Читать книгу "Я – адептка. Случайные нити - Катерина Тёмная"

Я уложила голову на подушке ровно, глядя в потолок. Информации было много, и переварить ее не так-то просто. Тело расслабилось. Напряженное до этого из-за страха, что с хранителем что-то не так, оно успокоилось. Конечно, новость о том, что я сама его потом чуть не убила, весьма тяжелая, но… он жив. И неважно, что он больше не мой хранитель. Главное, что он жив…

– Однако, – продолжил магистр после очередного глотка воды, – ты не сможешь больше его увидеть. – Я повернулась и хмуро вгляделась в по-эльфийски красивое лицо. О чем это преподаватель говорит? – После восстановления его больше никто не видел. Связь с князем отсутствовала еще по возвращении из закрытого кармана. А печать маски сняли при разрыве вашей связи. Он больше не маска. Твой… бывший хранитель стал свободным, – говорил мужчина спокойно, наблюдая за мной и готовясь к любой реакции. – Наверное, он решил вернуться к семье. Мне жаль, Льерра, но тень собрал свои вещи и ушел не прощаясь. Скорее всего он сделал это, чтобы никто не смог снова привязать его к князю. Хотя это дело… обычно… добровольное, риск в присутствии адепта Кхаанри оставался.

На моих глазах выступили слезы. Внутри разлился целый океан боли, непонимания и обиды. Макс просто взял и ушел? Оставил меня одну? Хотя чего я ждала? Что он будет вечно за мной таскаться? Поверила в любовь. Идиотка… Если бы у него были чувства ко мне, он бы так не ушел. Он бы мне сказал… Черт… Это ведь Макс! Как он мог…

– И он… – с трудом проговорила, – он ничего не оставил?

– Он забрал с собой все, – ответил магистр Ларриэль. – Мне жаль, Льерра.

Слезы потекли рекой. Дыхание сбилось, я рвано глотала воздух, чувствуя желание закричать. Как же больно… Такое ощущение, будто меня бросил целый мир. Макс не мог так поступить… Он не мог оставить меня одну, даже не попрощавшись… Только не он…

– Отдохни сегодня, – мягко сказал заместитель ректора по иномирным адептам.

С трудом совладав с дыханием, спросила:

– Сколько я пропустила?

– Почти семь декад, – проговорил эльф, налив еще один стакан воды. – На, попей.

Я села и обхватила руками холодную посуду. Быстро пить не получалось, в итоге делала глотки с перерывами.

– Семестр давно начался. И твои одногруппники терроризируют меня на твой счет каждый день, – улыбнулся эльф, пытаясь развеять обстановку.

Мне вдруг захотелось оказаться в толпе народа. Остаться одной, после того как Макс ушел, показалось мне самым настоящим адом. Собрав всю волю в кулак, начала выравнивать дыхание и успокаиваться.

– Я пойду на учебу, – произнесла твердо.

– Льерра, тебе стоит… – начал преподаватель.

– Нет! – воскликнула, гневно посмотрев на него. – Я сказала, что пойду на учебу!

Злость, поднявшаяся откуда-то из живота, остановила слезы. Идиотка! Придумала какие-то чувства со стороны Макса, а ему вообще плевать! Просто взял и ушел! Да он хуже Хана! Хуже Тхай Райэна! Хуже всех!

– Сегодня ты освобождена, – сказал магистр Ларриэль, поднявшись. – Хочешь – иди. Хочешь – не иди. Твоя форма в ванной комнате на верхнем этаже. Я сейчас отправлюсь в учебный корпус. Захочешь остаться – бери, что хочешь. Захочешь уйти – закрой как следует дверь.

– Поняла, – ответила, сильно сжимая пальцами стакан.

Мужчина отправился к выходу, но возле двери остановился.

– И, Льерра, – он сочувственно на меня посмотрел, – мне правда жаль.

Преподаватель ушел, а я еле сдержалась, чтобы не швырнуть стакан с водой на пол. Нужно успокоиться. Я сильная. Я смогу. Да, он бросил меня. Но разве я раньше сама не говорила, что единственное, что мне нужно, это чтобы он был жив? Так чего тогда злюсь? Он жив. А что ушел – так скатертью дорожка!

Но что бы ни думала, в груди зияла дыра. И она постепенно поглотила злость, оставив лишь боль и жалость к себе. Подтянув колени к груди, обняла их руками и спрятала лицо. Слезы потекли по новой. Я пыталась сосредоточиться на дыхании, чтобы успокоиться, говорила себе, что как взрослая девочка должна взять себя в руки, но…

Подняв руку к сережке, а для ее использования собственная магия была не нужна, дернула нить Макса. Ничего. Ответа нет. Даже связь не устанавливается, словно он избавился от своих артефактов, решив стереть прошлую жизнь и начать с чистого листа.

И тут меня накрыло окончательно.

Почему? Почему он так поступил? Неужели так сильно меня ненавидел? Но ведь… но ведь это не так… Мы часто разговаривали, и я видела, как он смотрел на меня… В его глазах не было ненависти. Иногда он оказывался недоволен и как-то раз даже разозлился, но ненависть… нет. А тогда в доме, в закрытом кармане, когда Макс испугался? Разве это не означало, что он ко мне неравнодушен? Или он испугался за себя? Но разве тогда он мог бы так меня целовать, словно боялся потерять…

Я плакала в подушку, надеясь, что никто не услышит. Заливалась слезами, задыхалась в собственном горе и на каждое свое «а может быть» находила новое оправдание его действиям. И мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда за собственные чувства и за то, что я готова была простить все, если он вернется.

Раньше, когда смотрела фильмы и читала книги, представляла себе страдающих от неразделенной любви сидящими на лавочке в парке и пускающими одинокую слезу, но я… Моя реакция оказалась совсем другой. Меня трясло. Все мое существо будто переворачивало вновь и вновь, до тошноты и поднявшейся температуры. Никогда бы не подумала, что настолько больно и тяжело кого-то терять. Дальнейшей жизни было не видно, казалось, словно она кончена и больше у меня нет будущего.

На пары в этот день я так и не пошла, но на следующий собралась с силами, наклеила улыбку и, чувствуя себя некомфортно и даже страшно без присутствия хранителя, отправилась в учебный корпус.

Главное, он жив. А что до меня… придется потерпеть.

Сквозняк. Извечный сквозняк раздражал практически всех в этом замке. Он догонял, заставлял кутаться в одежду и шипеть на каменные стены. Пробирал до костей и, казалось, даже мог достать до души. Слуги боялись предложить своему господину утеплить замок. Он не из тех, кто прислушивается к низшим. А высказав неугодную мысль, можно было лишиться головы… Поэтому рабы предпочитали кутаться в недостаточно теплую форму и молчать. Молчание в этом месте – самое настоящее золото. Проверено неоднократно на новеньких, пытающихся чего-то добиться. Их головы, украшающие двор, напоминали всем об одной простой истине: хочешь жить – держи язык за зубами.

И существовал в этом замке тот, кому сквозняк был по душе даже в самые морозные дни. Хозяин не чувствовал холода уже давно. Ни холода, ни тепла. Ему нравилось ощущение, когда поток воздуха подхватывал подол плаща и зловеще развевал его. Словно маленький танец тьмы. Прекрасный и ужасный.

В этом замке не было места для радости. Само понятие забылось многие десятилетия назад. Рабы жаждали спокойных дней, когда никого не убивали и запах смерти не разносился по широким темным коридорам. А хозяин… его радость отличалась от общепринятой. Он испытывал подобие счастья только в двух случаях: если кого-то убивал или мучил, или множил свою и без того немалую силу.