Читать книгу "Герой жестокого романа - Мария Жукова-Гладкова"

Ее отвезли на какую-то квартиру, изнасиловали всем колхозом и оставили одну в комнате, закрыв дверь. Ира уже не пыталась никуда идти.

Как выяснилось утром, парни исследовали содержимое сумочки. Ее оставили в той квартире под наблюдением одного из бугаев, остальные куда-то отбыли, прихватив с собой ампулы.

К следующему утру они уже знали про Иру все…

Они провели свое расследование, кое до чего додумались сами, потом выбили из Иры все детали.

Ире пришлось заняться тем, от чего она хотела откреститься всю сознательную жизнь. Ее вынудили стать проституткой, объяснив, что ее ждет в случае, если ампулы с ее отпечатками пальцев попадут в следственные органы. Более того, когда Ира выдавала все детали своего «бизнеса», крутилась магнитофонная пленка.

Часть зарабатываемых ею денег, правда, шли ей – и это было больше, чем она когда-либо получала ранее. Ее подруге Свете пришлось заняться тем же самым. Но Света долго не выдержала – однажды ее нашли мертвой на съемной квартире. Рядом лежали шприц и пустая ампула – девчонка использовала свои познания, полученные в училище, на практике. В Светкиной смерти Ира винила себя. Порой ей становилось уже все равно, она существовала как бы в двух плоскостях, отстраненно от своего тела. Ира совершенно не представляла, как вырваться из порочного круга, но покончить с собой не могла, думая о матери. Она писала родным, что после училища поступила в институт, и даже летом ездила домой, и в ее работе полагался отпуск, правда, каждый раз ее предупреждали, что все равно найдут, если не вернется. Она возвращалась. И не только из страха. Она видела, в какой нищете живут мать и семья брата. Возвращаться навсегда не хотелось. И Ира помогала семье деньгами, естественно, не сообщая, каким образом их зарабатывает.

Мужчин она возненавидела. Она никогда не получала удовольствия в постели. Если в юности мечтала о принце, то теперь – о том, чтобы все мужчины в один прекрасный день пропали с лица Земли. Или хотя бы те, что ее окружают.

Как-то она с подругами оказалась по вызову в бане у Петра Петровича Багаева.

– Ты была дорогой проституткой? – уточнила я.

– Да, – кивнула Ира. – Я считаю, что уж если быть – так лучшей. Неважно, в каком деле. В любом, которым занимаешься или вынуждена заниматься.

Ире помогало то, что выросла она все-таки не на питерском болоте, а в сибирском городке, на натуральных продуктах, какую-никакую, а закалку в детстве получила. После трех лет работы она не выглядела потасканной, наоборот, тратила получаемые деньги на посещение косметических салонов.

Ира понравилась Багаеву, он вызвал ее еще пару раз, затем предложил поработать в одном из его клубов. Она честно рассказала, чем ее держат. Петр Петрович заявил, что вопрос этот решит. Решить-то он решил, но теперь она стала рабой Багаева.

В один прекрасный день Петр Петрович вызвал Иру к себе в кабинет и обрисовал новую задачу: охмурить моего отца таким образом, чтобы он развелся с женой и женился на Ире.

– Делай, что хочешь, но из семьи он должен уйти, – сказал Петр Петрович, а потом добавил: – Тогда ты свободна.

И напомнил про злосчастные ампулы и кассету с записью Ириного признания, хранящиеся, как он сказал, у него в сейфе.

Услышав Ирино признание, я с огромным трудом сдержалась, чтобы не наорать на нее, не вскочить со своего места и не впиться ей в физиономию. Но она сама увидела мое выражение лица…

– Прости, Ксения. Я тогда… ну, на базе Исы, обманула тебя. Я знала, что твоя мать жива, и знала, на что иду. И… я хотела представить себя… в выгодном свете в твоих глазах. Да, конечно, я чувствую себя виноватой… Но я никак не могла подумать, что твоя мама… Ксения, согласись: это ненормально! Ты бы сама стала глотать таблетки, если бы мужик ушел к другой? Ну поревела бы, но травиться?! Тем более оставалась ты. Но все равно прости меня! Пожалуйста! Пойми: мне так хочется счастья, не быть одной… Я хочу, чтобы ты стала моим другом.

Я поднялась со стула, подошла к окну, долго молчала. Ира считает, что моя мама покончила с собой из-за нее? Из-за ухода отца? Я была уверена, что тут какая-то другая причина. Я вновь опустилась на свое место и перешла (вернее, опять вернулась) к менее болезненной для меня (но не для Иры) теме ампул и кассеты.

– Послушай, а ты не узнавала насчет давности лет? – посмотрела я на Иру. – Ты с адвокатом ни с каким не консультировалась?

– Я боюсь, Ксения. – Она посмотрела на меня заплаканными глазами, но, как я видела, была рада говорить об этом, а не о смерти моей матери, в которой себя винила. – А если адвокат продаст? Я никому не верю. Понимаешь, никому! Меня так жизнь научила! Да, адвокат обязан хранить тайну клиента. Но я не знаю точно, должен он или не должен сообщать о преступлении, о котором ему стало известно? За «зелень», конечно, никто ничего сообщать не станет. Например, про своих постоянных клиентов, от которых регулярно идут большие бабки. А если адвокат, к которому я пойду, как-то связан с Багаевым? Или с твоим отцом? Я смогу в нашем городе найти юриста, с которым ни один из них не знаком? То есть наоборот.

– Отец ничего не знает? – уточнила я.

– Нет, конечно. Ксения, и я тебя умоляю…

– Не беспокойся, я все понимаю.

В общем, Ира познакомилась с моим отцом. Такую возможность им предоставил Багаев. Отец до сих пор не имел ни малейшего представления, что Ира столько лет зарабатывала себе на хлеб своим телом. Багаев устроил ее в одну из элитных медицинских клиник нашего города (у Петра Петровича везде были связи), куда, как он выяснил, захаживал мой родитель. Ира не стала уточнять, от чего он лечился, но я могла догадаться. Именно она стала той медсестрой, которая делала уколы Владиславу Николаевичу. Используя весь свой шарм и «производственные навыки», Ира охмурила моего отца.

А потом она в него по-настоящему влюбилась…

– Я не врала тебе тогда, в том подвале… Честно, Ксения. Про это не врала. Твой отец оказался таким добрым и ласковым. Он… не такой, как все остальные мужчины. Как те, что попадались мне.

Ира долго пела дифирамбы моему папочке, а я вспоминала того отца, которого знала еще месяц назад. Ко мне он относился точно так же, как к Ире. Ну не совсем так, я все-таки дочь, а не любовница, но я знала его с той же стороны, что и эта женщина…

Но в его отношении ко мне месяц назад что-то изменилось. Именно это я хотела узнать у Иры. В чем причина?

– Я думала об этом, – посмотрела на меня Ира. – Не знаю, Ксения. Я точно знаю, что он тебя очень любил. Я даже ревновала. Он всегда с такой любовью говорил о тебе. С другой стороны, я радовалась, что он тебя таскает по всяким презентациям, я-то не хотела с ним появляться на людях, среди которых могли оказаться мои бывшие клиенты. Я и сейчас сижу затворницей, чтобы ему кто-нибудь чего-нибудь не ляпнул. Живу в постоянном страхе…

Я напомнила про интересовавший меня вопрос.

– А потом в один прекрасный день взял и приехал с вещами на мою съемную квартиру. Правда, был в отвратительном настроении, напился в тот вечер. Я его таким никогда не видела. Но вопросов не задавала, а сам он ничего не сказал. Я, конечно, была страшно рада. И я ведь ему уже сказала, что беременна. Это такое счастье, Ксения! – Ира дотронулась до своего живота. – Он орал, что ненавидит твою мать и тебя… Я, честно, не понимала, почему тебя. Так и не поняла.