Читать книгу "Дракон в море - Фрэнк Герберт"

Хлопнула дверца шкафа.

Звон стекла.

Он плыл в студенистом гамаке, привязанный к нему помимо его желания. Перед его глазами открылась миниатюрная сцена. Спарроу, Гарсия и Боннетт стояли рука об руку, куклы-марионетки стояли перед лилипутской рампой.

Куклы.

— Я командир подводной лодки, портативный, модель номер один, — скучным серым голосом произнес Спарроу.

— Я офицер-механик подводной лодки, портативный, модель номер один, — сказал миниатюрный Гарсия.

— Я старший помощник на подводной лодке, портативный, модель номер один, — сказал миниатюрный Боннетт.

Рэмси попытался заговорить, но губы не слушались.

— Я не здоров, он не здоров, ты не здоров, мы не здоровы, они не здоровы, — стоя на крошечной сцене, говорил Спарроу.

— Вынужден доложить о выходе из строя компонента — меня, — сказал Гарсия. Он растаял в воздухе, оставив Спарроу и Боннетта стоять на сцене.

— Рэмси — катализатор, — сказал Боннетт.

— Я не могу тебе помочь, он не может тебе помочь, мы не можем тебе помочь, они не могут тебе помочь, ты не можешь себе помочь, — бубнил Спарроу.

Откуда-то из пустоты раздался голос Гарсии:

— Сожалею, что не смогу извиниться перед тобой лично.

— Мое поколение не верит в вампиров, — сказал Боннетт.

Рэмси снова попытался заговорить, но не издал ни звука.

— Успокойся, успокойся, успокойся, — в унисон бубнили Боннетт и Спарроу.

Упавший в обморок…

Упавший в обморок…

Упавший в обморок…

Голос Гарсии звучал едва различимым эхом, все слабее и слабее.

Глубокая обволакивающая темнота.

Темнота материнской утробы.

Рэмси ощутил движение и гул: двигатели.

— Думаю, он приходит в себя, — раздался голос Боннетта.

— Ты меня слышишь, Джонни? — спросил Спарроу.

Он не хотел отвечать. Он не хотел выходить из этого спокойного, защищенного состояния в окружающий его враждебный мир. Но тут вновь дали о себе знать годы психологической практики: «Ты пытаешься регрессировать в эмбриональное состояние».

— Давай попытаемся его выпрямить, может, это поможет, — предложил Спарроу.

— Расскажешь ему как-нибудь помягче, командир, — попросил Боннетт.

Руки взяли его за ноги и за руки, растягивая из положения свернувшегося клубком. Он пытался сопротивляться, но мышцы были мягкими, как оконная замазка.

«О чем рассказать помягче?»

— Джонни! — слова Спарроу прозвучали как приказ.

Неслушающимся языком Рэмси облизал сухие губы. «О чем рассказать помягче?»

— Да, — раздался его слабый голос.

— Открой глаза, Джонни.

Он открыл глаза и прямо перед собой увидел сеть кабелей и трубопроводов. Центральный пост. Он почувствовал, что за его спиной стоит Спарроу, и обернулся. Командир смотрел на него сверху вниз, и на вытянутом хмуром лице отражалось беспокойство. Позади него, спиной к ним, за пультом управления стоял Боннетт.

— Что… Что… — он попытался откашляться.

— Мы принесли тебя сюда, чтобы была возможность присматривать за тобой, — сказал Спарроу. — Мы уже недалеко от Чарльстона.

Рэмси ощутил живую пульсацию подводной лодки и в тот же миг утонул в этом ощущении. «О чем рассказать помягче?»

— Что случилось? — сказал он.

— Ты отреагировал на что-то. Возможно, на укол декальцинации. Возможно, это было связано с нашими сверхглубокими погружениями и увеличением концентрации ангидразы. Как ты себя чувствуешь? — спросил Спарроу.

— Гнусно. А как Джо?

Казалось, Спарроу спрятался внутри себя. Он глубоко вздохнул.

— У Джо практически перестали вырабатываться эритроциты. Ничего нельзя было сделать.

«И вместе с ним ушло твое чудо», — подумал Рэмси.

— Мне очень жаль, командир, — сказал он.

Спарроу провел рукой по глазам.

— Возможно, это и к лучшему, — он передернулся. — Он был слишком…

— Вижу объект на экране локатора, — сказал Боннетт. Он включил систему опознания «свой-чужой». — Это «Наставник». Один из наших. Идет полным ходом.

Спарроу обернулся, подошел к пульту связи и протестировал реле.

— Мы достаточно близко для голосовой связи?

— Да, — взглянув на приборы, ответил Боннетт.

Повернув реостат, Спарроу нажал на кнопку включения микрофона.

— Я Мастер Джон. Повторяю. Я Мастер Джон. Везем полную личинку. Один член экипажа болен лучевой болезнью. Запросите разрешение на Чарльстон. Прием.

Из динамика на стене раздался голос, прорвавшись сквозь волновые помехи и искажения частотной модуляции.

— Привет, Мастер Джон! Вы слишком радиоактивны! Подождите, пока измерят ваш фон. Прием.

Боннетт потянул за рычаг управления двигателем и сбавил скорость.

Со своей койки Рэмси видел экран ультразвукового локатора, крошечное пятнышко на нем увеличивалось в размерах по мере приближения «Наставника».

И снова из громкоговорителя раздался искаженный голос:

— Наставник Мастеру Джону. Проходи, Мастер Джон. Идите на глубине входа. Мы пойдем с фланга. Прием.

Боннетт отжал рычаг управления двигателем. «Таран» рванулся вперед.

— Подключи носовые камеры, — приказал Спарроу.

Ожил большой экран над пультом. На нем появились зеленая вода и случайные бурые водоросли.

— Скоро сдадим тебя в надежные руки, Джонни. Прежде, чем ты об этом узнаешь, — сказал Спарроу.

Рэмси ощущал странные колебания чувств. Он пытался представить вход в Чарльстонский тоннель — черную дыру в стене или подводный каньон. Сознание ускользало. «Почему это произошло?» — спрашивал он себя. И после этого: «О чем рассказать помягче?» Какая-то его часть, казалось, наблюдала издалека, делая пометки в истории болезни. «Тебе не хочется возвращаться. Почему? Всего несколько мгновений назад ты был как свернутый клубок. Помнишь? Очень интересно».

— Командир, — почувствовав ответ, позвал он.

— Да, Джонни?

— Что со мной было? Кататонический[26]шок, правильно?

— Просто шок, — отрезал Спарроу.

Его тон объяснил Рэмси то, что он хотел понять. Профессиональная часть его сознания сказала: «Кататония. Так-так». Он неожиданно явственно ощутил койку, на которой он лежал, давление собственного веса на спину. И в этот момент кусочки расщепленного сознания стали складываться в целостную картинку. Он глубоко вздохнул.