Читать книгу "От ненависти до любви - Ирина Мельникова"

– Например?

– Болотный газ… Страшная отрава! Помнишь фильм «Сибириада»? Там, где герой Михалкова на вездеходе заехал на заброшенные нефтяные вышки, и у него начала ехать крыша. Просто мороз по коже…

– Что ж, и это допускается, – задумчиво посмотрел на меня Олег. – Днем ветер разгоняет эту мерзость, а вот ночью, когда затишье, застаивается, особенно в низинах, и тогда запросто можно надышаться до галлюцинаций и психоза. Между прочим, есть еще газ радон. От него тоже бывают галлюцинации.

– У нас на болотах багульник растет, – сказала я. – От запаха его цветов точно бывают глюки. Как-то Маркел рассказывал, что ему кикимора болотная привиделась, трехметрового роста. Зеленая, с красными глазами… Говорил, багульника надышался.

– Он ее с бодуна увидел, – засмеялся Олег. – А как ты на Поганкину Марь попала? Тоже багульника нанюхалась? Или болотного газа?

– Не знаю как, – рассердилась я. – Тебе смешки, а мне плакать хочется.

– Ты, оказывается, плакса? – Олег теснее прижал меня к себе. – Успокойся, скоро все выясним.

– Думаешь, легче станет?

– Нет, не думаю. Неприятные моменты пережить придется однозначно. Но неужели тебе не хочется узнать, что случилось с твоими родителями?

– Очень хочется! Только, Олег, давай не будем о них. Сначала разберемся с Шиханом.

– Ты – умница. – Олег, как маленькую, погладил меня по голове. – Багульник багульником, но акустическую «пушку» нельзя сбрасывать со счетов. Я ведь очень серьезно готовился к поездке, изучил массу документов. Наши ученые уже лет пятьдесят бьются над созданием оружия, которое могло бы корректировать поведение населения. В восемьдесят шестом году даже приняли закрытое Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о создании генератора специальных физических полей. Эта аппаратура, если вывести ее на космическую орбиту, охватила бы лучом территорию, равную Краснодарскому краю. А потратили на проект около пяти миллиардов долларов… Это в те времена, когда население получало продукты по карточкам.

– Выходит, дед испытывал свое изобретение на людях? Но это ж бесчеловечно! Лет двадцать назад его бы к стенке поставили за такие опыты!

– Сейчас ему тоже немало светит, если получится доказать, что он намеренно уничтожал людей.

– А внучка, как птичка в клюве, поднесет ему приговор, – я поежилась от неприятных предчувствий. – Оттого он и сбежал, наверно. Знает, старый пень, что не отступлю.

– Тебе его не жалко? – Олег посмотрел мне в глаза. – Все-таки единственный родной человек…

– Родной? – я даже всплеснула руками от негодования. – Душегуб и маньяк! Чего ему не хватало? Денег?

– Денег никогда не бывает много! – усмехнулся Олег. – Но славы он не ищет, это точно! – И увлек меня к палатке. А перед самым входом в нее прошептал на ухо: – Не бойся, никто тебя не утащит сегодня. Ни кикимора, ни водяной.

– Я не боюсь! – засмеялась я. – Ты же рядом. А еще два карабина. Отобьемся!

Глава 25

Мы проснулись ни свет ни заря, все вокруг затянуло туманом. Ежась от сырости, мы развели костер. Пока завтракали, ветер постепенно расправился и с туманом, и с моросью. Выглянуло солнце, и мы, не мешкая, направились к ущелью.

На седловине ветер гудел, как в трубе. Осторожно ступая по мокрым камням, мы вышли к левому склону и под защитой огромного камня остановились, чтобы оглядеться.

Туман снежной лавиной лежал на дне пропасти. Солнце прижимало его к земле, боковые отроги отрезали пути к отступлению. Виден был только склон хребта да край леса в глубине ущелья. Кое-где сквозь пелену торчали голые макушки утесов да вершины одиноких пихт.

– О, черт! – с досадой произнес Олег. – Опять задержка!

Он подошел к краю ущелья.

– Да, придется навешивать веревки. На мокрых камнях вниз загреметь – раз плюнуть! А если дождь начнется?

И с тоской посмотрел на небо. На нем – ни облачка, но за вершину Хан-Таштыка зацепилась одинокая тучка, а это, как ни крути, к перемене погоды.

– Давай спускаться, – предложила я. – Здесь всегда то дождь, то туман! Можно неделю ждать хорошей погоды.

Олег с сомнением оглядел меня с головы до ног.

– Я не за себя боюсь, – сказал он с мрачным видом, – и не по таким горам бегать приходилось. Ты-то как? Справишься?

– Я была тебе в тягость? Что-что, а по тайге шла не хуже тебя!

– Не злись, – улыбнулся Олег. – Сейчас навесим веревки и начнем спуск. Я пойду первым, ты – за мной…

Не буду рассказывать, с каким трудом мы достигли дна ущелья. Раз десять приходилось снимать и по новой навешивать веревку. Сыпались камни под ногами, в руках рвались ветки, за которые мы цеплялись на крутых участках. Я чуть не потеряла рюкзак, зацепилась ремнем карабина за корень, освобождала его, повиснув на веревке. Болели руки и ноги от напряжения, по лицу текла вода вперемешку с потом, а у меня, быть может, со слезами. Страшно было, охватывало отчаяние оттого, что проклятый склон все не кончается, а силы уже на исходе и закоченевшие пальцы вот-вот разожмутся…

Снизу раздался голос Олега, и я почти свалилась на него. Он крепко стоял на ногах и, подхватив меня – мокрую, грязную, – расплылся в улыбке. Ох, как я любила эту улыбку!

– Все, все! Добрались! – сказал он, освобождая меня от снаряжения. – Только сниму веревку, и можно двигаться дальше.

Вокруг громоздились глыбы базальта, тихо журчал ручей. Я подложила под спину рюкзак и устроилась между камней. Надо мной нависали кусты – все хоть какое-то укрытие от той мелкой гадости, что сочилась из тумана.

Олег вернулся быстро. В отличие от меня он не раскис и не потерял присутствия духа.

– Устала? – спросил он заботливо, сматывая веревку и закрепляя ее на рюкзаке. – Ну, отдохни чуток, а я сбегаю на разведку.

Я проследила взглядом, как ладная фигура мелькнула среди камней и скрылась в тумане, и с облегчением закрыла глаза. Пять минут! Мне нужно всего пять минут, чтобы восстановить силы…

Очнулась я от того, что кто-то тормошил меня и весело приговаривал:

– Просыпайся, соня! Солнышко проспишь!

Я вскинула голову. Олег сидел передо мной на корточках и улыбался.

– Выспалась?

– Ой, – смутилась я, – даже не заметила, как задремала.

– Смотри, а день-то разгулялся, – не менее весело сообщил Олег.

И правда, сквозь клочья тумана пробивались лучи солнца, а в окошках над головой синело небо.

– Ты что-то нашел? – спросила я, поднимаясь с камней.

– Нашел, – с довольным видом сообщил Олег. – Есть тропа! Пошли! – и подал руку, помогая мне преодолеть ручей, бежавший среди камней. – Совсем недалеко!

Через полчаса мы и впрямь вышли на тропу, вернее, ее подобие, бежавшее вдоль реки. Топкий берег зарос ольхой. Ботинки чавкали по грязи и весили едва не больше рюкзака. Олег постоянно оглядывался, иду ли я следом. Он не торопил меня, но в его глазах читалось нетерпение, и я старалась не отставать, хотя в душе и чертыхалась, проклиная тот день, когда согласилась на авантюру. Я не отдала Олегу рюкзак и карабин, хотя он и настаивал. И не жалела об этом, заметив уважение в его глазах.