Читать книгу "Дорогами войны. 1941-1945 - Анатолий Белинский"

– В двадцать два ноль-ноль всех трех наблюдателей снимай с огневых. Пусть отсыпаются. Я сам заступлю на дежурство во втором расчете. Оттуда обзор хороший. В шесть утра всем дежурство восстановить.

Смотрю, у Кузьменко и лицо подобрело. Он тоже переживает за нашу службу.

Снова пришел приказ командиру нашей роты: роту направляют на оборону нового объекта на восточные немецкие земли.

Честь офицера

За нашими солдатами, кажется, и сама весна торопится. Встреча на Эльбе наших и американских солдат – событие для всех весьма радостное. Американский президент Рузвельт подарил всем нашим офицерам по военному костюму. Первые два комплекта перепали нашему батальону.

Меня вызвали в штаб батальона. Османов встретил весьма сердечно и добродушно. Всех офицеров городка выстроили на плацу, зачитали приказ командира части и перед строем вручили мне и Сергею Андрееву по американскому костюму, как лучшим командирам батальона. Такой чести от Османова я никак не ожидал.

Он пригласил меня в свой номер, где проживал со своей женой Евдокией, младшим лейтенантом, нашим финансистом. Посадили меня за стол, выпили по сто граммов фронтовых, побалакали о службе. Османов попросил у меня прощения за прошлогодний визит на мои огневые и наложение ареста-наказания по поручению майора Л. Молодец Османов, нашел в себе мужество извиниться, сохранить честь своего имени. Никакой злобы даже тогда я не питал к нему, была только обида. А вот теперь мы с ним стали добрыми товарищами.

Майор Лузинов

Командование корпуса направило к нам нового командира майора Лузинова. Он ленинградец, воевал в блокаду в городе, после госпиталя был направлен на наш фронт. Лузинов – образованный офицер, меня поражали его широкие познания. Он прекрасно знал наше вооружение, квалифицированно разбирался в автомашинах и в радиотехнике. Был он для нас добрым старшим товарищем.

У каждого из нас был свой порог, и на этом пороге военной субординации он был для нас примером.

У меня и Сергея Андреева появилась новая забота – сшить кители. Размер подарка такой величины, что хоть два костюма выкраивай. С большим трудом нашли мастера, который шил немецким офицерам, а проживал он в городе Калиш. Поехали, заказали и получили кители с немецким оттенком-абрисом.

Война идет к концу, бои идут под Берлином. У меня на душе и в голове одна мысль – посмотреть Берлин, как тогда его называли – фашистское логово. Обращаюсь к Лузинову, прошу его разрешения на поездку.

– Что вы, там еще бои идут, никак нельзя сейчас ехать.

Прошло несколько дней, и раздается звонок из штаба – меня направляют в командировку в штаб корпуса. Молодец Лузинов, не забыл меня.

Рейхстаг

Пятого мая я выехал в Ландсберг, там до Берлина рукой подать. Ландсберг – красивый, чистенький немецкий городок, весь утопает в зелени. Немцы боязливо вылезают на улицу, еще наших побаиваются. В каждом окне полощется белый флаг.

В штабе корпуса как в солидном тыловом управлении: чистота и порядок. Молодых девиц полно, все ухоженные, ладные, у каждой по несколько медалей на груди побрякивает. На меня внимания не обращают, поди, какой мальчишка в грязной прострелянной шинели. Смотрю на них и глазам своим не верю. Надо же, как устроились! Мне бы эту когорту на огневые прислали на воспитание, а их медали моим девчатам отдали. Офицеры штаба под стать своим подругам, горделиво вышагивают с важным видом по кабинетам и коридорам.

Все поручения я справил быстро и махнул на автостраду Варшава – Берлин. На попутных машинах добрался быстро. Дорога как стрела, две полосы, разделенные зеленой зоной. У въезда в Берлин КПП. У дороги огромный плакат: «Дошли до Берлина». На нем солдат обмотки перематывает. Этот плакат давно по всей Польше шел за нашими войсками, только там написано было: «Дойдем до Берлина» и указано, сколько километров осталось.

На посту регулировщики – молодые солдаты с автоматами и красными флажками. Флажок взлетел вверх, и мы поехали.

Город велик: сорок на шестьдесят километров. Западные районы города от войны не пострадали, все дома стоят целехоньки, даже стекла в окнах уцелели. Немцев не видно, попрятались, боятся наших солдат и наружу не вылезают. Все фасады домов белые-пребелые, из каждого окна белый флаг. Обхожу центр города. Александерплац, Унтерденлинден, Вильгельмштрассе – все в сплошных руинах, даже коробок зданий не сохранилось. В чудом уцелевшем особняке на Александерплац разместилась наша военная комендатура.

Рейхстаг уныло взирает на Бранденбургские ворота. Знамя Победы на высоком полусферой куполе смотрится весьма скромно. По углам крыши еще несколько красных знамен установлено. Широкая парадная лестница внутри Рейхстага завалена обломками мраморных статуй. Наверх не пройти. Взорван весь марш лестничной клетки.

Снаружи у стен Рейхстага небольшими группками толпятся военные всех рангов. Каждый, кто чем только может, что-то царапает на стене. Десятки, сотни надписей краской, углем, мелом, карандашом, гвоздем…

«Мы пришли из Сталинграда…», «Мы пришли из Ленинграда…», «Мы пришли из Москвы…» – и все фамилии, фамилии. Я тоже достал из кармана толстый трофейный карандаш, а в голову лезут самые разные мысли. Странно как-то, живые расписываются за мертвых. Они пришли и расписались своей кровью, многим даже не довелось дотронуться до стен Рейхстага. А я жив! Мне стало как-то неуютно на душе. Убрал карандаш в карман и решил: лучше я потом сам все расскажу, что я видел своими глазами.

Победа!

Этого дня ждали очень долго, даже в сорок первом году его ждали. Накануне было тревожно. Трофейный телефункен круглые сутки вещал на КП роты. Эфир забит десятками радиостанций на языках всех европейских стран. Все сообщения противоречивы, нелепы, одни домыслы. Первыми поздно ночью сообщили англичане о подписании акта о капитуляции Германии. Но наши радиостанции молчат. Даже всегда осведомленные радисты и те плечами пожимают. Только уснули, началась стрельба. Я выскочил из землянки. По всему небу фейерверк. Стреляли изо всех калибров.

– Победа! Победа! Товарищ лейтенант, победа! – кричат солдаты.

Скинули чехлы с пулеметов наши сержанты, и устремились в небо желто-зеленые трассы крупнокалиберных пулеметов. Последние трассы войны.

Коротко об авторах

ШЕВЧУК Александр Андреевич (1921 – 2012).

Работать начал с 13 лет, был строителем, железнодорожником, речником. Великую Отечественную войну провел на кораблях Краснознаменного Балтийского флота. Был тяжело ранен. Награжден орденом Отечественной войны I степени, медалью «За боевые заслуги» и другими.

Член Союза писателей России, автор 12 книг.

РЕДКОЗУБОВ Виктор Никифорович (1921 – 2007).

Был призван в ряды Красной Армии в 1940 году. Службу начал в Забайкалье. Как командир огневого артиллерийского взвода принимал участие в боях за освобождение г. Тихвина (ноябрь 1941) и в боях под Мясным Бором (1942). Был тяжело контужен, а после излечения в том же 1942 году возвратился в свой полк, на Волховский фронт. Снова принимал участие в боях под Мясным Бором, где вновь был тяжело ранен. По окончании войны учился на философском факультете ЛГУ. Кандидат философских наук, доцент.