Читать книгу "Необитаемый город - Дэн Уэллс"

Я с ненавистью смотрю на Ванека:

— Вы чудовища. — Он не возражает. — Настоящие чудовища… Вообще не люди, вы просто… передвигаете нас, как пешек. — Кидаю бумаги. — Вы сказали, что ответы здесь. И я пришел сюда. Так кто же?

Он кивает на дверь в следующую комнату:

— Мы там — совсем рядом.

Медлю, смотрю на него. Подозрительно, что он ничего не скрывает, при этом я уверен, что угрозы нет. Ему нужно мое тело живым. Подхожу к двери, замираю, взявшись за ручку. Что я увижу там? Представляю ряд детских кроваток, потоки крови, женщину с безумными глазами и ножом в руках. Прогоняю эти видения и распахиваю дверь.

В комнате гораздо темнее, чем на кухне, потому что передняя дверь закрыта, а окна наглухо заколочены досками. Нащупываю лампу и коробо́к рядом с ней, долго вожусь, наконец удается зажечь спичку — комната сияет оранжевыми тонами, крохотный шарик света раздвигает тьму. Поджигаю фитиль, шарик увеличивается в размерах, становится ярче, желтеет.

Ванек следует за мной и закрывает дверь на кухню, чтобы в лагере не был виден свет. Сквозь стены едва доносятся крики, звуки беспорядочного движения — «Дети Земли» носятся в панике, почуяв призрак убийцы. Может, это и в самом деле я? Неужели я пришел, чтобы уничтожить их? Игнорирую шум — мне нужны ответы. Отбрасываю все лишние мысли.

Здесь никого нет, но я не один. Чувствую это ногами — они вибрируют, словно под половицами работает двигатель. Совсем близко есть кто-то или что-то. Истинные дети земли находятся так близко, что протяни руку — и прикоснешься. Но где?

В комнате почти ничего нет, только несколько стульев, кровать и замысловатое устройство из цепей и блоков. Обхожу их, прикасаюсь к каждому предмету. Толстые металлические цепи холодны, они не гладкие и не шершавые, идут от кровати к системе шестерен и валов на потолке. На кровати тонкий матрас и грубое шерстяное одеяло, по бокам — прочные кожаные ремни. Похоже на ту койку, на которой меня зафиксировали в лечебнице Пауэлла. Беру один из ремней, верчу в руке. Роняю на матрас. Подхожу к изголовью…

…И тут меня настигает. Вот откуда исходит гул, его источник прямо под ногами. Это те же пульсирующие толчки, что я чувствую вблизи сотовых телефонов. Тот же гул, который испытываю, прикасаясь к членам секты. Только в сто раз сильнее. В тысячу раз сильнее. И теперь он несет не боль, а какую-то нездоровую эйфорию, словно хор в голове, что слышишь, приняв наркотик или когда начинает действовать общая анестезия. Он зовет меня, тянет вниз, кажется более знакомым и более чуждым, чем все, что мне доводилось переживать. Оказывается, я лежу на полу. Пытаюсь подняться. Доктор Ванек берет меня за руку и оттаскивает к стене.

— Нас все еще много там, внизу. — Он тяжело дышит. — Ощущение… сильнее, чем мне помнилось.

На полу очертания люка. Похоже на проход в погреб. Теперь понятно и назначение цепей: когда люк открыт, кровать может сдвигаться и уходить вниз. Поднимаюсь с трудом, опираясь на стену.

— Кто вы?

— Мы Дети Земли.

— Что это значит?

Ванек стоит неподвижно.

— То, что мы жили здесь задолго до вас. За миллионы лет до появления человека обитали в глубинах Земли, постигали ее тайны. Думали, наблюдали и учились.

— Вы личинки?

— Личинки — игра твоего воображения, — усмехается Ванек. — Такими мы видимся тебе. Ты осознавал что-то, но не мог охватить это разумом, а потому создал галлюцинацию, облек нас в некую форму. На самом деле у нас вообще нет тела.

— Это невозможно!

— Не будь идиотом. Что такое разум, если не организованная матрица электрических импульсов? Вы попросту эволюционировали в плоть. Но в этом и состоит типичная человеческая кичливость: думаете, другие формы жизни не могли эволюционировать иным способом.

— Вы не просто реагируете на электрические поля. — Внезапно все части пазла собираются в единое целое. — Вы и есть электрические поля.

— Мы — энергия, — объясняет он, — ничем не ограниченная и, как выяснилось, незащищенная.

Смотрю на дверь в полу, сквозь подошвы ботинок все еще ощущая ее притяжение. «Личинки» кажутся такими могущественными — что может им повредить?

— Не защищенная от чего?

— От вас, от вашего радио, от сотовых телефонов. Чем совершеннее ваши технологии, тем больше мы подвержены их влиянию — концентрированные излучения, поля, сигналы опутали всю планету.

Киваю:

— Вот почему эти сигналы так мучительны для меня — потому что они причиняют вред вам.

— Они воздействуют на нас так же болезненно, как пытка на ваше физическое тело, но именно вы наполнили излучениями мир. Вот уже почти сотню лет мы выживаем под ураганным огнем различных полей и вредных радиаций. Вы почти уничтожили нас.

Не могу отвести изумленный взгляд от люка в полу.

— Мы этого не знали.

— Разве это имеет значение? Разве невежество когда-либо оправдывало убийство? Даже в вашем недоразвитом сообществе? Мы обитаем в весьма специфичной среде — в определенных горных породах, особых минеральных структурах, проводящих наши поля. Вы загоняли нас все дальше и дальше, и наконец наша среда обитания была захвачена целиком. Нам оставалось только выйти на поверхность.

— Чтобы похитить наши тела? — спрашиваю я. — Вы обвиняете нас в нашествии, а сами надеваете нашу плоть, словно какой-то защитный костюм для работы в агрессивной среде!

Он подходит к кровати, берется за рычаг и толкает его вниз; люк опускается, и кровать сдвигается к краю. Подхожу ближе, чувствуя, как усиливается покалывание в ногах. Заглядываю в образовавшийся провал.

Вижу глубокую темную яму, похожую на пустой колодец. Стенки грубые, неровные, на них выемки и острые выступы породы — эта яма не выкопана вручную, она образовалась естественно, под воздействием щелочных вод или землетрясения. Дыхание перехватывает. Мне знакомо это место. Его образ преследовал меня; он прятался в подсознании и прорывался во множество воспоминаний.

— Я был здесь, — говорю я. — И там, внизу, тоже.

Ванек кивает:

— Именно так мы и соединились. В первый раз все произошло случайно. Один из фермеров пробил поверхность и свалился в яму. Это, кстати, был твой друг Милош. Когда удалось в достаточной мере подчинить его тело и понять, что случилось, новый хозяин принялся сбрасывать в яму других, чтобы мы могли присоединиться к нему. Ты представь себе, какие мучения мы испытывали, соглашаясь на такое безумное предприятие — замуровать себя в существе более низкого порядка. Это как если бы вы решили существовать в овощах.

Вглядываюсь в яму, воображая себе темноту и боль, ужас с обеих сторон.

— Да уж, удовольствие, прямо скажем, сомнительное.

— Это был тысяча девятьсот пятьдесят второй год. А теперь представь, насколько ухудшилась ситуация с тех пор. Ваши технологии подавили все другие электрические поля на планете. — Он наклоняет голову, почтительно смотрит в пустую яму. — Майкл, ты стоишь на святой земле, над последним прибежищем нашего народа.