Читать книгу "Страна ночи - Мелисса Алберт"

Потом мы по очереди приняли душ и украдкой поглядывали друг на друга, и только когда я уже переоделась в чистую одежду, а Финч замотался в полотенце и натянул самую старую и растянутую Эллину футболку, – только тогда мы наконец снова поцеловались в темном коридоре, потому что, когда уже не ждешь конца света, набраться храбрости гораздо труднее.

Ни маминого кошелька, ни телефона, ни ключей на месте не было. Это означало, что она ушла и скоро вернется, – я была так измотана, что не хватало сил думать ни о чем другом. Я ощущала вокруг следы присутствия и ее, и Софии. Финч не спросил, зачем я высовываюсь за окно и смотрю на пожарную лестницу, но, когда я заплакала, молча раскинул руки, чтобы обнять меня.

Наконец он устал бороться со сном. Я сняла с дивана подушки, чтобы мы могли там поместиться вдвоем. Тихо напевал Сэм Кук, а за окном садилось бледное солнце. Весь день мы слушали то приближающийся, то удаляющийся вой сирен, как будто город никак не мог успокоиться, но теперь наконец наступила тишина – в городском понимании, конечно.

Я тоже уже засыпала, когда Элла влетела в дом ураганом, громко топая по лестнице, и отчаянно вдавила кнопку звонка, потому что еще с улицы увидела свет в окнах.

Я не стала ей рассказывать все сразу. Элла знала – конечно, знала, – что произошедшее как-то связано со мной, с Сопредельем и с моими расследованиями. Она бегала по городу, искала меня, других бывших персонажей – всех, кто мог бы помочь на меня выйти.

Она так никого и не нашла. И я тоже. Может быть, они залегли на дно после того, что случилось на вечеринке, может, узнали о том, кто такая Дафна на самом деле, и убрались из города, или случилось еще что-нибудь, но только найти их больше не удавалось. Отель, куда я зашла через несколько дней, превратился в призрак: пустое лобби, безмолвные коридоры. Половина ключей висела над стойкой. Мы с Финчем зашли наугад в несколько номеров – просто посмотреть. Но там уже лежал слой пыли. Отовсюду веяло запустением. И я могла только гадать, что же с ними со всеми случилось и куда они исчезли.

Но сначала… Там, в нашей квартире, через несколько часов после происшествия, Элла так налетела на меня, что я думала, на этот раз она и правда ударит, но она только стиснула меня в объятиях. Потом она увидела спящего мертвым сном Финча и закрыла рот рукой. Только тут я вспомнила, что ничего не говорила ей о его письмах.

– Это же он, да? Тот мальчик, который тебя спас?

Спас от Сопределья, хотела она сказать. От моей сказки. Я не знала, как рассказать ей обо всем остальном, о том, что он спас не только меня. Я только поцеловала ее в щеку и напомнила:

– Ты первой меня спасла.

Они понравились друг другу. Сразу же, как только Финч протер глаза, проснувшись от запаха буррито в микроволновке, за которыми я бегала на угол. Еще бы им было друг другу не понравиться. Их все-таки связывало кое-что более чем необычное, и у Финча хватило ума не упоминать вслух об Алтее.

Через два дня я отвезла его в Верхний Ист-Сайд. Город казался одновременно пустым и переполненным людьми и вызывал ощущение не то апокалипсиса, не то карнавала. Целую милю мы пролетели без помех, не обращая внимания на красный свет, а потом двадцать минут ползли по одному кварталу.

Я уселась на капот машины, а Финч зашел повидать отца. Его не было час, два. Я сбегала за пару кварталов за сэндвичем. Через три часа у меня началась паранойя: я стала подозревать, что отец не выпускает его из дома. Держит его там насильно, подальше от меня. Но, когда он наконец вышел, отец был с ним. Он был меньше ростом, чем я себе представляла. Седые волосы, сгорбленные плечи. Руки, обнимающие сына, стиснули в горсть его рубашку на спине. Они так долго стояли обнявшись, что я наконец догадалась отвернуться.

Когда Финч подошел к машине, глаза у него были заплаканными. Да он и сейчас еще плакал и даже не пытался скрыть слезы.

Он так и не рассказал мне, о чем они говорили, но он знает: если захочет рассказать, я выслушаю.

Зато он рассказал о многом другом: об Иоланте, о нарисованной кровью двери, о череде миров, через которые они прошли. О том, что воздух в Царстве Смерти пахнет семенами укропа и что где-то в мертвой стране есть библиотека, где все полки заставлены книгами, и каждая книга – дверь. А я рассказала ему о Софии, о Дафне и о встречах бывших обитателей Сопределья. О том, как его письма приходили ко мне одно за другим. Он смеялся до слез, когда я рассказывала, как в книжный магазинчик Эдгара забежала белка и как Эдгар вступил в бой с метлой наперевес и с атласом вместо щита. Мы сидели у фонтана в «Гранд Арми Плаза», смотрели, как блестит радуга в каплях воды над каменными русалками и водяными, и я говорила о встрече с Дженет и Ингрид на Манхэттене много месяцев назад. Как Дженет рассказала мне о своих приключениях, и я подумала, что больше никогда ее не увижу.

– Они теперь туристки, – сказала я. – Мотаются по всему миру с волшебными паспортами и сумками на поясе.

– Мы бы тоже могли, – сказал он будто между прочим. Я подняла на него глаза. Он смотрел на смеющегося каменного водяного.

– Могли бы что?

– Путешествовать. Могли бы даже и их попробовать разыскать. Я их обязательно еще увижу.

Должно быть, это было что-то вроде молитвы и прозвучало с полной уверенностью.

Я задумалась. Вспомнила, как мама говорила о том, что хочет наконец получить диплом. Снова перебирала каталоги колледжей, только теперь мечтала об этом для себя. Я перебрала в уме все ее мечты о моем будущем и подумала, что среди них вполне может быть и такая: я снова в пути, и рядом тот, кто меня знает. По-настоящему знает. И может, наверное, даже полюбить, если я дам ему время.

Его ладонь, лежавшая в моей, стала влажной.

– А где ты хочешь побывать?

– Ну… в Монреале? В Лос-Анджелесе? Или в одном мире, где я уже как-то бывал: в сущности, это просто большой сад, и там все можно есть, только потом очень уж странные сны снятся. – Он взглянул на меня. – А можно просто поехать в Нью-Джерси. Пиццы поесть.

– Звучит неплохо.

– Что именно?

– Что мы будем вместе.

Когда влюбляешься, всегда начинаешь городить такую чушь, что уши вянут, а потом начинают полыхать от стыда.

Да, иногда я думаю о третьей Алисе, о той, которая, по словам Пряхи, живет во мне. Если я еще жива, значит, и она, наверное, тоже. Кстати, я до сих пор не понимаю, как мне удалось остаться в живых. Может быть, по милости спящей Пряхи, а может быть, когда тебя любит кто-то из этого мира, это действительно все меняет. Возможно, Финч в чем-то ошибся, когда уничтожал свой мир. Или, наоборот, сделал все правильно, а что именно, держал в секрете. Если Пряха тоже еще жива, надеюсь, она по-прежнему спит в своей золотой клетке. Никому не причиняет вреда. Видит во сне сказки. А если ей все-таки удастся оттуда выбраться и вновь изменить свое обличье – надеюсь, она не придет за нами.

Все же думаю, что не придет. Ведь мы теперь грозная сила. Я – бывший персонаж, девочка, которая сумела уйти. А он – Прядильщик, переживший взлет и падение своей волшебной страны. Мы оба остались в живых, он и я. Мы странники. Мы сумеем построить себе дом в любом мире.