Читать книгу "Венера и воин - Сьюзен Гастингс"

Он притянул к себе Пилу. Она благодарно прижалась к нему, наслаждаясь его теплом. Она прислонилась головой к его плечу и почувствовала, что ее тело налито тяжелой усталостью. Однако мысли ее странным образом вертелись вокруг прошлого. Ромелия! Валериус! Скульптор! Темница!

Картины прошлого, как мозаика, проходили перед ее внутренним взором. На душе у нее было тревожно. Ее жизнь резко изменилась. Ромелия больше была не одна, не сама по себе, она несла ответственность не только за себя.

Рядом с ней был человек, который доверился ей, с которым она была связана в радости и в горе. Он спас ей жизнь, помог ей бежать, а теперь он бежал вместе с ней, отказавшись от своей прежней жизни, не зная, что его ожидает, что принесет ему будущее.

Но разве они уже не были связаны судьбой с того самого мгновения, когда она на арене в Риме умоляла демонов подземного мира о помощи ему, или же еще раньше, когда она заглянула в его темно-голубые глаза.

– Ты сомневалась во мне, не правда ли, любимая? – Клаудиус, казалось, отгадал ее мысли и успокаивающе погладил ее по руке.

– Гм.

– Я сказал тебе однажды. Что бы ни случилось, никогда не забывай, что я тебя люблю.

– Я не забывала, – ответила она тихо.

– Но ты в это не верила.

– Гм, – Пила почти стыдилась своих мыслей, однако должна была признать, что она действительно считала Клаудиуса предателем. Она думала, что он предал ее в тот момент, когда судьба оказалась немилосердна к ним, не зная, что все это было его расчетливой игрой, когда он с невероятным самообладанием заключил ненавистную Ромелию в объятия и разыграл влюбленного кавалера.

Как трудно было ему проявить это самообладание, мог знать только он сам. Ему стоило сверхчеловеческих усилий не убить Ромелию, когда он держал ее в своих объятиях.

Он с удовольствием переломал бы ей все косточки, придушил бы ее, раздавил бы ее своими руками, однако эта смерть была бы для нее слишком легкой, слишком просто она ускользнула бы от ответственности за свои позорные деяния. Разочарование и ожесточение покинутой, ужасный момент, когда она обнаружит, что ее обошли, сведут ее с ума, отравят еще больше ее и без того злобный характер. Однако ему было ясно, что пока Ромелия жива, она останется постоянной опасностью для них обоих. Они должны покинуть Рим, чтобы сойти с пагубной орбиты, по которой движется жизнь озлобившейся женщины.

Ромелия лихорадочно бегала по атриуму виллы взад и вперед. Перед ней стояли, выстроившись в ряд, пятеро ее рабов-стражников и четверо гладиаторов из Помпеи. Она нервно стучала прутом по ладони.

– Как это могло произойти? – в бешенстве выкрикивала она. – Вы ослепли или совсем лишились сил?

– Я заверяю тебя, благородная дама, что мы внимательно осмотрели каждого, кто встречался нам на дороге. Даже карлик из Африки, и тот не ускользнул бы от нас. Их не было на дороге. – Нанятый гладиатор открыто посмотрел Ромелии в глаза.

– Это невозможно! Тогда они сошли с дороги, может быть, использовали побочные пути.

– Тогда бы мы их тоже увидели, потому мы разделились и обыскали все окрестности.

– Я должна распять вас всех на кресте. Вы ни на что не годные бестолочи, вас обдурили, и вы не смогли схватить их!

Глаза Ромелии метали молнии, и она снова и снова угрожающе рассекла прутом воздух.

– Три дня! Потеряны три дня, – взвыла госпожа. Нанятый гладиатор сузил глаза.

– Мы не такого благородного происхождения, как ты, матрона, но и у тебя нет права так обращаться с нами. Мы сделали все, что было возможно. Может быть, ты ошиблась, и они убежали совсем не в Брундизиум.

Он повернулся и кивнул своим товарищам. Коротким кивком они распростились с Ромелией и покинули атриум. Без слов Ромелия смотрела им вслед. Она чувствовала себя униженной этими грубыми парнями, Клаудиусом, Пилой…

Раздосадованная до остервенения, она подняла прут и без выбора начала бить им пятерых рабов-стражников, которые безропотно сносили ее побои. Она взбесилась, лицо ее превратилось в страшную маску, из горла вылетали животные звуки.

Остановилась Ромелия только тогда, когда все пятеро мужчин, истекая кровью, лежали на полу. Она отбросила прут и в бессильной ярости забарабанила кулаками в стену.

Приступ бешенства прошел так же внезапно, как начался. Всхлипывая, она пригладила руками свою забрызганную кровью тунику и беспомощно огляделась.

Где же они, если они не в Брундизиуме? Где?

Нет! Ромелия упала на стул и схватила бокал с вином. Она опорожнила его одним глотком. Ну, конечно же! Пила из Германии. Туда-то она и направилась, и этот негодяй вместе с ней. Почему она сразу об этом не подумала? Теперь у них три дня форы. Однако даже самая ловкая лань не убежит от волков, если их много.

– Целиус!

Срочно вызванный раб прибежал и в целях безопасности упал на пол.

– Поднимись, ты, жалкий лизоблюд. Мне не нужна змея, ползающая в пыли. Быстро отправляйся в Помпеи, в Стабии, в Геркуланум. Напиши на всех стенах следующие слова: Ромелия, жена благородного сенатора Валериуса, подарит десять тысяч сестерциев тому, кто поймает беглую рабыню Пилу и гладиатора Клаудиуса и привезет их в Помпеи.

Целиус вскочил и побежал со всех ног, чтобы выполнить приказание госпожи. Откуда Ромелия взяла бы десять тысяч сестерциев, ей самой было неясно, потому что все свое движимое имущество она вложила в собственный побег. В данный момент ей это было совершенно безразлично. Она хотела захватить беглецов любой ценой.

Довольная, она откинулась на стуле и велела Друзилле налить себе еще один бокал вина. Она выпила его неразбавленным и насладилась чувством эйфории, которую возбудил в ней напиток. Внезапно Ромелия поднялась и открыла свой сундук. Из-под тканей она вытащила длинные волосы, которые отрезала у Пилы. Она открыто наденет этот трофей в день своего триумфа, когда Пила и Клаудиус умрут на арене.

– Друзилла-а-а!

– Да, госпожа, я стою рядом с тобой, – испуганно прошептала служанка.

– Пошли раба в Помпеи. Пусть приведет изготовителя париков, и самого лучшего, какой только есть в городе.

Глава 13Через римские территории

Они ждали в молчании и прислушивались к песне проснувшихся птиц. Клаудиус достал из спрятанной корзины два яблока.

– Мы должны отправляться в путь, – сказал он только, и они сели на мулов.

Жизнь пробудилась на дороге, которая стала похожа на пульсирующую вену; нескончаемым потоком люди направлялись в ненасытный Рим. Клаудиус и Пила влились в бесконечную вереницу крестьян, ремесленников, рабов и солдат, телег, ослов и мулов. Никто не обратил на них внимания.

На Пиле было шерстяное платье с длинными рукавами и накидка, которая прикрывала ее волосы. Она уже пережила позор того, что волосы у нее были отрезаны, да и в Риме в то время были модны короткие волосы. Однако ее мог бы выдать светлый цвет ее волос.