Читать книгу "Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Мезоамерика - Галина Ершова"

Далее история несчастного правителя и жреца Кецалькоатля становится еще более запутанной. Около 999 года он покидает Тулу, поскольку в глазах населения именно он становится олицетворением всех бед и несчастий. Его извечный враг Тескатлипока продолжает свои победоносные происки. Но и уход Топильцина из Тулы отнюдь не напоминает отбытие святого миротворца. Согласно историческим легендам, он сжег все «дома из серебра и перламутра», упрятал в глубоких пещерах и неприступных ущельях самые ценные предметы, уничтожил плантации деревьев какао, разогнал в другие земли священных птиц кецаля и кичоля, перья которых имели наивысшую ценность среди тольтеков. И только тогда, прихватив с собой различные технические приспособления для плавки металла, обработки камней, нанесения росписей и прочие инструменты, он покинул Толлан и направился сначала в Куаутитлан. Устроившись на отдых под огромным деревом с могучим стволом, Топильцин попросил зеркало, чтобы посмотреться в него, – и увидел себя не таким молодым, как хотелось бы. В припадке злости (отнюдь не печали) изгнанный правитель начал метать камни в ствол дерева с такой силой, что они застревали в коре. В результате местность была названа «Старый Куаутитлан». Отыгравшись на дереве, Топильцин под звуки флейт двинулся дальше. И тут на его пути попался камень. Топильцин уселся на камень, опершись на него руками, и горько заплакал. В результате на камне остались отчетливо отпечатанными следы его слез, рук и… зада. Место, тем не менее, было названо Темакпалько – «Там, где следы рук».

Но в пути его нагнали гонцы из Толлана. Обнаружив исчезновение ценностей и, главное, технических приспособлений и инструментов, Тескатлипока выслал отряд. Кецалькоатль, завидев посланцев, велел выкинуть в воду все унесенные с собой украшения и драгоценности. Технические же приспособления у него были отняты и возвращены в Толлан.

Но Тескатлипока решил раз и навсегда избавиться от истеричного Кецалькоатля. По всей видимости, в свите бежавшего Топильцина был осведомитель, который регулярно доносил Тескатлипоке обо всем, что происходило в пути. Этим «своим человеком у Кецалькоатля» был, по всей видимости, весьма приближенный придворный, отвечавший за перьевые уборы жреца Пернатого Змея. Занимая столь ответственный пост, этот человек обладал и большим влиянием на Кецалькоатля, подталкивая его к принятию зачастую пагубных решений. Так, например, отряд оказался высоко в горах, где погибли люди, физически не приспособленные к тяжелым переходам. Прежде всего это были карлики и горбуны, составлявшие особую группу в свите правителя. Надо сказать, что эти люди отнюдь не были шутами в европейском понимании придворной челяди. В Мексике на карликов накладывались особые ритуальные функции, связанные с религиозными представлениями о священной прародине и божественных предках. Поэтому можно понять горе Кецалькоатля, отпевавшего и оплакивавшего умерших.

Топильцин бежал все дальше и дальше, стремясь добраться до заветного Тлиллана-Тлапаллана. Тескатлипока не оставлял его вне поля зрения и решил продолжить психологическую войну, воспользовавшись информацией об излишне эмоциональном отношении изгнанника к своему возрасту. Прикинувшись стариком, он явился к резиденции Топильцина и велел передать, что «может сделать так, что тот увидит собственное тело». При этом добавил, что должен сделать это лично. По всей видимости, страсть Кецалькоатля к самолюбованию была известна колдуну и тот был уверен в успехе. После недолгих переговоров Тескатлипока был допущен к Топильцину и предложил тому посмотреться в заранее приготовленное «двойное зеркало размером в человеческое лицо». Легенда не указывает других технических деталей, но эффект этого явно кривого зеркала был потрясающим. Увидев свое отражение, Кецалькоатль перепугался: дряхлое тело, глубокие морщины, провалившиеся глаза, уродливое обвисшее лицо… «Если таким меня увидят мои подчиненные, они разбегутся!» – воскликнул он в отчаянии. А Тескатлипока забрал свое зеркало, попрощался и ушел. Эффект был достигнут: несчастный от осознания собственной дряхлости и разрушительной силы времени Топильцин «впал в глубокую печаль». Следует заметить, что столь трепетное отношение этого персонажа к своему возрасту не очень понятно – известно, что его жизнь продлилась не более одного календарного цикла в 52 года. Однако, известно, что у некоторых мексиканских народов в древности существовало правило убивать тех, кто дожил до 52 лет, так как потом «они превращались в колдунов». Вместе с тем, за этим событием должен стоять и иной, пока еще тайный для нас подтекст, построенный на игре слов, поскольку, как уже упоминалось, само имя Тескатлипока означает «Дымящееся Зеркало».

А дальше было еще хуже: хранитель перьевых уборов обрядил Кецалькоатля в парадный наряд, укрыв ему лицо красивой маской, – и тот, обрадовавшись, согласился в таком виде выйти на люди. Затем к нему подослали «друзей» с угощением – крепким напитком пульке. Несмотря на предпраздничный пост, они стали спаивать Топильцина и его ближайшую свиту. Тот выпил сначала четыре чаши, а затем пятую – «жертвенную». После чего, совсем опьянев, затянул горестную песню:

Мой домик, свитый из перьев кецаля,Из желтеньких перьев птички-трупьяла,Мой домик, сплетенный из веток коралла,Покину я вскоре.Ай, какой я! Ай-ай-ай!

Затем велел позвать свою старшую сестру, постившуюся в затворничестве. По всей видимости, это была не родная сестра, а двоюродная по отцу, так как у его прямых родителей детей больше быть не могло. Но поскольку в соответствии с системой родства индейцев двоюродная сестра по отцу считалась родной, легенда называет ее просто сестрой по имени Кецальпетатль. Итак, к Кецалькоатлю привели ничего не подозревавшую кузину, и тот предложил ей выпить. После пятой, «жертвенной» чаши пульке «друзья» затянули песню:

О, ты, Кецальпетатль,Сестра моя,Куда отправилась в рабочий день?Напьемся же теперь.Ай-ай-ай!

Согласно некоторым версиям легенды, Топильцин даже вступил со своей сестрой в неподобающую связь. Этим он нарушил принятые правила, что автоматически превращало его в изгоя.

Так или иначе, пропьянствовав всю ночь, Кецалькоатль забыл о своих религиозных обязанностях – не пошел очищаться в паровую баню, не стал протыкать шипами кактуса-магея свой пенис в качестве жертвоприношения и вообще до самого рассвета не выполнил ни одного обряда. С утра его стали мучить угрызения совести, и он сложил жалобную песню:

Еще меня считалаОна, наша мать —Богиня в юбке из змей,Своим сыном.Теперь я плачу.

Придворные тоже разжалобились и покаянно стенали. Кецалькоатль, чтобы окончательно протрезветь, принял радикальные меры: безвылазно залег в специально заказанный «каменный ящик». Ровно через четыре дня он вышел оттуда с ясным готовым решением, о чем объявил своим подчиненным: «Покончим с прошлым – мы уходим. Прячьте добро – и в путь!» Так они и поступили. Известно, что двинулись они по направлению к восходящему Солнцу – то есть в сторону моря. Некоторые полагают, что именно Топильцин пришел на полуостров Юкатан, где жили майя, принеся им культ Кецалькоатля-Кукулькана. Так или иначе, на рубеже I и II тысячелетий Кецалькоатль-человек исчезает, правда, обещая вернуться. Есть разные версии этого исчезновения, и все они маловразумительны. Согласно одной из них, он вместе с оставшимися ему верными подданными двинулся в путь. Дойдя до моря, он построил плот из змей и поплыл к земле черного и красного цвета, Тлиллану-Тлапаллану – земле мудрости, и исчез в морских глубинах. Согласно другой версии, он также добрался до морского берега, потом разжег огромный костер и бросился в него. При этом из языков пламени вылетело множество удивительных красивых птиц, воплощавших проявления духа Кецалькоатля. Сам же правитель превратился в утреннюю Венеру – правительницу времени.