Читать книгу "Наполеонов обоз. Книга 1. Рябиновый клин - Дина Рубина"

Вера Самойловна взяла дудку привычным движением и подала её Сташеку на вытянутых руках, как ребёнка.

– Английский рожок, – проговорила слегка заговорщицким тоном. – Драгоценный, старинный. Был практически погублен, но здешний кудесник… там, на задах вокзала… Илья Ефимович, да? Называет себя «краснодеревец», и за каждой малостью надо его умолять и поклоняться, как богу солнца… Я поклонилась, от меня не отвалится. Он долго возился, но починил: надел это хитрое кольцо на корпус, так что звук почти не пострадал. Потрогай, погладь его, не бойся, он не кусается…

Сташек нерешительно протянул руку, потрогал дудку, случайно соприкоснувшись с тёплой рукой старухи, отдёрнул свою и нахохлился.

– Название легкомысленное: «рожок», – продолжала Баобаб, словно не замечая его инстинктивного движения, – а он большой, солидный, как видишь, господин. Такой слегка отстранённый двоюродный дядюшка, дальний родственник, в дом является по большим престольным праздникам: цилиндр, дорогая трость, перстень на пальце, золотые часы на цепочке… Немногословный. Но когда произносит что-то своим необыкновенным голосом…

И подняла палец, словно призывая прислушаться…

Эта её сумасшедшая речуга (какой-то дядюшка, цилиндр, перстень – бред, пурга!) – нарочито нездешнее плетение слов, движения крупных, почти мужских рук с коротко остриженными ногтями, пронзительные чёрные глаза, ощупывающие лицо собеседника – всё было странно и притягательно, из другой жизни было, из других, каких-то старых книг, от которых в библиотеке он отмахивался. В то же время Сташека подкупало то, как она держит себя с ним: как с равным, и потому, вопреки здравому смыслу, он пытался вслушаться в каскад её почти иностранных слов и хоть что-то из них выудить.

– Вообще-то, английский рожок – видовой инструмент, – снисходительно заметила Вера Самойловна. – Что значит: не сам по себе, а из семейства гобоев. Звучит и нотируется на квинту ниже обычного гобоя. Он похож на того – помнишь сказку – младшего брата, кому в наследство достались не дом, не мельница, а кот. Но то был Кот в сапогах! И тембр у него, то есть голос, – густой и пряный, как… аромат духов «Пиковая дама». Он наваристее, гуще, ин-фер-наль-ней голоса гобоя. Все слова потом объясню… – И вновь подняла палец, призывая к вниманию. Сташек уставился на этот длинный, вероятно, некогда изящ-ный, а ныне костлявый, несмотря на общую грузность старухи, указующий перст.

– В России на него вообще не учат, традиция такая сложилась. И потому английский рожок – это судьба; сочетание Божьего промысла и душевной неудовлетворённости музыканта. По-человечески, по-настоящему, учиться тебе надо бы на гобое или блок-флейте, ибо это проще… Но, я смотрю, паренёк ты ловкий, грудная клетка у тебя хорошо развёрнута и достаточно широкая; ну и не младенец же ты. Короче, рискнём. Не станем оглядываться на занудные правила, их придумывают тру́сы.

В окне струился под ветром шатёр берёзовой листвы, приоткрывая то один, то другой сине-белый небесный лоскут, – там, в небе, кто-то сильно торопился, и неслась, неслась сине-белая дорога, и мела её нежно-зелёная листва берёз…

– Английский рожок – инструмент изумительный, ты позже вполне оценишь. Он и в военных оркестрах звучит. Брат Абрама Петровича Ганнибала, тоже, разумеется, негр, но более бестолковый, был отправлен в полк, где выучился на гобое, а заодно и на английском рожке… Это я к тому, что и ты осилишь. Сольного репертуара для рожка – кот наплакал, в основном оркестровые партии. Но мы тебе сольный репертуар организуем, выкроим, перепишем, переложим… Переворуем, наконец! Голь на выдумки хитра.

В этот момент приоткрылась дверь, в ней полыхнуло багровым большое родимое пятно на щеке уборщицы Зоси.

– Версамолна, – пропыхтела тучная Зося, – в гастрономе сельдь марьновну выкинули. Взять вам баночку?

– А как же, – оживилась та, не оборачиваясь к двери. – Мать-селёдочка – основа нашей жизни, ядрить ея… – и дальше, будто не прерывалась на бытовую реплику: – А как он хорош во втором действии «Кармен», перед знаменитым романсом Хозе, где звучит тема рока. Почему именно ему доверена эта весть? Рожок никогда не шутит, юмор – не его область. Он – пророк, восточный мудрец, заклинатель змей… В «Щелкунчике», в «Танце пастушков» он просто божественен, – там у него проходит изумительная стретта! А Кот-баюн в «Кикиморе» у Лядова, этот мягкий чарующий голос. Или Дворжак, симфония «Из Нового Света», когда вторая часть открывается слегка ленивым восхитительным соло рожка. Несколько тактов… и вот она перед тобой, – американская прерия…

Сташек встрепенулся: прерия – это он знал, это он отлично представлял, недавно в пятый раз перечитав «Всадника без головы». В общем, вся эта халабуда с английским рожком начинала его занимать.

– Наконец Глюк, «Мелодия» из оперы «Орфей и Эвридика». Вообще-то, писана она для флейты, но мы и тут подсуетимся, подстроимся, – дело того стоит. Знаешь историю этой великой любви? Нет?! Плохо. Ну, ладно, начинаем не с этого.

Начать они могли с чего угодно, восьмилетний Сташек мало что понимал, но уже хотел остаться здесь, со старухой Баобаб, как между собой называли её все ученики, в этой вот большой, почти как класс, почти пустой комнате в левом крыле школы.

В первый день они только разбирали-разнимали и зубрили названия частей инструмента, пока Сташек совсем не ошалел.

– Видишь, здесь три части: верхнее колено, нижнее и раструб. Последним вставляется эс – вот эта специальная изогнутая металлическая трубка. Не вздумай назвать эту трубку мундштуком! Раструб – видишь, необычный – то ли груша, то ли луковица, – сильно влияет на тембр. Иногда его называют d'amore bell, раструб любви. Он не сразу появился, немецкое изобретение. Но окончательную физиономию английский рожок приобрёл у французов – а это мастера духовых! – например, парижская фирма «Triebert».

К концу урока Сташек вызубрил всё назубок, выпаливая названия всех этих клапанов, раструбов, тростей, пробочек и чашечек, едва палец Веры Самойловны прикасался к рожку.

Потом она заставляла его дышать – глубоко и редко… ещё глубже… задержи дыхание… ещё… хорошо! – чем напомнила Володю Пу-И, и тем купила Сташека с потрохами.

Часа через полтора достала из тумбочки буханку хлеба, креманку с маслом и два огурца, и заявила, что сейчас накормит его «божественным ужином». И всё время, нарезая хлеб и огурцы, намазывая ломти маслом, продолжала говорить.

Временами пленное солнце за окном, выпрыгнув из вязкой сметаны облаков, доплёскивало бледную улыбку на подоконник, на голубую, в чёрную клетку, клеёнку на круглом столе, на старинную, непостижимого вида дуделку в клапанах и трубочках. Неужели Сташек смог бы извлечь из неё хотя бы один хрипловатый звук?..

– Откуда вообще он взялся, этот самый «английский рожок»? История длинная. Понимаешь… Вся эта аристократическая свора, графы, бароны-маркизы-князья… у них основная задача в жизни была: убить время. Они наезжали друг к другу в поместья и замки, где, помимо постоянного обжорства, непременным развлечением была охота. Мужики удирали из семейной скуки недели на две. Великая культура охоты, питавшая все виды искусства – музыки, скульптуры, архитектуры, живописи и литературы: своры собак, лошади, ружья, мушкеты и… конечно же, звук охотничьего рога, – ведь у каждого висел на поясе охотничий рог. И когда стало ясно, что все эти рога могут издавать звуки разной высоты, аристократы в своих замках стали сколачивать целые оркестры – из рогов. Так появилась валторна – потом увидишь, у нас на валторне играет Саша Гнедин, – ну и все разновидности гобоя, в том числе – английский рожок… Бери вот ещё бутерброд. Нет, вот этот шмат, он привлекательней. Никакого отношения к Англии он не имеет. Просто итальянское название «корно англезе», то есть «угловой рожок», – по ошибке трансформировалось в «корно инглезе». Это недоразумение, лингвистический курьёз. Так бывает: Америку открыл Колумб, а наглец Америго Веспуччи до сих пор пожинает лавры. В истории навалом подобных случаев. Вообще, когда имеешь дело с историей, такое понятие, как справедливость, лучше сразу засунуть в чью-либо задницу, пока кому-нибудь из сильных мира сего не подвернётся твоя собственная задница.