Читать книгу "Необитаемый город - Дэн Уэллс"

«Мы принадлежим Земле в большей мере, чем вы. Мы ее дети».

— И как это понимать?

«Ты знаешь, где кроется ответ». — Ванек пожимает плечами.

Конечно, в старом фермерском жилище. В том, который Элли называла Домом, — в логове Черни. Кто бы они ни были, что бы ни представлял собой процесс, корень всего там.

— У нас мало времени, — говорю я. — Полиция не должна найти меня.

«Опять в бега? Ты ничего другого и не собираешься делать?»

— Пойду в Дом. Но выбраться мне нужно до появления копов. — Киваю на тело. — Ведь это третий убитый мной человек.

«Она жива».

Прислушиваюсь у двери, чтобы убедиться, что никто не поджидает с другой стороны. Осторожно открываю ее, осматриваю лагерь. Люди бродят по грунтовым улицам растерянными толпами. Оглядываюсь на спящих детей. Спасти их я не могу, но, может быть, в моих силах сделать так, чтобы подобное ни с кем не случилось впредь.

Смотрю на дверной замок, трогаю его — устроен он просто. Пожалуй, имеет смысл запереть дверь — не хочу, чтобы кто-нибудь увидел Элли и поднял тревогу.

Выхожу на улицу и защелкиваю замок.

Мимо проходит человек с поводком, на конце — ошейник, волочащийся по земле. Дожидаюсь, когда он минует меня, и выхожу на улицу, петляю между десятком медлительных разнородных групп. Посреди дороги стоит женщина, держит в руках перевернутый пакет из супермаркета. Она смотрит на пустой пакет с таким видом, будто погружена в важные размышления. За ее спиной в панике мечутся другие безумцы, топчут раскиданные по земле пластмассовые овощи. Обхожу женщину и двигаюсь дальше.

— Доктор Ванек! — Это та, которую зовут Арлин, она пробирается ко мне сквозь толпу. — Доктор Ванек, что происходит?

Понятия не имею, что сказать. Нельзя допустить, чтобы детей спрятали от полиции, но Ванек прав: они рассеются по городу, может быть, по всей стране. Способен ли культ распространяться таким образом? Кто бы они ни были, пойманные в наших головах, под силу ли им выбраться оттуда? Способны ли они размножаться? Необходимо попасть в Дом.

Показываю на главные ворота:

— Вы должны следить за ними, ясно? Наблюдайте, и, если кто подойдет, поднимайте тревогу.

— Но у нас же есть охранники.

— Я не доверяю им в таком кавардаке. Что, если кто-то попросил их помочь с эвакуацией? А теперь они получили совсем другое задание? Наблюдение должно быть постоянным, и поручить его можно лишь надежному человеку. Могу я доверять вам?

— Конечно, доктор.

— Тогда ступайте.

Она направляется к воротам, останавливается, снова поворачивается ко мне и прикасается к моей руке:

— Доктор?

— Да?

Арлин колеблется, переступает с ноги на ногу:

— Все закончилось?

— Я… не знаю.

— Были люди, с которыми я жила.

— Ваша семья?

— Не моя. — Она хмурится, оглядывая свое тело. Пожимает плечами. — Ее. — Я вглядываюсь в Арлин. Она переступает с ноги на ногу. — Я увижу их когда-нибудь?

Не знаю, что ей ответить.

— А хотите?

Она складывает губы трубочкой, ищет слова. Начинает говорить, но останавливается. Снова начинает и останавливается. Кладу руку ей на плечо, ощущаю электрический гул смятения.

— Наблюдайте за воротами.

Она кивает и уходит. Смотрю вслед, пытаясь понять, чего хотела Арлин, но времени слишком мало — скоро найдут Элли, заперта дверь или нет, а тогда начнут искать меня. Пробираюсь сквозь хаос к Дому и пробую дверную ручку. Заперто. Видимо, даже внутри секты существуют тайны. Обхожу дом, направляясь к задней двери, спрятанной в тени, и выбиваю стекло локтем. Осколки падают на пол, разбиваются на более мелкие кусочки. Осторожно просовываю внутрь пальцы и поворачиваю ручку.

Издалека доносится крик:

— Он здесь! Убийца!

Значит, они нашли Элли. Скриплю зубами и открываю дверь. Может быть, там найдется оружие для самозащиты.

Передо мной кухня небольшого загородного дома, по крайней мере, строилась эта комната как кухня, но секта приспособила ее под свои цели. На стенах висят карты. Пустое место в кухонной стойке, видимо, предназначалось для плиты. Теперь там шкафы, забитые папками. Большой стол в углу усыпан бумагами. Подхожу с намерением прочесть хотя бы некоторые, но в комнате слишком темно. На кухонной стойке есть светильники, но я боюсь выдать себя и потому несу листы к окну, отодвигаю штору и вчитываюсь при лунном свете. Это финансовые отчеты, свидетельства о рождении, послужные списки членов секты в правительстве, правоохранительных органах, медицинских учреждениях, армии. Ванек наблюдает за мной из тени в углу. Я поднимаю бумаги:

— Что это?

— Способ добывания средств.

— Но ферма самодостаточна, — говорю я, просматривая документы. — Ваши приятели устраиваются на работу по другим причинам. Как Брэндон для похищения компонентов цианида. Или Ник — чтобы приглядывать за мной в больнице. — Поднимаю лист. — У вас есть член муниципального совета — он вполне мог способствовать автономному существованию фермы. — Читаю следующий. — А это полицейский, чтобы защищать вас. — Подношу к свету третий лист, тычу в него. — Человек в коммунальной службе, но… не понимаю, какой в нем прок. Чтобы воду бесплатно получать?

— Вода — это единственное, за что мы платим.

— Но у вас есть колодцы.

— Колодезная вода гораздо чище. — Он холодно улыбается. — Никто не знает, что́ циркулирует в системе городского водоснабжения.

Вот, значит, в чем дело.

— Цианид. Вы платите за воду, чтобы она протекала через ферму, а за это время отравляете ее цианидом.

— Еще нет, — говорит он, качая головой. — Пока не будет готова инфраструктура. Пока директор коммунальной службы не определит, какой трубопровод куда направляется.

— И тогда вы убьете всех жителей города.

— Только одного города? Майкл, бога ради, отдай же должное нашим амбициям.

Нервно сглатываю.

— Четвертая фаза?

Ванек молчит.

— Не могу поверить, что у вас столько людей. Вы недостаточно долго занимаетесь этим.

— Первая фаза началась в пятидесятых годах двадцатого века, — сообщает Ванек. — Мы взяли целую семью: Милоша и Николая Черни, их сестру Элишку и ее мужа Амброуза Ванека; еще с десяток людей, которые жили и работали здесь, на ферме. Как только мы приспособились к физиологии первой группы, то разделились на команды: я был ответственным за процесс слияния, остальные же почти немедленно разошлись, чтобы проникнуть во все социальные сферы.

— И уничтожить мир.

— Очистить его.