Читать книгу "Заклятие (сборник) - Шарлотта Бронте"

– А что бы сказала наша Эдит, услышь она это все? – с усмешкой перебил Торнтон.

Арундел рассмеялся.

– Эдит, – ответил он, – с ее черными кудрями, статной фигурой, с ее властной прямотой отпугнула бы эту смешливую маленькую ангрийку. Кэтрин, увидь она Эдит, сперва высмеяла бы ее серьезность, а потом убежала бы от первого хмурого взгляда – впрочем, не потому, что оробела бы – она была девочка умная и отважная.

Впрочем, Торнтон, знайте, что, как ни люблю я веселость, тихая преданность Эдит дороже мне всех улыбок мира. Любовь такой женщины, как ваша сестра, льстит мужскому самолюбию. Впрочем, довольно об этом. Эдит на чужбине, и нам еще многое предстоит совершить, чтоб вернуть ей дом в моей зеленой провинции.

Так вот, вскоре после Эдвардстонского сражения, Тернер Грей, видя, что все погибло и каждому честному патриоту остается лишь выйти на порог и собрать вокруг себя крестьян, взял пару пистолетов, сел на свою лошаденку и кликнул клич: «Седлай и вперед!»[99] Я видел, как он говорил перед арендаторами.

«Ребята, – сказал Тернер Грей, – я был вам добрым хозяином, а теперь прошу отплатить мне несколькими месяцами службы под знаменами отечества. Я буду рад, коли вы завоюете славу в этой священной войне. Да будет наш девиз: “Ардсли в первых рядах!”» И все жители Ардсли последовали его девизу. Не было в той гверилье, что началась после Эдвардстона, лучших бойцов.

Много месяцев они сражались, не жалея крови и сил. Отважный командир требовал для своих людей почетного места в первых рядах, но с каждым днем их становилось все меньше, а в яростной битве у Колмоса полегли оставшиеся «к полю спиной, к супостату лицом»[100].

– А их предводитель? Что сталось с ним? – спросил Каслрей.

– Тернер Грей поехал напрямик, через болота и реку, в родные холмы, надеясь собрать новый отряд и отмстить за тех пятьдесят, что остались на поле боя. «На шпорах кровь, лицо горит огнем»[101] – таким подскакал он к родной усадьбе и вместо мирного и величественного строения, окруженного тенистым лесом и зелеными лужайками, увидел оскверненную, разграбленную, шумную казарму – пристанище роты шотландских пехотинцев. Он узнал, что в поместье не осталось ни души, поля разорены, а крестьянские дома и амбары сожжены дотла.

Тогда он спросил о дочери и услышал кровавую повесть. Когда шотландцы напали на Ардсли, последние оставшиеся в деревне арендаторы собрались вокруг мисс Грей. Они обороняли усадьбу и заключенное в ней сокровище, сколько могли, но в конце концов захватчики ворвались в дом. Кэтрин с четырьмя верными защитниками – все остальные погибли – забаррикадировалась у себя в комнате. Она призывала их помнить девиз ее отца и не сдаваться живыми.

Шотландский капитан подошел к окну и крикнул, что если они сию же минуту не капитулируют без всяких условий и не выдадут хозяйку, он ее застрелит.

«Ни с места! – сказала мисс Грей своим людям. – Будьте тверды!»

Негодяй прицелился… взвел курок. Она стиснула руки и воскликнула: «Боже, не оставь Ангрию!» Он выстрелил, и она упала.

«Зачем теперь жить? – проговорил Тернер Грей, услышав скорбный рассказ. – Я отправлю ее убийцу в ад и на том покончу все счеты с жизнью».

Он пошел и стал в воротах собственной поруганной усадьбы. Били барабаны, гудели рожки. Капитан Уилсон давал смотр своему войску демонов. Он как раз отдавал команду, когда пуля, войдя в рот, раскроила ему череп от уха до уха.

Все взоры обратились к воротам. Там стоял Мститель. Когда эти бесы вцепились в него когтями, он сказал с улыбкой: «Я готов. Стреляйте в меня скорее».

– И его расстреляли? – спросил Торнтон.

– Нет, хладнокровно перерезали ему горло в этой самой комнате, на каменной плите перед этим самым камином. Умирая, он прошептал: «Вы еще проклянете день, когда убили Тернера Грея!»

На этом рассказчик закончил и, сведя брови, молча уставился на горящие уголья. Наступило молчание. Каслрей и Торнтон не произнесли ни слова, только скрестили руки на груди и погрузились в свои мысли.

О чем бы ни размышляли эти трое, раздумья их длились недолго. Снаружи долетел цокот копыт.

– Кто это? – спросил Торнтон. – Не гонцы ли из Черч-Хилла? Уж не наступает ли неприятель?

– Думаю, просто кто-то едет мимо по пути в Пекену, – ответил Каслрей. Он еще не договорил, когда громкий, требовательный стук сотряс полуразрушенный дом до основания. Все трое вскочили. Прежде чем кто-нибудь из них успел открыть рот, стук повторился второй раз, затем третий, и грянули ликующие возгласы.

– Что за черт? – спросил Арундел, вставая и опрокидывая скамью. Он торопливо зашагал к двери, Торнтон и Каслрей за ним. Лицо Торнтона выразило некоторую тревогу.

– Чего ломитесь? – спросил он, когда дверь содрогнулась в четвертый раз.

– Генерал! Генерал! – закричали сразу два или три голоса. – Если щеколда не поддается, лезьте в замочную скважину! Добрые вести! Добрые вести!

Снова прозвучало «Ура!», и звук трубы заставил Ночь вздрогнуть на ее троне.

– Мне плевать, что там у вас, – отвечал Торнтон, который, вспылив, отходил не быстро. – Вот ведь дурная манера барабанить в дверь середь ночи. Я бы на вашем месте, Арундел, не трогал щеколду. Пущай учатся вежливо себя вести.

Однако Арундел уже нетерпеливо выбил заржавевшую щеколду рукоятью сабли и, распахнув дверь, обрушил на буянов грозную брань.

– Я сейчас с вами со всеми разберусь! – воскликнул он, с первого взгляда поняв, что шумная толпа перед ним состоит по большей части из молодых офицеров и дворян. – Вы у меня запляшете, если прямо сейчас не представите достойного резона для своего гвалта. Вы разбудили во мне такие ожидания, что если они не оправдаются… Так чего там у вас, Молино, шатун безмозглый? Говорите сию минуту. Новости из-за моря, с юга, от изгнанника? Если что-нибудь менее важное, я зарублю вас на месте, бездельник!

– Бездельника оставьте себе, – отвечал доблестный Молино. – Изгнанник! Фи, какое старомодное слово! Мы, люди сведущие, никаких изгнанников больше не знаем. Ура! Ну-ка, ребята, еще разок: ура!

И вновь победные крики огласили разрушенный дом, и снова к ним присоединился ликующий звук трубы. Арундел, выглянув в ночь, увидел, как на ближайшем холме взметнулось к небу пламя костра. Тут же огонь вспыхнул на следующем, дальше, затем на третьем, на четвертом… Из лагеря долетал глухой рокот, а временами порывы ветра со стороны Черч-Хилла и Ардсли доносили обрывки военной музыки.

Глаза Арундела вспыхнули, кровь прилила к щекам.

– Возможно ли? – проговорил он тихо и взволнованно.

– Возможно ли? – повторил Молино. – Вы сомневаетесь? Я видел его собственными глазами!