Читать книгу "Прогулки по Кенигсбергу - Дина Якшина"

Второй снаряд попал в полубак по тому же правому борту и повредил 37-миллиметровую пушку, отразившись от её ограждения, снёс надстройку, дымовую трубу и заднюю 37-миллиметровую артустановку вместе со всей прислугой.

Третий снаряд разорвался почти там же, где в полубак вошёл второй…

«Кёнигсберг», почти полностью выведенный из строя, окутанный облаком дыма и пара, торчал в фиорде, как мишень в тире. Наверное, береговой артиллерии не составило бы труда добить его окончательно. Но тут… обстрел с берега прекратился: немецкие солдаты достигли батарей. Норвежцы, явно не подготовленные к настоящей войне, прекратили сопротивление.

Крутое пике

«Кёнигсберг» с дырой у ватерлинии площадью около двух квадратных метров, которую спешно заткнули койками и заделали сверху стальным листом, было решено оставить в Бергене. В это время британская эскадра адмирала Лейтона уже вышла в море.

К вечеру британские бомбардировщики совершили налёт на Берген. Крейсер «Кёльн» и миноносцы покинули порт. «Кёнигсберг» остался, заняв позицию у пирса таким образом, чтобы задние башни перекрывали западный вход в порт, а носовая — северный. Торпедные катера встали у бортов в качестве плавучих зенитных батарей.

Около 100 человек команды отправились на берег — воевать в составе сухопутных частей, остальные работали день и ночь, торопясь ликвидировать повреждения.

Но… рано утром 10 апреля 11 британских пикирующих бомбардировщиков взяли курс на Берген. Стоящий у стенки «Кёнигсберг» оказался для них единственной целью. В 08.20 утра бомбардировщики вошли в крутое пике, сбрасывая бомбы с высоты 500–700 метров.

Зенитный огонь на «Кёнигсберге» открыли с большим опозданием, причём только из лёгких орудий и пулемётов. Крейсер был поражён тремя 227-килограммовыми полубронебойными бомбами.

Кроме того, на судьбе «Кёнигсберга» сказались три близких разрыва. Вода быстро заполняла помещения. Крейсер стал крениться на левый борт. Помощи с берега ждать не приходилось. Спасти «Кёнигсберг» было невозможно — начали рваться снаряды у орудий и боеголовки торпед, возгорелся авиабензин…

Большая часть команды успела перебраться на причал. Потери составили 8 человек убитыми и 33 ранеными. Оставленный экипажем, объятый пожаром, «Кёнигсберг» опрокинулся. Это был единственный на протяжении всей Второй мировой войны случай удачного применения британских пикирующих бомбардировщиков против крупного корабля.

Проклятие пруссов

Ровно через пять лет, 9 апреля 1945-го, после бомбёжек и артобстрелов, прекратит сопротивление, а 10-го капитулирует город-крепость Кёнигсберг.

…После окончательного захвата Норвегии немцы предприняли несколько попыток поднять корабль. Наконец 17 июля 1942 года это удалось осуществить с помощью девяти понтонов. Килем вверх его отбуксировали в плавучий док, в конце 1943 года — перевернули.

В течение некоторого времени он использовался в качестве причала для подводных лодок, но в сентябре 1944-го вновь опрокинулся (!) по не вполне ясным причинам. И опять были попытки спасти корабль — вместо того чтобы «прочитать» его историю как страницу из Книги Судеб.

Командование ВМФ в Норвегии и на Балтике не смогло найти необходимых сил для прикрытия буксировки, и «Кёнигсберг» никогда более не попал на родину. После войны его разобрали на металлолом в Бергене.

…Вот такая странная жизнь. Древние греки сказали бы — фатум. Ну а нам и сказать-то особо нечего. Разве что задуматься над собственной кармой и над проклятием древних пруссов, которое, по преданию, довлеет над всем, что связано с Королевской горой. Пусть даже только именем.

Как уничтожали Королевский замок

За памятник истории вступились даже Герои Советского Союза. Но 1-й секретарь обкома КПСС был непреклонен: взорвать!

Почти у каждого города есть свои символы: Эйфелева башня и крыши Монмартра — в Париже, Биг Бен — в Лондоне, высоченный собор — в Кёльне, Русалочка — в Копенгагене… У нас таких символов два. Один — кёнигсбергский, исчезнувший в конце шестидесятых годов прошлого века. Другой — калининградский, торчащий в центре города вот уже третий десяток лет. Королевский замок — и Дом Советов.

От герцога — до императора

Королевский замок был построен после 1255 года — вскоре после похода короля Оттокара II в Самбию. В XIV веке в замке располагался маршал — военный руководитель Тевтонского ордена (глава ордена — Великий магистр — находился в замке Мариенбург). Однако в 1457 году поляки лишили Великого магистра тамошней резиденции (из Мариенбурга он драпал по болотам). В результате маршалу пришлось потесниться.

А после 1525 года, когда было упразднено орденское государство, а на его территории создано прусское герцогство, замок стал резиденцией прусских герцогов.

Комната герцога Альбрехта отличалась редкостной красотой. Крошечная, с огромным — по её масштабам — камином, она была искусно оформлена придворным столяром Гансом Вагнером резьбой по венгерскому ясеню. На этаже, где жила семья герцога, в эркерной комнате был помещён герб с 27 цветными полями, в середине которого прусский орёл держал в когтях серебряную литеру S — символ короля Польши Сигизмунда.

Жилые покои герцогини позже занимала королева Луиза, и её более чем скромная мебель стояла там вплоть до уничтожения замка.

18 января 1701 года, после коронации курфюрста Фридриха III (который сам себе надел корону), замок стал королевской резиденцией — и оставался ею на протяжении двух столетий, до 1918 года, когда в результате революции в Германии был свергнут император Вильгельм II.

Кстати, 18 января 1871 года, после победы во Франко-прусской войне, тогдашний король Вильгельм II в Версале был объявлен императором. Так что Королевский замок можно бы назвать и Императорским — но почему-то не стали.

Вид на Королевский замок со стороны Замкового пруда

Флигель Унфрида в Королевском замке, 1910 год

Повешен за растрату

Долгое время над широкими воротами замка, выдержанными в духе Ренессанса, было выбито латинское изречение «Turris Fortissima nomen Domini» («Твёрдость крепости и есть наш Бог») и девиз герцога Альбрехта: «Parcere subjectus et debellare superenbos Principis officium est — Musa Maronis ait. Sic regere hunc populum, princeps Alberte memento. Sed cum divina cuncta regentis ope» («Доброта к верноподданным, но борьба не на жизнь, а на смерть с преступниками. Это есть долг правителя. Так вспоминал народ о герцоге Альбрехте, руководившем своей терпеливой рукой как наместник Божественного права»).