Читать книгу "Дом сна - Джонатан Коу"

Доктор Дадден принял руководство своей группой.

– Давайте не будем торопиться, – сказал он. – Не будем пороть горячку и пять минут поразмыслим над стратегией.

– По-моему, все ясно, – сказал доктор Майерс. – Один из нас должен войти в круг и засунуть их в ведро с водой.

– Но он же погибнет, – сказал доктор Дадден.

– Ну и что? Он же спасет все население земли. За это стоит умереть, разве нет?

– Давайте кинем жребий, – предложила доктор Херриот. – Или вытянем спичку.

– Но вы же умрете, как только войдете в круг.

– Нам не сказали, что смерть наступает мгновенно. Возможно, у нас есть десять секунд, тридцать секунд или даже минута.

Доктор Дадден обратился с вопросом к Марку Макгуайру, и тот сообщил, что смерть наступает мгновенно; к тому же, человеческие жертвы противоречат духу упражнения. Вернувшись, Дадден обнаружил, что профессор Коул пытается завязать свою веревку петлей.

– Что вы делаете?

– Ясно что, – ответил профессор. – Надо накинуть на ведра лассо. Одной петлей затянем ведро с водой и втащим его на середину круга. Затем четверо с разных сторон накинут лассо на ведро с мармеладом, натянут веревки и приподнимут ведро, после чего мармелад просто надо будет высыпать в воду. Смотрите, – он показал на остальных, – они уже приступили.

Доктор Дадден задумчиво нахмурился.

– Может, и получится.

Задача оказалась на удивление трудной, и лишь минут через двадцать удалось накинуть четыре петли на центральное ведро. Все приготовились натянуть их по команде доктора Даддена.

– Отлично, – сказал он. – Теперь на счет «три» мы поднимаем ведро и…

– Можно мне кое-что сказать? – подал голос Рассел Уоттс.

– Что? – рявкнул доктор Дадден. Он был мокрый от пота, да и само задание начало казаться ему несколько нервным. – У нас осталось всего шесть минут.

– Ну, я просто подумал. Может, мы подходим не с того конца.

– В смысле?

– Ну, мы полагаем, что этим тварей надо уничтожить.

– Да?

– Но, может, стоит попробовать с ними договориться?

Кристофер Майерс с Сюзен Херриот отпустили веревки и с отчаянием переглянулись. Профессор Коул, напротив, казалось, не слушал. На его лицо вернулось сонное выражение. Он размышлял о пропущенной встрече, о пациенте-шизофренике, который находился на его попечении последние несколько недель, он спрашивал себя, что произойдет, если администрация больницы решит выписать этого человека.

Нападавший был ростом шесть футов и два дюйма, одет в черные джинсы и зеленую армейскую куртку

– Договориться? О чем вы толкуете?

– Возможно, это первый контакт с внеземной цивилизацией, а мы собираемся их убить, даже не попытавшись наладить общение.

Он расхаживал по платформе, что-то бормотал про себя и время от времени вскрикивал

– Господи, да это же просто мармелад, а не настоящие пришельцы! Это всего лишь игра.

– А если это всего лишь игра, то почему мы так серьезны?

– Давайте высыпем эту хрень в воду и покончим с этим.

В вечерних лучах солнца поблескивало лезвие ножа.

– И вообще, откуда мы знаем, что вода их убивает?

– Что?

– Они только что приземлились у нас в саду. Мы ничего о них не знаем. Откуда нам знать, что вода их убивает?

Потерпевший по-прежнему находится в коме, получив множество колотых ран в грудь и в горло

– Послушайте, возьмите веревку и тяните.

– Да. И хватит с нас детского лепета.

– Вы готовы, профессор?

Пациент был выписан вопреки моему профессиональному заключению и вопреки рекомендации, содержавшейся в памятной записке, которую я направил в Министерство внутренних дел

– Маркус, вы готовы?

Поскольку на улучшение состояния вашего сына нет, по-видимому, никаких надежд, я могу лишь принести свои соболезнования за то горе, которое было причинено вам и вашей семье

Профессор Коул осознал, что обращаются к нему, и обвел взглядом выжидающие лица коллег. Он обнаружил, что сидит на полу конференц-зала, хотя совершенно не помнил, как здесь оказался. Прежде чем подняться на ноги, он достал из кармана платок и вытер со щек и лба капельки пота.

После чего профессор Маркус Коул, действительный член Королевской коллегии психиатров, нехотя сказал:

– Да, я готов.

Четверо веревочников заняли свои места, и доктор Дадден досчитал до трех с размеренной, но взволнованной монотонностью. После успешного выполнения задания им разрешили съесть мармеладных утопленников.

15

Терри к ней даже пальцем не притронулся, что Сара впоследствии неизменно подчеркивала, обсуждая этот случай с друзьями или психоаналитиком. Но она все равно испугалась. Никогда она не видела подобной ярости – даже у Грегори в ту ночь, когда они расстались. Терри колотил кулаками по столу, по стенам. Издавал пронзительные, нечленораздельные выкрики. Расшвыривал во все стороны мелкую мебель.

– Но я ни при чем, – твердила Сара. – Я ни при чем. Я ведь не специально.

После того случая Терри почти неделю с ней не разговаривал. Квартира, в которой они вместе жили, просторностью не отличалась, и потому полностью изолироваться друг от друга было трудно, но Терри продемонстрировал свое отношение: убрал все свои книги и бумаги из гостиной, где обычно работал, и устроил импровизированный кабинет в темной и неотапливаемой третьей спальне. Впрочем, старался он напрасно, поскольку в конце недели его вызвали к редактору и известили об увольнении; а поскольку арендную плату он вносил за обоих, на этом их совместное проживание закончилось. В журнале «Кадр» Терри проработал всего три месяца.

Через несколько дней они съехали: для Терри начался продолжительный период кочевий по квартирам приятелей, а для Сары (которая тогда еще не нашла работу в школе) – жизнь у нелюбимой тетки в Крауч-Энде. Но к тому времени ярость Терри поубавилась. Он смог увидеть в происшествии если не смешную сторону, то хотя бы иронию, которая в последующие годы доставляла ему все больше и больше удовольствия. Он продолжал общаться с Сарой, ходил вместе с ней на вечеринки и время от времени просил еще раз рассказать ту историю, чтобы яснее представить себе, как же произошла катастрофа.

– Это был сон, Терри. Видимо, мне приснилось, будто я все сделала.

– Но как такое может быть? Ни у кого не бывает подобных снов.

– У меня бывает. Со мной такое происходит всю жизнь.

Даже теперь, оглядываясь на тот день, Сара не могла отличить сон от яви – так гладко одно перетекло в другое. И сну, и яви сопутствовал один и тот же антураж: робкое послеполуденное солнце, на которое то и дело набегают облака, отчего стол то погружается в тень, то ярко сияет; шум поездов, громыхающих мимо каждые несколько минут; за железнодорожными путями волнуется море листвы – кладбище. Середина ноября. После отъезда Терри в Италию в квартире поселилась призрачная тишина. Все эти дни Сара ни с кем не разговаривала, если не считать самого Терри – утром он позвонил из Милана и долго трещал о знаменитом режиссере, у которого ему поручили взять интервью, потом поинтересовался, пришла ли корректура речи Генри Логана.