Читать книгу "Вампир, мон амур! - Анна Ольховская"

– Я не могу!

– Можешь! Вставай, слышишь! Иначе пожалеешь, что на свет родился! Вставай и делай свое дело, заклинание открытия Врат я уже прочла!

– Они все равно не откроются, – громко произнесла Осенева и кивнула подруге: – Все, Ланка, действуй! Я беру на себя «крысу», а ты разберись с братом.

– Ах ты, б…! – оскалилась Квятковская. – Мешать мне вздумала?!

И в следующее мгновение она резко выбросила руки вперед, раскрыв ладони. Лена вскрикнула, пошатнулась, словно от удара, но выстояла.

Что происходило дальше, Лана не видела. Потому что у нее хватало своих проблем, вернее, проблемы.

Проблема по имени Яромир одной рукой сильно, до синяков, вцепилась в предплечье девушки, не позволяя ей убежать, а другой толкала вертикально стоявший на груде камней валун. Один толчок, второй, третий. Вены на шее брата вздулись, глаза стали совершенно безумными, лицо чудовищно исказилось то ли от боли, то ли от напряжения.

Лана вырывалась, кричала, плакала, пытаясь достучаться до своего Ярика, она пинала брата ногами, колошматила его кулаком свободной руки, но все было бесполезно…

Вот валун покачнулся, на мгновение застыл, а потом с грохотом скатился вниз.

Резкий, болезненный рывок, в суставе что-то хрустнуло, и рука буквально взвыла от дикой боли, а следом за ней вскрикнула Лана. И не столько от боли в руке, сколько от удара спиной о камни.

Яромир с такой силой швырнул ее на груду булыжников, что дыхание на какое-то время перехватило и девушка не могла даже пошевелиться, с беспомощным ужасом наблюдая за братом.

Впрочем, сейчас над ней возвышался вовсе не ее брат. Этот безумец с перекошенным лицом и залитыми тьмой глазами ничем больше не напоминал Яромира Красича.

Он резким движением сорвал с себя майку, обнажив висевший на шее клинок из странного, серебристо-белого металла. Медленно, холодно усмехаясь, снял с шеи нож, зажал его между ладонями и замахнулся…

– Ярик! – из последних сил жалобно вскрикнула Лана. – Что ты делаешь?! Это же я, твой Олененок! Не надо, слышишь! Не надо! Мама, мамочка!!!

И уже практически вонзившийся ей в сердце клинок вдруг замер в сантиметре от тела. Лицо Яромира исказила мучительная гримаса, в залитых тьмой глазах проступил ужас, руки задрожали, и он отвел нож в сторону.

Но в следующее мгновение выпрямился и снова замахнулся. Краем глаза Лана заметила ничком лежавшую на земле подругу и протянувшую к Яромиру руки ведьму.

Это что… Ленка умерла?! И я тоже сейчас умру?

Нет уж, сволочь белесая, не надейся! Брат уже услышал меня, он…

Словно в замедленной съемке, Лана наблюдала за опускающимся клинком. Это ведь уже только что было, может, дежа-вю?

Нет, реальность.

Но лежать беспомощной медузой Лана больше не собиралась, дыхание, а вместе с ним – и силы вернулись, и девушка успела рвануться в сторону прежде, чем нож достиг своей цели.

Клинок разъяренно взвизгнул, вонзившись вместо человеческой плоти в камни, ведьма завизжала еще громче:

– Яромир, держи ее! Быстрее, осталось совсем мало времени!

Мужчина перехватил клинок одной рукой, другой прижав непокорную жертву к алтарю, и снова замахнулся. Но больше ничего сделать не успел – в лицо ему ударила темно-коричневая, пахнувшая травами струя.

– Вот так, милый, вот так, – устало проговорила тетка Иляна, опуская на землю опустошенный кувшин. – Теперь полегче станет, заклятие на тебе ослабнет.

Яромир пошатнулся, отпустил Лану и провел рукой по лицу, стирая потеки снадобья. С недоумением посмотрел на нож в своей руке, потом перевел взгляд на лежащую на камнях Лану и вздрогнул:

– Олененок?! Что… что ты… что происходит?!

Ответить Лана не успела, со стороны застывшей ведьмы раздался жуткий, раздирающий душу вой. А потом воздух вокруг ее щуплой фигурки сгустился, потемнел, задрожал, меняя форму, и спустя два удара сердца вместо реальной девушки проявился полупрозрачный силуэт высокого лысого мужчины, одетого в странный балахон. Черты его лица были настолько совершенными, что казались неживыми, непривычно огромные глаза смотрели с иссушающей ненавистью, рот кривился в злобной гримасе.

Вот мужчина поднял руки почти так же, как это делала Квятковская, прищурил глаза, и в следующее мгновение Лана ощутила, как ее буквально придавила к камням невидимая сила. Знахарка вскрикнула, схватилась за горло и захрипела, словно ее кто-то душил, а Яромир…

Он снова заледенел и поднял клинок.

«Ну вот и все». Единственное, что могла сделать девушка, – закрыть глаза, чтобы не видеть приближающуюся смерть.

Поэтому понять, что это за резкий хлопок прозвучал, она не сумела. А вот то, что она по-прежнему жива, – поняла.

Лана открыла глаза и успела заметить медленно заваливающуюся на бок Квятковскую с маленькой дырочкой во лбу. Бледного до синевы Яромира, с отвращением отшвырнувшего нож.

И стоявшего метрах в пятидесяти от лабиринта Володю с зажатым в вытянутых руках пистолетом.

ЭПИЛОГ

– Кирилл, прекрати меня смешить! – с трудом отдышалась Лана. – И вообще, грех смеяться над израненной девушкой, утратившей всю свою красоту!

– Ничего ты не утратила, – ласково мурлыкнул Кирилл, поправив выбившийся из-под бинта каштановый локон. – Тебя даже синяки не портят, а распухшая губа придает сходство с одной горластой певицей.

– И ты считаешь это комплиментом?! – возмущенно засопела девушка.

– Тебе просто не угодишь! – расстроился хитрюга. – Ну хорошо, не нравится силиконовая дива, пусть будет кто-нибудь из мира кино. О, вспомнил, кого ты сейчас напоминаешь своим очаровательным носиком!

– И кого же? – насторожилась Лана.

– Оскара Кучеру! Ай! Ты чего апельсинами кидаешься! Мы с Яриком не для того их выбирали, чтобы славные оранжевые шарики ты превратила в пушечные ядра!

– Кстати, как там Яромир?

– Если честно, неважнецки. – Кирилл помрачнел и поднял с пола солнечный плод. – Физически он в норме, а вот душевно… Мается, бедолага, жутко. Снова и снова расковыривает рану, вспоминая, что творил под влиянием той твари. Знаешь, что он сделал, как только добрался до Москвы?

– Что? – Лана очень соскучилась по брату, но с того страшного дня на острове так ни разу его и не видела. Яромир никак не мог решиться на встречу с сестрой, которую он едва не убил. И никакие уговоры не помогали.

– Пошел в косметологическую клинику и срезал шрам на животе, тот, в виде свастики. Насколько я понял, именно этот паук являлся средоточием власти Квятковской над Яромиром. Господи, солнышко мое, – лицо мужчины вдруг исказила судорога боли, – мне до сих пор не верится, что все позади! Если бы ты знала, что я почувствовал, когда понял, что мы с Матвеем прилетели не туда!