Читать книгу "Дух мщения. Битва за Молех - Грэм Макнилл"

Рыцарь рухнул, его броня смялась, панцирь раскололся. Взорвались силовые ячейки орудийной установки, и поверженную машину окутало пламя. Хорус увидел, как в кабине кричит сгорающий пилот.

Упал еще один рыцарь, верхняя часть его торса взорвалась вишнево-красным огненным шаром. Хорус ощутил волну жара, не связанную с его уничтожением. По черному пляжу с ревом двигался эскадрон из трех «Глеф», и их безумно мощные волкитные карронады окутывало колышущееся марево от недавнего разряда.

Громадные танки представляли собой разновидность «Разящего клинка», для производства которой требовался катастрофический объем ресурсов и квалификации. Лишь с великой неохотой Марс утвердил внедрение в легионы танка, несущего такое орудие. Лунные Волки были одним из первых легионов, кто получил «Глефы» — еще один знак благосклонности Императора.

За ними появились и другие танки, все сверхтяжелые. Два эскадрона «Теневых мечей» и кузенов «Глеф» — собственно «Разящих клинков». Из пушек-«вулканов» ударили жгучие лучи, а турели ускорителей хлестнули бронебойными снарядами. Шум был оглушительным. Грохот эхом отразился от утесов.

Три рыцаря оказались практически стерты с лица земли, от них осталась лишь пара расплавленных ног и пара орудийных установок. Четвертый успел вскинуть свой ионный щит достаточно быстро, чтобы отвести в сторону всю мощь снаряда повышенной плотности, который, тем не менее, полностью оторвал руку и большую часть плеча.

Рыцарей чудовищно превосходили огневой мощью, и им было об этом известно. Охотничий горн предводителя испустил воющий звук, и они отступили туда, откуда пришли. Посрамленные и сокрушенные, они оставили половину своих мертвыми и уничтоженными.

Хорус втянул пахнущий фицелином воздух, давая выход перенапряжению после боя. Маслянистый пот стекал по раскрасневшемуся лицу, собираясь в бороздках на броне, где запеклась кровь. Тело перегревалось, восстанавливая плоть. Движение с такой скоростью изнуряло. Даже примарха.

Он услышал лязг доспехов, и воины построились вокруг него, вогнав щиты в песок, чтобы создать импровизированное прикрытие. Он уже знал, что в этом нет нужды.

Сражение уже было выиграно.

Об этом сообщала болтающаяся бусинка вокса, что повисла на вороте, когда он выбросил шлем. Обезглавливающий удар Ноктюа разрушил центр и, скорее всего, убил старшего вражеского офицера. Телепортирующиеся юстаэринцы и Катуланские Налетчики зачищали траншеи, и Эзекиль с Кибре не давали пощады.

Когда линия обороны оказалась брошенной, по окровавленному пляжу двинулись тысячи бронемашин: «Лендрейдеры», «Разящие клинки», «Носороги», «Сикараны» и, наконец, «Химеры» ауксилий Литонана. За ними следовали «Хищники» всех разновидностей, а также эвакуационные тягачи, разведывательные танки и машины пополнения запасов «Троянец».

На поле боя роились апотекарии. Они подбирали раненых, пока дым от бомбардировки сдувало в море. Горело множество остовов, устилающих побережье.

— Высокая цена, — произнес Хорус, когда Аксиманд подошел к нему и вогнал свой щит в песок. Луперкаль закашлялся, ощутив во рту кровь.

— Сэр! — спросил Аксиманд. — Сэр, вы ранены?

Хорус покачал головой, а затем осознал, что да — его действительно ранили. Сильно ранили. Он протянул руку и оперся на Аксиманда. Последний раз, кода он находился в окружении своих воинов и чуть не упал, дело кончилось скверно для всех.

— Я в порядке, Маленький Хорус.

Они оба знали, что это ложь, но, тем не менее, сошлись на ней.

— Сразившись с десятью рыцарями? — поинтересовался Аксиманд. — Правда?

— Я убил одного, остальные бежали.

— Скорее, при виде «Глеф» и «Разящих клинков», — заметил Аксиманд.

— Аккуратнее, — произнес Хорус, на мгновение сильнее нажав на руку Аксиманда. — Будь я мелочен, мог бы решить, что ты принижаешь эту победу.

Вняв предостережению Луперкаля, Аксиманд кивнул.

— Вы уверены, что с вами все хорошо?

— Лучше, чем хорошо, — ответил Хорус. — Я победил.

Черный песок побережья Авадона напоминал Граэлю Ноктюа об Исстване V, однако прометиевые костры, горевшие вдоль дороги от пляжа, и построенная на ее краю трибуна были в точности как на Улланоре. Опустилась ночь, но небо до сих пор рассекали яркие, словно фосфорное пламя, следы падающих с орбиты обломков.

Над головой кружили «Грозовые орлы» и «Огненные хищники», похожие на охотничьих птиц, которым не терпится вновь получить свободу.

Возвышавшийся на узком полуострове Авадон был окутан тьмой, его острые углы озарялись лишь лунным светом, отраженным в океане. Огни жилых башен города, памятников легионам и рынков практически полностью погасли, тысячи жителей цеплялись за темноту в надежде, что легион обойдет их стороной.

Завоевательная армия высадилась на Дамесеке и строилась вокруг Авадона, готовясь наступать на юг по сельскохозяйственному центру континента, по направлению к Луперкалии. Отделения поиска и разведки уже носились в воздухе, и к командованию легиона потоком лилась информация о диспозиции сотен тысяч солдат Молеха.

Морниваль сопровождал магистра войны, шагающего среди построенных рот легиона. Он вновь обрел величественный вид, благодаря наспех произведенным ремонтным работам, пусть даже никакие из них не годились для нового сражения. Хорус шел, слегка прихрамывая, чего большинство не замечало, но для пронзительного взгляда Ноктюа это было очевидно.

Прямо перед ними располагалась трибуна, построенная из обломков разрушенных опорных пунктов линии обороны. За ней высилось шесть титанов «Полководец — Смертоносный»: четыре в графитово-золотистой раскраске Легио Вулканум, два — в цветах ржавчины и кости Вульпы. Лунный свет отражался от тяжелых пластин их брони. Орудийные установки испускали отработанные газы, словно жаркое дыхание зверя.

На Дамесек высадилось двадцать шесть машин Титаникус: одиннадцать из Вулканум, шесть из Интерфектор, четыре из Вульпы и пять из Мортис — самое крупное скопление титанов, какое Граалю доводилось видеть после Исствана III. Десять «Разбойников», будто громадные статуи, стояли в окраинных районах Авадона, а шесть «Псов войны», словно бдительные сторожевые собаки, бродили по краю сборной площадки.

— Напоминает мне о Триумфе, — одобрительно произнес Эзекиль.

— В том-то и идея, — отозвался Луперкаль.

— Разве триумфы обычно не устраивают после кампании? — спросил Ноктюа, и Первый капитан бросил на него рассерженный взгляд. Эзекиль не собирался так скоро забывать о задержке, к которой привела рана Грааля от руки смертной.

— Если только ты не из отребья Фениксийца, — сказал Кибре.

— Это символично, Грааль, — произнес Хорус. — Мы покидали Улланор слугами Императора. Покидая Молех, мы будем сами себе господа.

Что-то в интонации магистра войны подсказывало Ноктюа, что это не вся правда, однако предупреждающий взгляд Аксиманда удержал его от дальнейшего развития темы. Он кивнул и скрыл гримасу боли. Казалось, кто-то вгоняет ему в грудь холодный, словно лед, клинок.