Читать книгу "Вестники времен. Рождение апокрифа - Андрей Мартьянов"

Город сдался – тогдашний царь Иудеи Аристобул открыл ворота армии Помпея, но часть горожан заперлись в Храме Соломоновом, одновременно являвшимся мощной крепостью-цитаделью. Римляне осаждали Храм девяносто два дня, пока, наконец, при помощи боевых машин не удалось разрушить одну из башен. Легионеры, преодолев сопротивление, ворвались внутрь, перебили священников, до последнего дня не прерывавших богослужений, и приостановились. За алтарем находился Дебир – самое тайное помещение Храма, куда мог входить только иудейский первосвященник один раз в год. Римляне были суеверны – вдруг бог евреев накажет оскорбителей его спокойствия?

Великий Помпей недаром слыл человеком бесстрашным. Когда последние защитники Храма оказались мертвы и гигантское здание перешло во власть Рима, он первым решился войти в Дебир и убедиться, правду ли гласят легенды. Люди свидетельствовали, будто в тайной тайных Храма стоит огромная золотая статуя осла или тельца, или там обитает священник, принявший на себя обет никогда не покидать святилища во славу иудейского бога и ради охраны бесчисленных сокровищ.

Римский полководец остановился на пороге Дебира в недоумении. Каменные стены, гладкий пол, пыль, ни одного факела или лампы, никаких драгоценностей или статуй. Здесь находилась обитель чего-то Незримого, непонятного и таинственного. Помпей решил, что евреи поклоняются пустоте, ничему, образующему ничто.

Боги Рима понятны – вот скульптура Юпитера, все знают, что он живет на Олимпе и мечет молнии; Нептун избрал своей вотчиной морские глубины, Венера покровительствует любви, и частенько появляется среди людей… Боги Олимпа осязаемы, видны, близки к каждому человеку, ваятели создают их статуи и можно посмотреть, каковы боги из себя и какими качествами обладают – красивы лицом, сильны, могут быть добрыми, жестокими или хитрыми.

Каков же тогда бог Иерусалима? Где он? Нет изображений, скульптур, рисунков. В Дебире – пустота. Кто покровительствует Палестине?

Этого ни Помпей, ни трибуны и легаты римского войска не узнали и не поняли.

Через столетие Понтий Пилат, имперский управитель Иудейского царства, столкнется с Воплощением Незримого лицом к лицу, будет стоять в двух шагах от Него, говорить с Ним, но умоет руки и тоже ничего не поймет. Останутся в неведении Тиберий Август и все последующие императоры династии Юлиев-Клавдиев; только жестокий, но умный Нерон впервые уяснит – Невидимый пришел в ойкумену Римской империи и начал ее завоевывать. Не мир – но меч. Слово, обратившееся мечом, сокрушившим Олимп.

Храм Соломонов был разрушен через несколько лет после Вознесения Иисуса Христа. Навсегда.

Незримый, покинув Дебир погибшего Храма, появился на широких дорогах Вселенной смертных. Его можно встретить на мощеном тракте между Фессалониками и Коринфом, на корабле, идущем с Кипра в Бриндизи, в римских катакомбах и бургах-селениях германских варваров, в роскошных патрицианских триклиниях и среди холмов отдаленной Британии. Во дворце императора и в обществе грязных плебеев. Слово не остановишь никакими границами, заносимыми снегом горными перевалами, широкими реками от Дона до Луары, клинками варваров или цирковыми аренами Диоклетиана – бедняга пытался убить Слово в амфитеатрах при помощи гладиаторских мечей и когтей леопардов, но не подозревал, что Оно уже произносится в императорской ложе, прямо за его спиной…

Спустя триста лет от Воскрешения Константин Великий признал христианство единственной религией империи. Никейский собор принял в 325 году Символ Веры и отделил агнцев от козлищ, сведя на нет усилия отступников и еретиков.

Всего за три коротких столетия Незримый сокрушил устои Рима, принял под свою руку варваров, обратил взор на земли от причерноморской степи до зеленых полей славного острова Эрин.

Великая империя Цезарей уходила в прошлое, уступая место другой державе и новому миру – Европе. Европейской цивилизации, со временем покорившей планету и задавшей ход развития человечеству на все будущие столетия.

Слово-меч победило.

* * *

Конрад Монферратский, стоя перед обширным столом, разглядывал расстеленные на нем листы пергамента, склеенные меж собой и образовывавшие единое полотно. Некие умельцы – писцы и рисовальщики, в совершенстве владевшие своим нелегким искусством, вывели на обработанной телячьей коже замечательный план Святой Земли и прилегавших к ней провинций Византии. Города, как и положено, изображены скопищем мельчайших домиков, по пустыне бродят рыкающие львы и нагруженные верблюды, дороги украшены всадниками и телегами, Средиземное море бороздят парусные корабли, всплывает из синей волнистой глубины гладкая спина Левиафана. Засмотришься.

– Салах-ад-Дин хочет получить все земли Иудеи, Идумеи и Вифании, вплоть до самого Иерусалима, и побережье до Кесарии Галилейской, – задумчиво произнес Генрих фон Ибелин, рассматривавший многоцветный план по другую сторону стола. – То есть мы теряем больше половины королевства. На восходе граница пройдет по Иордану вплоть до Генисаретского озера. И все равно, мы останемся под ударом со стороны Сирии.

– Ничего страшного, – ответил Конрад. – Иерусалимское королевство просто немного потеснится на север. Останется заново привести к вассальной присяге Антиохийское и Триполитанское графства, Эдессу, может быть, и Киликию. Тогда страна восстановит прежние границы с лихвой, и получит новые земли. Пускай Салах-ад-Дин забирает Кесарию. У нас останутся Тир, Бейрут, Триполи… Для торговли хватит. Главное – на полудне у нас появится беспокойный, но все-таки союзник, с полуночи Иерусалимское королевство защищают армяне и ромеи, опасность исходит только из сирийских пустынь… Но если султан вдруг станет халифом в Багдаде, мы вместе найдем управу на сельджуков. Турки рвутся на запад? Придется их останавливать всем вместе – утонченные арабы терпеть не могут кочевников. Генрих, ты представляешь, насколько замечательно иметь общего врага? Пускай Салах-ад-Дин растрачивает свою воинственность не на растерзание христианских владений, а на сельджуков.

– А когда турки покорятся? – спросил барон. – Если преемник Саладина, ибо нынешний султан смертен, как и все мы, снова с чисто арабской жадностью пожелает забрать в руки всю средиземноморскую торговлю и ударит по нам, нарушая все договоры? Опять нескончаемая война?

– Королевство к тому времени усилится, – уверенно заявил маркграф, – прочный союз с Константинополем, поддержка государей Европы… Новых государей. Арабская жадность, на которую ты, мессир барон, сетуешь, как раз и не позволит сарацинам нарушать мир. К чему терять золото, воевать с опасным соседом, когда в твоих руках все побережье Египта, начиная с Бенгази, и половина гаваней Палестины? Здесь всем хватит места. Иерусалим остается под общим управлением, никто не в обиде…

– …Если только наши дворяне не бросятся на стены Святого Града с воплем: «Бей сарацин, оскверняющих одним своим видом храм Гроба Господня!» – желчно произнес Ибелин, кивая на карту, где Иерусалим был нарисован прямо посередине, как центр Мира. – Вы же знаете, ваша светлость… Мы можем договориться с арабами, но не сумеем остановить своих единоверцев, не понимающих, что худой мир с Востоком лучше доброй войны. Только сейчас мы потеряли все города, кроме трех, а что случится через пятьдесят лет? Сарацины попросту сбросят нас в море… если только новый Иерусалимский король не образумит вассалов. Тамплиеры давно поняли, что с мусульманами лучше дружить и торговать, нежели драться. А те, кто по привычке протестовал и рвался в бой… Они получили замечательный урок при Тивериаде. Мессир Франсуа де Ридфор руками Салах-ад-Дина расправился со всеми противниками внутри Ордена и стал Великим Магистром. Теперь мы можем без опасений опираться на содействие Тампля. Полагаю, храмовники помогут новому королю изменить мнение некоторых слишком ретивых европейцев и остановить безумных фанатиков. Не забудьте, у рыцарей Ордена Храма очень хорошие связи с Францией и с…