Читать книгу "Все возможно, детка - Бен Элтон"

– Если будет не с кем поговорить, я всегда рядом. Ты только позвони. Просто набери мой номер. - С этими словами он и ушел.

Разумеется, после этого мне было уже не до работы, и я поплелась домой. И вот я сейчас здесь сижу, усиленно размышляя над тем, что же такое со мной творится. Так меня не целовали уже давным-давно. Само собой, я чувствую себя виноватой, но при этом не стану отрицать, что мне это дело очень даже понравилось. Тут, впрочем, я вспомнила о Катберте, о своем бесплодии и почув ствовала себя полной свиньей, способной при всем этом приходить в восторг от какого-то поцелуя. Господи, ну почему же жизнь такая сложная штука!

Я сделала перерыв и снова вернулась к дневнику. Чувствую себя еще хуже. Стоило мне вспомнить про Сэма, как меня тут же захлестнуло чувство вины. И дело не только в этом поцелуе, но и во всем, что я наговорила Сэму прошлой ночью. Ему вдруг пришло в голову написать сценарий о бездетной семье - и я даже знаю, о какой именно. Услышав это, я как с цепи сорвалась, но теперь думаю, что это было не совсем справедливо по отношению к Сэму. Нет, эта идея мне по-прежнему кажется отвратительной, и если он на самом деле напишет что-нибудь в таком роде, я его просто убью. Другое дело, что мне следовало в тот момент с большим пониманием отнестись к его заскокам и хотя бы из сочувствия попытаться посмотреть на ситуацию с его точки зрения. В конце концов, ведь я сама все время давлю на него и пытаюсь заставить прислушаться к собственным чувствам и использовать услышанное в работе. Другое дело - мне и в голову не могло прийти, что он возьмется за описание настолько болезненных для меня эмоций. Естественно, чтобы разрешить ему использовать наши абсолютно личные переживания и страдания ради того, чтобы выжать из них несколько дешевых приколов и написать легкую комедию, и речи быть не может.

Но, думаю, мне следовало бы объяснить ему недопустимость такой идеи пусть и твердо, но в более деликатной форме.

К тому времени, когда Сэм пришел домой, я уже чувствовала себя как никогда верной женой, жаждала его любви и так же сильно жаждала показать ему свою любовь. Я решила во что бы то ни стало продемонстрировать ему, как он мне дорог и как важна для меня близость с ним. Как же! Ни черта не сработало. Я попыталась обнять его, прижаться покрепче, слиться с ним в физическом и эмоциональном смысле, но он (надо же, какая неожиданность!) только чмокнул меня в щеку и прямиком проследовал в свой чертов кабинет, чтобы поразмышлять над своей распроклятой карьерой. Если он задался целью толкнуть меня прямиком в объятия всяких байронических актеров в стиле Хитклиффа, то ему это удается на редкость хорошо.

Он даже не удосужился спросить меня, как чувствует себя Катберт и не было ли новостей из больницы.

Дорогой Сэм.

Не успел прийти домой, а Люси уже тут как тут - словно весь день только и думала о том, как повиснуть у меня на шее. Ей, видите ли, приспичило обсудить силу нашего взаимного притяжения и то, насколько глубоки и искренни наши взаимоотношения. Приношу свои извинения, доро гая, но сейчас мне - как бы это помягче выразиться - не до того. По-моему, она просто не понимает, сколько обломов мне пришлось пережить за последнее время. А если понимает, то значит, ей на это действительно наплевать. С ее точки зрения я существую исключительно для того, чтобы, во-первых, демонстрировать ей нежные чувства, а во-вторых, снабжать ее спермой, когда ей это требуется. Мои же неприятности, унижения, которые я вынес на работе, бесславный конец карьеры, которую я худо-бедно строил с момента окончания университета, - все это, с ее точки зрения, лишь проявления низменного эгоизма и недостойной настоящего мужчины зацикленности на самом себе. Это все хрень собачья, которую я должен отбросить без всяких сожалений, чтобы целиком сосредоточиться на серьезных, имеющих просто мировое значение вещах - таких, как наши с ней отношения или отсутствие ребенка в нашей семье.

Господи помилуй, да сколько же можно! Неужели непонятно, что в мире и так слишком много детей! Миллионы детей голодают и даже умирают от голода каждый год, миллионы живут в нищете, заброшенности и даже подвергаются всякого рода домогательствам. Так почему хотя бы некоторым (я не говорю - многим, но некоторым) из нас не остаться бездетными? Если уж оно так получается, то нельзя ли хотя бы не воспринимать это как кару небесную? Почему бы кому-то из уже живущих людей просто не пожить своей собственной жизнью, выполняя свое предназначение? По-моему, предназначение человека должно отличаться от той единственной цели в жизни, к которой стремятся животные, - я имею в виду воспроизведение себе подобных. Да, я говорю об этом прямо и не стесняясь. Больше того: я считаю, что наша с Люси бездетность предоставляет нам редкие, практически неограниченные возможности. Мы молоды (вроде бы); мы здоровы; мы оба работаем и даже более-менее неплохо зарабатываем (пока еще). Что же из этого следует? Да то, что мы можем делать все, что нам заблагорассудится! Научиться управлять самолетом, совершить путешествие к горным источникам в Андах, спасать тропические дождевые леса, нажираться каждый вечер в пабе в ж… я хотел сказать - в хлам. В общем, делать все что угодно. И при этом все, что мы делаем, и все, о чем способна беспокоиться Люси, - это попытки завести ребенка. Мы просто из кожи вон лезем, чтобы этого добиться.

Чует мое сердце, что все это я написал если не со зла, то уж по крайней мере сгоряча. На самом деле я тоже хочу, чтобы у нас были дети. Может быть, я хочу не только этого - но этого больше всего.

Бедная Люси. Опять ей ни за что досталось. Ей и нужно-то было всего-навсего, чтобы я еще раз показал, что люблю ее. А ведь я люблю ее - тут и спорить не о чем. Я люблю ее и не побоюсь при знаться в том, что по-прежнему хочу ее. Та ночь на Примроуз-Хилл была просто потрясающей. Жаль только, что все это не сработало. Я имею в виду не удовольствие, а результат.

Похоже, это все, что я мог написать по поводу наших с Люси отношений. Не густо, прямо скажем, для человека, мнящего себя писателем.

Облом, опять облом.

Дорогая Пенни.

Мелинда позвонила сегодня в семь утра. Диагноз не подтвердился. Это не менингит. То есть чем именно заболел Катберт, там никто не знает, но по крайней мере это точно не менингит. Я просто счастлива за нее, потому что такого удара она наверняка бы не вынесла. Хотя Катберт еще остается в больнице под наблюдением врачей, голос Мелинды звучал совершенно иначе, чем в последние дни: у нее явно гора с плеч свалилась.

Я сразу же сказала об этом Сэму, и он в ответ пробурчал невнятной скороговоркой:

– Здорово, просто великолепно. Нет-нет, действительно замечательно, отличные новости.

Но в это самое время он успел перевернуть газетную страницу и тут же уткнулся носом в разворот «Гардиан», посвященный телевидению и радио. Совершенно бездушный, бесчувственный чурбан.

Каково же было мое удивление, когда на работе Шейла встретила меня заговорщицким подмигиванъем и хихиканьем. Не успела я выразить свое удивление, как она сама озадачила меня вопросом:

– Слушай, что с Сэмом-то случилось? Не иначе ты его гормонами пичкаешь или какими-то китайскими снадобьями. Давай выкладывай, что за зелье дает такой эффект.