Читать книгу "Волчья тропа - Бет Льюис"

– Элка уже и погреб выкопала, и дров заготовила столько, что на три зимы хватит, – сказала Пенелопа, улыбаясь во весь рот, отчего у меня вспыхнули щеки.

Я подумала о том, что мне нужно отправиться на охоту, а времени почти не осталось – скоро выпадет снег.

– Мне бы еще лося или карибу на зиму добыть, но не очень хочется Пенелопу одну в глуши оставлять. Там кругом медведи и волки.

Пенелопа нахмурилась.

– Ты мне не говорила…

– Я тебе не обо всем рассказываю, Пенни, – ответила я, подмигнув. – Не сможете ли вы приютить ее на пару дней?

Лицо Марка вспыхнуло от счастья. Даже мальчишка оживился и начал барабанить вилкой по столу.

– Конечно! Отличная идея! – заявил Марк, а потом взглянул на Джози и нерешительно спросил: – Вы с Джетро не против?

Муж с женой обменялись взглядами, а потом Джози ответила:

– Мы с радостью тебя приютим.

Правда, голос у нее был не очень довольный.

– Элка, ты уверена? – спросила Пенелопа.

– Мне так будет спокойнее, когда я на охоту отправлюсь.

– Решено! – сказал Марк и стукнул кулаком по столу, отчего кусок кукурузного хлеба упал с тарелки. Мальчишка подхватил его и быстренько раскрошил.

– Вы очень добры, – сказала Пенелопа и покраснела, словно у нее внутри щелкнул выключатель. – Спасибо, Джози. Я вас сильно не побеспокою.

– Наконец-то в доме появится настоящая леди, а не эта старая курица! – сказал Джетро, подталкивая жену локтем. – Только пообещай, что не будешь приходить домой в опилках.

Все рассмеялись.

Я прикинула, что полажу с этими ребятами, особенно если Джетро и впредь будет вкусно готовить. Наверное, так даже к лучшему – в моей жизни появится еще кто-то кроме Пенелопы и Крегара. Люди созданы для того, чтобы жить вместе, потому мы и строим села и города. Может, я иду против своей природы, оставаясь в лесу в одиночестве. А потом я подумала, что когда много людей собираются вместе, они устраивают Большую Глупость. Так что еще неизвестно, что лучше.

Мы поели, и Пенелопа осталась помогать Марку с посудой, а Джози увела меня на лесопилку.

– Ты действительно в одиночку собралась на лося охотиться? – поинтересовалась она.

– А что? Я уже не одного подстрелила.

– А как ты его домой дотянешь?

– Ну, мэм, у меня есть несколько способов…

Например, санки, к которым можно колеса приделать, если понадобится. Я научилась в одиночку перетаскивать мясо, когда мне было лет двенадцать.

– Ладно, если ты уверена… – сказала Джози и толчком открыла двери сарая.

Я увидела пилы, которые работали от генераторов, и вдохнула запах горячей древесины. Огромный квадратный сарай был забит различными машинами и штабелями гладких досок. В углу я заметила огромную кучу опилок, и мне захотелось зарыться в них, как в сугроб, и разбрасывать горстями.

В сарае никого не было; наверное, рабочие тоже ушли на обед. Джози указала на кучу сухих древесных стволов – я таких ровных и длинных в жизни не видела. Отличная канадская ель – даже жалко резать на доски, но нам нужны были штормовые ставни.

Прежде чем мы приступили к работе, Джози повернулась ко мне и сказала:

– Я видела твои портреты.

У меня пересохло в горле.

– Мне нужно из-за них беспокоиться?

– Нет, мэм, – солгала я. Нужно, но не из-за меня.

– Мы здесь живем хорошо, и если из-за вас с Пен с моей семьей что-то случится, я вас милашек, превращу в древесную стружку, поняла?!

Я кивнула.

– Отлично поняла!

Джози посмотрела прямо мне в глаза, чтобы убедиться, что я говорю правду.

– Помоги мне его поднять. – Она взялась за верхний ствол, и больше мы к этому разговору не возвращались.

Мы перекатили ствол на ленту и направили его конец в сторону лезвия.

– Придерживай и начинай толкать, как только я включу. Получатся доски толщиной в дюйм.

– Отлично! – сказала я и навалилась на бревно.

Джози включила чертову машину, и я чуть не оглохла. То была простая работа, от которой болели руки, но так и должно быть – значит, я их по назначению использую. Джози помогла мне распилить первое бревно, а потом только наблюдала.

– Что ты знаешь о Пенелопе? – спросила она, перекрикивая рев пилы.

– Вы о чем? – Поглощенная работой, я не обратила внимания на ее слова.

– Она хороший человек?

Я взглянула на Джози. Вид у нее был озабоченный. Ну, знаете, типа «Мой маленький братик влюбился по уши».

Я закончила с последней доской и выключила машину.

– Пенелопа лучший человек из тех, которого я встречала, – сказала я, глядя Джози прямо в глаза. – Она много раз спасала мою жизнь и ничего не потребовала взамен. И много раз могла меня обмануть, но у нее чистое сердце. Твоему брату очень повезло.

Джози была суровой женщиной, она не отвела взгляда. Видать, привычка у нее такая. Наверное, увидела то, что хотела, потому что ее лицо озарила широкая белозубая улыбка.

– Спасибо, – ответила она, кивнула и вновь включила машину.

Мы распилили еще четыре бревна, и Джози сказала, что этого хватит, а потом разрешила мне взять несколько готовых досок из кучи, которая сушилась в другом конце сарая. Она сказала, что заставила меня их распилить, чтобы не пришлось дополнительно платить рабочим, и я согласилась, что так было справедливо. Потом мы подумали, как бы половчей доставить бревна к нашему участку. На повозке их не довезешь – дороги нет, поэтому мы решили отправить их по реке. Я воде не особо доверяю – в последний раз в ящике плавала, – но тащить груду досок через лес не хотелось.

Вернувшись домой, мы увидели Джетро с малышом на кухне. Марка с Пенелопой нигде не было.

Я разволновалась, однако прежде чем успела что-то сказать, Джетро поднял руку.

– Прогуляться пошли. Юные влюбленные…

Я не удержалась и спросила, а где мама мальчика. Вдруг она узнает про Пенелопу и устроит ей неприятности.

Джози взглянула на малыша, потом на меня, взяла в руки тряпку и начала вытирать и без того сухую тарелку.

– Она умерла при родах. Проблем не будет.

Какая-то часть меня обрадовалась, что обманутая жена не станет преследовать Пенелопу; с другой стороны, мне стало жаль мальчика. Тяжело расти без матери, кому, как не мне, это знать. Мне вдруг стало больно оттого, что моя мама умерла и я так и не почувствовала родительской любви.

Я вымыла руки и уселась за стол напротив малыша. Он взглянул на меня круглыми, как пуговицы, глазами, а я не удержалась и улыбнулась ему в ответ. Он сжимал в кулаке карандаш и рисовал что-то на выцветшей газетной бумаге.