новгородским раздачам можно обнаружить также применительно к рядовым детям боярским. Истома (Бовыкин) Оладьин (Шишмарев) в 1511/12 г. был среди детей боярских «добрых» (очевидно, новгородцев[574]), отправленных для урегулирования порубежных споров. Он, очевидно, приходился внуком тиуну Оладье Шишмареву, который был тесно связан с упомянутым И.Ю. Патрикеевым. Поместье Истомы и его брата Якова в Шелонской пятине в конце 1530-х гг. перешло в руки других помещиков. В каширской десятне 1556 г. встречается Гриша Истомин Аладьин[575]. Других прямых пересечений между служилыми людьми Северо-Запада и Каширского уезда обнаружить не удается[576].

Как и в «новгородском» примере, представители знати, не связанные в служебном отношении с местной корпорацией, в дальнейшем утратили поместья в Каширском уезде.

Общая немногочисленность найденных фактов свидетельствует об определенном «замораживании» процесса поместных раздач, на территории Каширского уезда в конце XV (после 1497 г.). Эти изменения были обусловлены ролью Каширы в планах по привлечению на службу татарских царей и царевичей, а также служилых князей из Великого княжества Литовского.

В составе каширской корпорации можно найти «следы» пребывания князей Мстиславских в Каширском уезде. На службе у князя И.Ф. Мстиславского находился Иван Григорьев Толочанов. Каширская десятня 1556 г. упоминает Ивана Иванова Толочанова, который, вероятно, приходился ему сыном. Толочановы, как и ранее названные «люди» И.Ю. Пат рикеева, владели поместьями в Безпутском стане[577].

Такого рода чересполосица для владений (различного правового статуса) служилых князей была достаточно характерна. Известно, что в 1533 г. поместья «княж Ивановских людей Воротынского» располагались в «Мещоску и Козельску», которые не принадлежали к числу наследственных владений этой фамилии[578]. Некоторые из каширских служилых людей могли получить свои поместья из рук этих владетелей-кормленщиков.

В середине XVI в. Колтовские целой группой перебираются на поместья в Каширский уезд из соседней Коломны. Потомки Я. Шемета Колтовского, возможно, получили здесь поместья еще раньше[579]. В Кашире и в Туле обосновались Мясные, позднее приписавшиеся к тверской фамилии Суминых-Измайловых. Н.В. Мясной в 1535 г. был гонцом в Крым. Его брат Г. Судок, основатель каширской ветви, в писцовой книге 1570-х гг. упоминался как «строитель» церкви в селе Одинцово Каширского уезда[580].

В 1542 г. на докладе у боярина И.Г. Морозова в Суздальском уезде присутствовал «сын боярской коширенин» Немир Мукин, женившийся на дочери местного вотчинника Г.В. Святикова[581]. К этому времени каширские помещики, очевидно, уже были оформлены в особую корпорацию. Скорее всего, это событие произошло еще в предшествующие десятилетия, до создания дворовой книги 1536/37 г.

Формирование единой корпорации происходило на основе нескольких «становых» групп служилых людей. В десятне 1556 г. выделялись городовые дети боярские Ростовецкого стана. Упоминание Ростовецкого стана органично вписывается в структуру общего текста. Каширская десятня 1570 г., сохранившаяся в виде полистного алфавита, содержала упоминания о станах «Беспута» и «Мстиславль»[582]. «Географическое» деление присутствовало в текстах обеих каширских десятен.

Применительно к дворовым детям боярским отмечается постепенное уменьшение окладов от уровня 600 четвертей у А.Д. Таптыкова и до уровня 100 четвертей у И.Т. Меньшого Мясоедова[583]. Значительное число дворовых в верхней части десятни было записано без упоминания об их окладе. Сопоставление каширской десятни 1556 г. с синхронной ей по времени «боярской книгой» 1556/57 г. показывает тем не менее соответствие отмеченной закономерности. В «боярской книге» 1556/57 г. значатся А.С. Лихарев и князь И.Ф. Горчаков Перемышский с окладами 400 и 300 четвертей. Оба они в десятне были помещены после уже упомянутого А.Д. Таптыкова (оклад 600 четвертей) и перед Я.Т. Мясоедовым, имевшим оклад 250 четвертей. При этом А.С. Лихарев был записан выше князя И.Ф. Горчакова Перемышского[584].

Можно отметить однородность списка дворовых, который в этом отношении серьезно отличается от списка городовых детей боярских. Среди последних также шло постепенное уменьшение окладов[585]. В этом списке, однако, присутствовали значительные нарушения общей закономерности. В отдельных примерах речь могла идти о приписках либо изменениях текста. В остальных – отражало изменение структуры самого документа.