Читать книгу "Великий Макиавелли. Темный гений власти. "Цель оправдывает средства"? - Борис Тененбаум"

Предисловие к ней начиналось так: «Эразм Роттердамский своему милому Томасу Мору – привет». Играя на созвучии греческого слова «Мория» – «глупость», он посвящает eмy свою книгу, но не как дураку, а как лицу, от глупости далекому:

«...ибо, по общему приговору, ты от нее всех дальше... Хотя по исключительной прозорливости ума ты чрезвычайно далек от вкусов и воззрений грубой толпы, зато благодаря необыкновенной легкости и кротости нрава можешь и любишь, снисходя до общего уровня, играть роль самого обыкновенного человека. А значит, ты не только благосклонно примешь эту мою ораторскую безделку, эту памятку о твоем товарище, но и возьмешь ее под свою защиту; отныне, тебе посвященная, она уже не моя, а твоя».

А дальше, все еще в предисловии, Эразм пишет своему другу:

«Немало также увидишь в наш век таких богомолов, которые скорее стерпят тягчайшую хулу на Христа, нежели самую безобидную шутку насчет папы или государя, в особенности когда дело затрагивает интересы кармана».

Книжка вышла и правда веселая, и досталось в ней решительно всем. Не обошел автор своим интересом и папство, и вот что он в своей книге написал о нем – разумеется, от лица Глупости:

«ГЛАВА LIX: А верховные первосвященники, которые заступают место самого Христа? Если бы они попробовали подражать его жизни, а именно бедности, трудам, учительству, крестной смерти, презрению к жизни, если бы задумались над значением своих титулов – «папы», иначе говоря, отца и «святейшества», – чья участь в целом свете оказалась бы печальнее?

Кто стал бы добиваться этого места любой ценою или, однажды добившись, решился бы отстаивать его посредством меча, яда и всяческого насилия? Сколь многих выгод лишился бы папский престол, если б на него хоть раз вступила Мудрость?

Мудрость, сказала я? Пусть не Мудрость даже, а хотя бы крупица той соли, о которой говорил Христос. Что осталось бы тогда от всех этих богатств, почестей, владычества, побед, должностей... сборов, индульгенций, коней, мулов, телохранителей, наслаждений?..»

Вся эта глава полностью приведена в приложениях, но – поверьте мне на слово – там и дальше текст ничуть не мягче. Вот еще один отрывок:

«Как будто могут быть у церкви враги злее, нежели нечестивые первосвященники, которые своим молчанием о Христе позволяют забывать о нем, которые связывают его своими гнусными законами, искажают его учение своими за уши притянутыми толкованиями и убивают его своей гнусной жизнью.

Поскольку христианская церковь основана на крови, кровью скреплена и кровью возвеличилась, они по сей день продолжают действовать мечом, словно нет больше Христа, который сам защищает своих верных.

И хотя война есть дело до того жестокое, что подобает скорее хищным зверям, нежели людям, до того безумное, что поэты считают ее порождением фурий, до того зловредное, что разлагает нравы с быстротою моровой язвы, до того несправедливое, что лучше всего предоставить заботу о ней отъявленным разбойникам, до того нечестивое, что ничего общего не имеет с Христом, – однако папы, забывая обо всем на свете, то и дело затевают войны».

Как мы видим, Эразм Роттердамский идет далеко и совершенно уверен, что его «милый Томас Мор» вполне его поддержит. Оба они и в самом деле негодовали на искажение веры Христовой – в конце концов, примеры папы Александра VI Борджиа или воинственного папы Юлия II были более чем красноречивы. Но все же «Похвала Глупости» никаких вопросов ребром не ставила. По слухам, ее охотно читал папа Лев Х – истинный Медичи, он никаких противоречий между веселым искусством Эразма и папскими прерогативами не находил. Смеялся при чтении «Похвалы Глупости», посвященной ему вовсе не случайно, и Томас Мор.

Но вот в «95 тезисах» доктора Мартина Лютера ничего смешного он не нашел.

V

События, разворачивающиеся вокруг «95 тезисов», набирали и размах, и обороты. В конце 1517 года против Лютера было выдвинуто обвинение в ереси и в поношении папского достоинства – и сделал это не какой-то там монах-доминиканец, торговец индульгенциями, а высокий прелат церкви, Альбрехт, архиепископ Майнцский. Дело довольно быстро дошло до папы Льва Х, который счел все это пустой ссорой между монахами доминиканcкого и августинского орденов и велел главе ордена августинцев призвать заблудшего собрата к порядку. Папа к тому же направил в Германию кардинала Каэтани – разбираться в этой дурацкой склоке.

Кардинал встретился с Лютером в Аугсбурге, и в октябре 1518-го у них состоялась серьезная дискуссия. Лютер, как и положено смиренному служителю церкви, простерся перед кардиналом ниц – но это была единственная уступка, которую он сделал. Он пообещал, правда, отречься от своих слов, если его убедят в их неверности – но штука-то и была в том, что это было невозможно: Лютер ссылался на незыблемый авторитет – на Евангелия.

Авторитету церковной иерархии, приказу свыше и аргументу «это не твоего ума дело» он подчиняться отказывался. Кардинал задал ему вопрос: «Как может смертный быть уверен в своем спасении без заступничества со стороны церкви, просто на основе своего личного раскаяния?» И получил в ответ страстную тираду: «Как можно верить в действенность заступничества церкви, если все основано только и исключительно на личном раскаянии?»

Из этого их диалога, в общем, ничего не вышло – а пока суд да дело, Мартин Лютер опубликовал уже детальную защиту своих тезисов. На что последовало опровержение «Тезисов», написанное знаменитым богoсловом фон Экком.

В июне 1519 года в Лейпциге между Лютером и фон Экком состоялся знаменитый публичный диспут. Страсти в ходе диспута разгорелись еще сильнее, потому что Лютер теперь уже отверг не только авторитет папства, но и авторитет Соборов, утверждающих положения официальной доктрины церкви. Ho если власть не исходит ни от папы, ни от церковного собора, от кого же она тогда исходит? Вот что по этому поводу мы можем почерпнуть из энциклопедии:

«В Лейпциге Лютер был вынужден публично признать, что он уже давно пришел к мысли о том, что власть исходит лишь от самой Библии. Человеку, чтобы дойти до истины и, следовательно, спасти свою душу, не нужен папский престол с его несметными богатствами и роскошью, сопутствующей должности, его ритуалами и догмами».

Дальше началось нечто невероятное. Лютер взялся за перо. Считается, что в течение его жизни вышло в свет около четырех тысяч различных изданий его произведений. Треть всего, что печаталось в Германии в то время, было написано им. Между 1518-м и 1520-м подробное изложение его защиты «95 тезисов» было напечатано 22 раза. Три десятка памфлетов, написанных им еще более резко, вышли в свет и выдержали 370 изданий общим тиражом в четверть миллиона копий. Его памфлет: «Обращение к германскому дворянству» был напечатан 13 раз в одном только 1520 году, и первое издание этой вещи числом в 3000 копий разошлось за неделю [5].

Само собой, такое словоизвержение не осталось без ответа – у Лютера теперь, кроме ожесточенных врагов, появились и пламенные сторонники. И те, и другие печатали свои памфлеты, которые зачитывались вслух, и не только на площадях, но иной раз и с церковных кафедр. Однако нам надо перейти сейчас от дел церковных и общественных к делам сугубо политического характера.