Читать книгу "Смерть со школьной скамьи - Геннадий Сорокин"

В приемной начальника телефонной станции я представился, сказал, что пришел по срочному делу. Начальник ГТС, женщина средних лет, выслушав меня, сослалась на сроки исполнения запроса и предложила подождать как минимум неделю. Я, сделав расстроенный вид, поднялся со стула, пошел к двери и, словно что-то вспомнив, остановился.

— У вас возле актового зала висит портрет Брежнева, — тоном средневекового инквизитора сказал я. — Вы этим портретом на что намекаете? Что не считаете Юрия Владимировича Андропова главой партии и государства? Мне просигнализировать в соответствующие органы о вашем, мягко говоря, странном отношении к Генеральному секретарю ЦК КПСС?

Начальница ГТС побледнела на глазах. За несвоевременное обновление наглядной агитации ей на бюро горкома влепят выговор с занесением в личное дело. За выговором по партийной линии прискачут проверяющие из областного управления связи, найдут недостатки в служебной деятельности и понизят в должности. Начальник ГТС — это ведь не просто руководитель государственного учреждения, это еще и проводник политики Коммунистической партии в жизнь. А что за проводник, у которого черт знает кто на стене висит? Как можно такому человеку доверять телефонную сеть в областном центре?

— Я сейчас посмотрю, что можно для вас сделать, — засуетилась начальница.

Через полчаса список с телефонами и адресами был у меня.

Из всех полученных адресов мое внимание привлекла квартира в том же подъезде, где убили Лебедеву. По моим подсчетам, это была двухкомнатная квартира с окнами, выходящими во двор.

Решив довести начатое дело до конца, я приехал в ЖКО, обслуживающее дом Лебедевой. Паспортистка, не задавая лишних вопросов, выдала мне картотеку на весь дом. В интересующей меня квартире, судя по учетной карточке, раньше проживали три человека: отец, некто Ерохин, 1927 года рождения, его жена и дочь. Хозяин квартиры был выписан в связи со смертью, дочь сменила фамилию (вышла замуж) и тоже выписалась.

«Ерохина Надежда Васильевна, — прочитал я в карточке. — 12 марта 1933 года рождения, место работы — областной совет профсоюзов».

Я вернул картотеку паспортистке и пошел в дом Лебедевой.

«Через эту Ерохину Ленка нашла, кто сдает квартиру на длительный срок. Первого мая гражданка Ерохина была на демонстрации. Квартира ее пустовала. Осталось понять, как обстоит у нее дело с ключами».

На мысль о пустой квартире меня подтолкнула девочка, зашедшая вчера за ключом к Дарье Георгиевне. В наше время многие доверяют ключи от своей квартиры соседям.

Я зашел в подъезд к Лебедевой, осмотрел дверь квартиры на втором этаже. Замок в двери был один. Английский. Если его захлопнуть и не проворачивать ригель на дополнительный оборот, то язычок английского замка можно легко отжать тонкой металлической пластинкой или обычной столовой вилкой.

«Никто не запирает дверь с английским замком на два оборота, — подумал я. — Гораздо привычнее, уходя из квартиры, просто хлопнуть дверью».

Вернувшись в райотдел, я стал искать в записной книжке Лебедевой телефон Валентины Павловны Журбиной. Сначала позвонил некой Вале Ж. — оказалась Валентина Жданова. Позвонил Вале П. — снова промах. Набрал номер абонента Жаба, и мне ответил знакомый мужской голос.

— Валера, привет! Это Андрей Лаптев. Мне нужно с Валентиной Павловной переговорить.

Глава 24

Дом отдыха

В субботу утром знакомый Журбиной подбросил меня в дом отдыха профсоюзов «Журавли», расположенный в десяти километрах от города у деревни Журавлево. После рассказов Инги об «Изумрудном лесе» любой дом отдыха представлялся мне комплексом зданий с жилыми и подсобными помещениями. Ничего подобного! «Журавли» были одиноким двухэтажным компактным строением, затерянным в сосновом бору. Журбина ожидала меня в беседке в десяти минутах ходьбы от дома отдыха.

— Здравствуйте, Валентина Павловна! Вы прекрасно выглядите!

— Здравствуй, юный льстец! Говори, зачем пожаловал?

— Валентина Павловна, проконсультируйте меня по одному запутанному вопросу.

— Говори. Если смогу, проконсультирую.

— Валентина Павловна, меня мучает вот какой вопрос: зачем при советской власти нужны профсоюзы? Я хорошо учился в высшей школе милиции и прекрасно помню, что профсоюзы были созданы как инструмент борьбы трудящихся за свои права. К примеру, в США профсоюзы отстаивают права рабочих перед капиталистами. Если владелец предприятия начнет угнетать пролетариат, то профсоюзы поднимут рабочих на забастовку или каким-нибудь другим способом поставят кровопийцу-эксплуататора на место. А у нас с кем борются профсоюзные организации? В СССР вся собственность — общенародная, заводы и фабрики принадлежат рабочим, капиталистов нет. Перед кем в нашей стране профсоюзы должны отстаивать права трудящихся, которые никто даже теоретически не посмеет нарушить? Зачем у нас в стране на каждом предприятии и в каждом институте есть своя профсоюзная ячейка? К чему она? Билеты на концерты народной музыки раздавать?

— У тебя, Андрей, дилетантский взгляд на профсоюзное движение. Кроме нашей страны, где права трудящихся защищены законом и Конституцией, есть зарубежные страны, рабочий класс которых нуждается в нашей поддержке.

— Понял. Советские профсоюзы существуют, чтобы пыль в глаза пускать заграничному пролетариату, мол, мы добились построения общества всеобщего благоденствия — и вам поможем!

— Примерно так, если называть вещи своими именами. Теперь говори, зачем приехал, кроме как намекать, что я всю жизнь билеты на концерты раздавала.

— Валентина Павловна, поверьте, я ни на что не намекаю! А приехал я по делу. У меня есть тетрадь, которую у вас умыкнула Лена Лебедева. В этой тетрадке столько интересного, что я ее два дня перед сном вместо приключенческого романа читал. Начинается тетрадь записями за июнь прошлого года. По моим прикидкам, лично вам, Валентина Павловна, за создание подпольной организации, цели и задачи которой идут вразрез с планами партии по воспитанию в советских людях моральной чистоты и полового инфантилизма…

— Лично мне по фигу, что ты тут несешь! — огрызнулась она. — Я Уголовный кодекс в руки взяла раньше, чем ты в первый раз слово из трех букв на заборе прочитал.

— Валентина Павловна, я желаю вернуть вам похищенное имущество. Я же сотрудник милиции, мой долг — стоять на страже имущественных интересов граждан.

Журбина постучала пальцем по перилам беседки.

— Муся, иди сюда! Я тебе угощенье принесла.

Крупная серая белка шустро взобралась по столбу в беседку, безбоязненно уселась напротив Журбиной. Валентина Павловна положила перед ней орешек. Белка схватила добычу и спрыгнула на землю.

— Что ты хочешь за эту тетрадь? — Журбина еще не определилась, как ей стоит вести себя со мной.

— Однокомнатную квартиру.

— А не слишком ли жирно для холостяка, работающего первый год?