Читать книгу "Смертоносная Зима - Роберт Линн Асприн"

— Что же касается тебя, — повернулась она к бывшему рабу, и теперь при виде того, как он напрягся, удовольствие проступило уже на ее лице, — то у тебя будет возможность проявить те таланты, которые ты так усердно разрабатываешь, чтобы мне угодить. Приведешь мне призрака. Лучше, если это будет солдат, не связанный какими-либо обязательствами. А теперь отправляйтесь.

Она проводила их взглядом. Оба спешили, хотя и старались не показать этого. Ишад улыбнулась и пошла посмотреть, где Стратон.

* * *

Улицы полуночного города мгновенно превращались в мощеную пустыню при одном лишь виде хрупкой женской фигурки, неторопливо шествовавшей по Дороге Храмов. За ней следовала маленькая, но от этого не менее пугающая процессия. Ее возглавлял мертвый человек, тащивший за собой на веревке блеющих черного барана и черную же овцу; следом шел живой, маленький и испуганный, он вел осла с объемистой поклажей, едва удерживавшейся у него на спине. От него, Мор-ама, так разило перегаром, что от этой вони не стошнило бы разве только осла. За ним и животным следовал изящно сложенный мужчина, черты лица которого выдавали в нем нисийца. Он нес маленький шелковый куль и еще один, побольше, а на лице его было написано, что он предпочел бы находиться где угодно, но только не здесь. Замыкал процессию призрак в одеянии цербера, который то и дело становился прозрачным. Его звали Рэзкьюли, он умер уже давно и бросал теперь тоскливые взгляды на встречавшиеся по пути излюбленные притоны церберов, которые он посещал в бытность свою живым.

Сегодня ночью Обещание Рая даже меньше, чем обычно, соответствовало своему названию. Известие о процессии донеслось сюда уже с полчаса назад, и ночные бабочки в панике покинули свою привычную территорию, сулившую в настоящий момент нечто прямо противоположное Раю. Ишад вошла в украшенные каменными колоннами ворота парка, поглядывая с холодной усмешкой на разбросанные повсюду беседки и кусты, столь удобные для тех, кто после заключения соглашения с проститутками желал немедленно перейти к делу. Укромность этого места, скопления кипарисов и плакучих ив как нельзя больше устраивали Ишад. Как нельзя кстати был и маленький алтарь Эши посреди парка. Некогда там стояла ее статуя, но, само собой, и ее, и пьедестал давно украли, и остался лишь похожий на коробку брусок мрамора, покрытый знаками НФОС и надписями типа «Петроний любит Суллу».

Она задержалась возле него и провела по мрамору нежными пальцами. В покрытое облаками ночное небо вознесся собачий вой. Ишад с улыбкой обернулась.

— Вы не опоздали, — сказала она. — Это хорошо. Хаут, подай мне свою ношу. Стилчо, привяжи их здесь.

Стоя около алтаря, Мрига и Сивени осматривались вокруг — Мрига с интересом, Сивени с едва сдерживаемым отвращением, ибо она все-таки была богиней-девой. Ишад откинула капюшон и поглядела на богинь своими прекрасными туманными глазами, полными беззвучного смеха, а испуганный Стилчо привязал барана и овцу к алтарю Хаут протянул один из завернутых в шелк предметов. Ишад сняла упаковку и достала длинный изогнутый бронзовый нож, напоминающий кинжал и серп, лезвие которого зловеще сверкало даже в слабом, колеблющемся свете факелов у дворца губернатора. На лезвии виднелись темные пятна.

— Будет кровавое жертвоприношение? — спросила Сивени.

— Когда дело касается тех, кто внизу, жертвоприношение необходимо. — Ишад рассеянно погладила барана по голове. Тот стоял, оцепенев от страха. — Но сначала нужно разобраться еще с одним вопросом. Стилчо, сегодня мне потребуется услуга от тебя и Рэзкьюли. Я отправляюсь в путешествие.

— Госпожа…

— В Ад. Ты одолжишь мне свою смерть, Рэзкьюли одолжит свою даме-воительнице, а это бедное создание… — она прикоснулась к поклаже на спине шарахнувшегося осла, — одолжит свою, когда я верну его обратно, той даме, которая хромает. Но ты же знаешь, что, пока мы будем использовать эту часть твоей жизни или, точнее, смерти, ты должен будешь находиться в каком-то другом месте.

Мрига, закусив губу, отвернулась от побледневшего мертвого человека.

— Душам нужна некая оболочка… поэтому я обеспечу вас чем-нибудь до зари. К тому времени мы вернемся, и вы возвратитесь в нормальное состояние. Пока же Хаут и Мор-ам будут стоять на страже.

Она отступила от алтаря, проскользнув мимо Хауга, на которого бросила холодный взгляд.

— Госпожа…

— Хорошо сторожи их, Хаут, — предупредила Ишад, не удостоив его взглядом. — Пойду выставлю защиту от любопытных глаз.

Она отошла. Через несколько секунд обернулась и двинулась по кругу, творя заклинание. Внешне ничего заметно не было — ни звука, ни вспышки, вообще ничего. Но Мрига чувствовала, как сгущается воздух, и, когда Ишад наконец закончила действо и жестом замкнула круг, смертные, оказавшиеся в нем, выглядели повергнутыми в немой ужас, будто дикие звери в ловушке.

— Ни бог, ни человек не переступит этой границы, — произнесла она. — Богини, ваше последнее слово. Вы не отказались от своего намерения?

— Приступай, — произнесла Сивени. Ее копье шипело.

Мрига кивнула и посмотрела на Тиру. Собака подняла голову и издала тихий, протяжный вой.

— Прекрасно, — сказала Ишад и, остановившись возле алтаря, посмотрела через плечо на осла.

Раздался свистящий звук, издаваемый трупом, когда его начинают двигать и из легких выходит последний воздух. Привязанный осел задергался и заорал, почуяв, как тюк на его спине внезапно зашевелился — медленно, но со все нарастающей силой. Ишад неторопливо протянула руку и сорвала с тела прячущее его покрывало. Тело упало на землю, встало на четвереньки, а затем медленно, осторожно поднялось. То была молодая женщина, у которой на груди и на шее зияли ужасные раны; ее туника и юбки с оборками почернели от крови, а голова, наполовину отрубленная, заваливалась на сторону.

— О, да это она, а не он, — спокойным голосом произнесла Ишад. — Бедная ночная бабочка, оказавшаяся, когда не надо, в казармах пасынков. Как жаль! Хаут, мне нужен фонарь.

Нисиец поднял фонарь с земли и открыл его створки. Казалось, от него не было никакого света, однако когда Мрига перевела взгляд от фонаря на Ишад и труп, а потом на алтарь, то обнаружилось, что все они отбрасывают тени, которые были чернее, чем окутывавшая их ночь.

— Тебе не будет больно, дитя, — успокоила Ишад.

Она подняла серп и швырнула его в землю. Раздавшийся крик, подумала Мрига, способен был заморозить ужасом мозг любого смертного. Она испытала необъяснимое удовлетворение, когда, посмотрев вокруг, заметила, что костяшки пальцев Сивени, сжимавшие копье, побледнели.

— Впрочем, возможно, все-таки будет больно, — сказала Ишад без особенного сочувствия в голосе.

Она выпрямилась, держа в руке нечто, напоминающее шелковистый, развевающийся кусочек ночи. То была тень, которую она отсекла. Осторожно, пальцами одной руки, колдунья принялась комкать ее, пока та не обратилась в пригоршню тьмы. И протянула ее Мрите.