Читать книгу "Затерянные в Полынье - Александр Трапезников"

Мы спустились вниз, где уже находились Комочков и Громыхайлов. И вид у них был весьма болезненный.

Глава 11. Гранула стучится в двери

– Мы все здесь умрем, все! – истерично кричала Ксения, метаясь по залу, где мы все собрались. Прошло уже двенадцать часов после того, как мы обнаружили труп тетушки Краб. Теперь телом покойницы занимались ее близкие подруги и соседки, омывая его, причитая и приготавливая в последний путь. К вечеру ее должны были перенести в церковь, где уже лежала зарубленная маньяком женщина, а на следующий день похоронить их рядом – в двух могилах. Ермольник и его парни из отряда самообороны взяли всю черновую работу на себя. Если так дело пойдет и дальше, подумал я, то им предстоит много потрудиться.

Смерть стала посещать Полынью каждый день. Об этом же завывал и проповедник Монк, бродя со своей паствой по улицам. Он врывался в дома, пугая жителей пришествием Гранулы, призывая к самоубийствам и очищающему огню. Разъезжали по улицам и охранники Намцевича с автоматами, но в происходящие события пока не вмешивались. Они словно бы выжидали чего-то. Возможно, всеобщей паники, которая вот-вот могла начаться. Вся Полынья была наэлектризована, и люди считали, что эти убийства – дело рук маньяка, сына Зинаиды. Была даже предпринята попытка поджечь ее дом, и лишь тот же Ермольник сумел остановить беду, заставив собравшихся поджигателей разойтись. Но если бы сейчас продавщица появилась на улице, то обезумевшая толпа неминуемо растерзала бы ее.

Поселковый староста Горемыжный из страха также не показывал носа, а местный полицейский Громыхайлов был бессилен что-либо предпринять. Он бегал то в особняк к Намцевичу, то к нам, испрашивая советов, а после сделал самое простое в этой ситуации: махнул на все рукой, напился до бесчувствия и свалился во дворе собственного дома. Таким образом, исполнительная и законодательная власть умыла руки. А что ей еще оставалось делать, когда нет ни ума, ни воли? Есть только желудок и карман.

Мы слышали нервные выкрики Ксении и молчали. Все были потрясены случившимся. И только Марков, сохранявший самообладание, хладнокровно процедил сквозь зубы:

– Хватит кудахтать, курица! Сядь и угомонись…

Ксения повернулась к нему, хотела что-то сказать, но лишь фыркнула и покорилась приказу.

– Приходил Раструбов, – произнес в неловкой тишине Барсуков. – Завтра он сможет вывести первого из нас через болото.

– Меня, – раздраженно отозвалась Ксения. – Потом я вернусь из Москвы с деньгами.

– Лучше бы со следственной бригадой и ОМОНом, – заметил Марков. – Мы-то, может быть, и выберемся из Полыньи, а остальные жители? Здесь надо всех эвакуировать.

– Что же ты, сыщик, ничего не можешь сделать? – спросила Маша. – Неужели так трудно найти убийцу?

– Сама попробуй, – буркнул Егор.

– А может быть, – усмехнулся Комочков, – этот убийца среди нас? А что? Как только мы приехали, так и начались трупы. Мне кажется, это Сеня орудует.

– Сволочь, – прошипел Барсуков, не оценив «юмор».

– Вот-вот, – продолжил Комочков. – Видите, как он запел? Давно на меня зуб точит. Не знаю, правда, за что.

– Скоро узнаешь, – пообещал Барсуков.

– Прекратите, – вмешалась Милена. – Как малые дети, право. А ты, Ксюша, на мою долю денег не бери. Я здесь останусь.

Мы все посмотрели на нее с недоумением. Особенно я.

– У тебя тоже крыша поехала от местного воздуха? – спросила Ксения. – Как это понимать?

– Считай, что я не могу оставить мужа в беде, – ответила Милена.

Она бросила на меня такой взгляд, каких я давно не видел. А я-то, дурак, гоняюсь за Валерией, Девушкой-Ночью, хотя совсем рядом сидит женщина, которая меня действительно любит, полюбила теперь по-настоящему, – я чувствовал это. Положив руку ей на колено, я тихо сказал:

– Спасибо, но лучше тебе все-таки уехать. Ситуация здесь становится непредсказуемой.

– Нет. Вы остаетесь здесь втроем, три мужика, а кто-то должен о вас позаботиться, хотя бы пищу приготовить?

– На тебя просто блажь напала, – со злостью сказала Ксения.

– Нет, любовь, – ответила Милена. – Но тебе этого, подруга, не понять.

– Где уж нам! Мы ведь с чужими мужьями и женами не спим.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Барсуков.

– А то, что, может быть, и Маша здесь останется? Может быть, вы тут все шведской семьей заживете?

– Дрянь! Всегда ею была, – высказалась Маша.

– А ты…

– Ну, хватит! – вмешался Марков, треснув кулаком по столешнице. – Развели тут бардак с борделем. Кто хочет – пусть остается, кто не хочет – уматывает. И давайте спать.

– Все вместе? – не смогла удержаться Ксения.

Я и не предполагал, что она такая змея. Зачем она всех нас заводит на ночь глядя? А в сон и в самом деле стало быстро клонить, как в тот, первый вечер в поселке, когда мы собрались в зале все вместе, а Марков устроил свою нелепую игру «Убийца в ночном доме». Я тогда еще подумал, не подсыпал ли кто нам снотворное в пищу. Но если в тот раз это была всего лишь игра, то сейчас Смерть-Гранула нанесла удар по нашему дому. Но об этом мы узнали лишь утром…

Я проснулся раньше всех, а чугунная голова гудела, словно с похмелья. Меня не покидало ощущение, что это действие каких-то препаратов, лекарств, которые были подсыпаны в чай. Я посмотрел на спящую рядышком Милену и дотронулся до ее щеки. Мне просто очень хотелось к ней прикоснуться, как бы зарядиться энергией. Я знал, что мы вряд ли больше расстанемся надолго и, скорее всего, начнем в Москве новую, счастливую жизнь. Разве это невозможно? Мы простили друг друга и поняли, что надо идти по одной дороге, не сворачивая к соблазнительным, ложным, болотным огонькам вдоль нее. Там, в Москве, будет все иначе.

– Спи, Милена, любовь моя, – прошептал я, не отрывая взгляд от ее беззащитного и нежного лица. – Я с тобой и больше никому тебя не отдам…

Затем я быстро оделся и покинул комнату. Умывшись во дворе, я увидел вышедшего на крыльцо Маркова.

– Пойдем, – произнес он только одно слово. Судя по его напряженному лицу, я сразу понял, что случилось что-то серьезное. Мы прошли на кухню, где на кушетке лежал Комочков, а на полу валялся мой меч. Николай как-то странно улыбался, устремив взгляд ввысь. Но глаза были застывшие, а сам он неподвижен.

– Что с ним? Откуда тут взялся меч? – спросил я.

Марков приподнял одеяло, показывая на узкую, аккуратную рану прямо в сердце. И только сейчас до меня дошло, что Комочков мертв.

– Вот этим мечом… – мрачно пояснил Егор. – Очевидно, его убили во сне. Вот так, Вадим.

Я опустился на стул. Ноги подкосились. Мне вдруг захотелось оказаться отсюда где-нибудь далеко-далеко, на краю земли, и чтобы рядом была только Милена – и никого больше. Смерть шествовала как победитель. Как беспощадный завоеватель, невидимый и страшный. Гибли невинные люди, и никто не был застрахован от того, что завтра не настанет его черед.