Читать книгу "One for My Baby, или За мою любимую - Тони Парсонс"

— Я вовсе не презираю тебя.

— А потом, когда я закончу учебу, у нас с дочкой начнется другая жизнь, гораздо лучше сегодняшней. Вот такие у меня планы. А если ты не можешь мне помочь… Если для тебя важнее болтаться без дела и разбить сердце очередной молоденькой иностранке… что ж, тогда я вообще не понимаю, какой из тебя учитель. Да и мужчина тоже неважнецкий, надо заметить.

Мы долгое время молча смотрим друг на друга. Позади нее, в галерее, полным ходом идет презентация. Все эти разодетые люди с образованием галдят, не переставая.

И вдруг я начинаю понимать, что мне вовсе не все равно, что она обо мне думает.

— Мне бы очень хотелось помочь тебе, Джеки. В самом деле.

— Но ты же можешь помочь! Ты можешь почувствовать разницу. Ты только сам ни во что не веришь. Тебе кажется, что жизнь вышла у тебя из-под контроля. Ты даже не можешь представить, что способен изменить судьбу другого человека. Но еще не поздно одуматься, Элфи. Ты еще можешь снова стать отличным парнем.

Не знаю, что на меня находит, но я говорю буквально следующее:

— В таком случае я буду ждать тебя во вторник вечером.

Ну, вот как это все получилось?!

23

Джордж обучает меня тайчи в три ступени.

Первая. Я должен выучить движения, стараясь прилежно повторять их за ним, имитируя его неспешную грацию. Хотя мне кажется, что со стороны я больше напоминаю пьянчужку, пародирующего солиста балета. Но я уже понимаю, что любое движение здесь имеет свою цель и свою причину.

Вторая ступень. Я учусь сочетать движения с дыханием, вдыхаю и выдыхаю так, как говорит Джордж, медленно наполняя легкие воздухом и так же медленно опустошая их. Это похоже на то, как если бы я заново учился дышать.

И третья, самая главная ступень. Я учусь… как бы это лучше выразиться? Расслабляться? Производить какие-либо действия без излишнего напряжения? Находиться в данном промежутке времени и только в нем?

Пока я стараюсь очистить свой мозг и успокоить сердце, чтобы забыть об окружающем мире, который ждет меня за пределами этой маленькой лужайки, я и сам толком не понимаю, чему именно Джордж меня учит.

Но чувствую, что все это имеет отношение к таланту уметь отпускать.

_____

Сейчас почти полночь. И в больничной палате достаточно темно и тихо, потому что здесь никогда не бывает совсем тихо и темно. Сюда пробивается тусклый свет, который всю ночь горит на посту медсестры, да еще светятся лампочки у входа в палаты. Что же касается звуков, то тут можно услышать скрип проезжающих по коридору металлических тележек, слабое бормотание больных во сне и, конечно, их негромкие стоны.

Бабушка спит. Я еще некоторое время смотрю на нее, а затем покидаю палату и иду искать отца. Он сидит в больничной столовой. Перед ним лежит надкушенный сэндвич и стоит чашка давно остывшего кофе.

Мой старик приходит в больницу каждый день. Но он не умеет спокойно сидеть у кровати. Ему нужно чувствовать собственную полезность. Поэтому он постоянно соскакивает со стула и начинает донимать врачей. Как продвигается лечение его матери? Как она себя чувствует? Когда ей можно будет вернуться домой? Если рядом никого нет, отец придумывает себе сотню поручений и несется в больничный магазин за покупками, необходимыми, по его мнению, для моей бабули.

Он скорее побежит за очередной бутылочкой тонизирующего апельсинового напитка, чем будет сидеть у постели больной. (Кстати, она отказывается пить простую воду, хотя я уверяю ее, что она специально очищена, а перед этим получена из ледников Французских Альп.) Но отец не может просидеть спокойно рядом с бабушкой и нескольких минут. Ему кажется, что этого недостаточно, ведь он способен на очень многое.

— Бабушка спит?

Я киваю в подтверждение:

— Мне кажется, она испытывает жуткую боль от этого катетера в боку, но ни на что не жалуется.

— Ее поколение не привыкло ныть и жаловаться на лишения. Зато мы научились скулить по всякому поводу и даже без него.

— Ну, в любом случае жидкость из ее легких уже почти вся откачана. Так что скоро она отправится домой.

— Да, я знаю.

— А как у тебя идут дела?

Похоже, вопрос застал его врасплох.

— У меня все в порядке. Я только немного устал. Ну, ты понимаешь…

— Тебе не обязательно приходить сюда каждый день, если ты сильно занят и у тебя полно работы. Мы с мамой прекрасно справляемся вдвоем.

Отец горько усмехается, и мне становится ясно, что он до сих пор не начал писать.

— Работа теперь уже не представляет такой проблемы, как это было раньше. Но все равно спасибо, что предложил, Элфи.

Я вспоминаю тот вечер в баре «Италия», когда встретил его, разодетого не хуже Джона Траволты.

— А как Лена?

— Я ее не видел уже некоторое время.

— Не видел?

— Она меня бросила.

— А мне казалось, что она собирается стать твоей помощницей и личным секретарем. Да и твоей женой тоже.

— Получилось не так, как я планировал.

— Что же произошло?

— Все у нас пошло иначе. Все было не так, как раньше, когда я пытался урвать часок-другой, чтобы провести время с ней, старался что-то придумать, как-то схитрить. — Он смотрит на меня, словно ища поддержки. — Ну, я имею в виду те редкие встречи в гостиницах. Иногда мне удавалось выкроить целый уик-энд.

«Ну конечно, — проносится у меня в голове. — Все те вымышленные командировки. А как же!»

— Это было так возбуждающе! И так романтично. Но потом все пошло по-другому. Все меняется, когда начинаешь жить вместе. Выясняется, что еще существуют быт и будни, кому-то нужно выносить мусор. Я до сих пор не могу осознать, что та девушка в гостиничном номере и та зануда, которая пилит меня и требует вызвать водопроводчика, — одно и то же создание.

— Но рано или поздно у всех возникают проблемы с водопроводом и трубами. И ты знал о том, что «так же, как раньше» у тебя уже не получится. Перестань! Ты не мог этого не знать.

— Наверное, да. Я достаточно стар, чтобы все это предвидеть.

— И что же ты думаешь по этому поводу?

— Ну а для Лены началась не жизнь, а сплошное разочарование. Ей казалось, что она встретила… ну, как бы это лучше выразиться… человека старше себя, что ли. Умудренного опытом. К тому же мужчину при деньгах.

— Автора «Апельсинов к Рождеству», — напоминаю я. — Мистера Чувственного и Утонченного, мать его так! Я угадал?

Но отец не обращает внимания на мои выпады и продолжает:

— А потом выясняется, что он сидит целыми днями дома, пялится в экран компьютера и не любит музыку, которая нравится ей. Более того, он искренне считает, что подобная музыка напоминает звук полицейской сирены. Мало того, он еще не желает ходить по вечерам на танцульки в молодежные клубы, где вся публика с колечками в пупках. И выясняется, что она нашла человека не просто старше себя, а какого-то старикашку.